Оберлин лихорадочно перезарядил транквилизатор.
– Все уходим! Объявляется срочная эвакуация!
Подгонять публику не пришлось. Все и без того бежали к выходу – перепуганное стадо впавших в панику родителей и визжащих детей. Бенгальский тигр лежал горой вздыбленной шкуры, но пума… где пума?
– Иди к выходу, Маура, – приказала Джейн.
– А ты?
– Я остаюсь с Оберлином. Мы должны найти эту кошку. Иди!
Маура, присоединившаяся к всеобщему исходу, то и дело поглядывала через плечо. Она помнила, как внимательно наблюдала за ней пума в прошлый приход, и сейчас она тоже могла следить за ней, за кем угодно. Она чуть не споткнулась о малыша, который, вопя во все горло, лежал на дорожке. Маура подняла его, огляделась в поисках матери и увидела молодую женщину, которая лихорадочно озиралась по сторонам, прижимая к себе младенца и сумку с детскими вещами.
– Он у меня! – крикнула Маура.
– Боже мой, вот ты где! Боже мой!
– Я его понесу. Идите!
Выход был забит людьми, протискивающимися через турникет, перепрыгивающими через забор. Потом кто-то из персонала открыл ворота, и толпа хлынула на парковку, словно приливная волна. Маура передала малыша матери и остановилась у турникета в ожидании Джейн.
Полчаса спустя зазвонил ее телефон.
– Ты в порядке? – спросила Джейн.
– Я стою у выхода. Что с пумой?
– Усыпили на время. Оберлину пришлось стрелять дважды, но теперь она снова в клетке. Господи, какой кошмар. – Она помолчала. – Роудс ускользнул. Когда возник этот хаос, он ушел вместе с толпой.
– Как ты поняла, что это он?
– Четырнадцать лет назад он учился в том же колледже, что и Натали Тумз. У меня пока нет доказательств, но я подозреваю, что Натали была одной из его первых жертв. А может, самой первой. Ты видела это своими глазами.
– Я видела только…
– Гештальт, как ты это называешь. Картину в целом. Все дело в способе убийства. Леон Готт. Натали Тумз. Туристы, охотники. Боже мой, нужно было сразу прислушаться к тебе!
Маура смущенно покачала головой:
– А что с теми убийствами в Ботсване? Роудс ничуть не похож на Джонни Постьюмуса. Как это связано?
– Я думаю, никак.
– А Милли? Она тут при чем?
В трубке раздался вздох.
– Может, и ни при чем. Может быть, я ошибалась, построив эту гипотезу.
34
– Разбивай, – сказала Джейн Фросту.
Стекло треснуло, осколки полетели в дом, посыпались на плиточный пол. Еще несколько секунд, и они с Фростом открыли дверь и оказались в кухне Алана Роудса. С оружием наготове Джейн уловила ряд отблесков установленных в сушилке тарелок, увидела чистейший кухонный стол, холодильник из нержавеющей стали. Все было в порядке, все чисто – слишком чисто.
Джейн с Фростом – она впереди – прошли по коридору в гостиную. Она посмотрела налево, направо и не заметила никакого движения, никаких признаков жизни. Только книжный шкаф, диван, кофейный столик. Все на своем месте, ни одного брошенного где попало журнала. Дом холостяка с обсессивно-компульсивным расстройством.
С нижней ступеньки лестницы она посмотрела на второй этаж, пытаясь услышать что-нибудь за громким биением собственного сердца. Наверху было тихо, как в могиле.
Фрост стал подниматься первым. Хотя в доме было прохладно, у Джейн блузка промокла от пота. Самое опасное животное – загнанное в угол, и к этому моменту Роудс должен был понять, что игра закончена. Они добрались до площадки второго этажа. Здесь было три двери. Джейн заглянула в первую – это оказалась скромно обставленная спальня. Ни пыли, ни мусора. Неужели в этом доме обитал живой человек? Она осторожно подошла к стенному шкафу, распахнула дверцу. На стержне покачивались пустые вешалки.
Джейн вернулась в коридор, миновала ванную, подошла к последней двери.
Ей не нужно было входить – она и так знала, что Роудса там нет. Вероятно, он и не возвращался домой. Стоя в его спальне, она оглядела пустые стены. Большая кровать была укрыта белоснежным покрывалом. На прикроватной тумбочке ни одной вещицы, ни единой пылинки. Джейн вспомнила собственную тумбочку, магнит для ключей и монеток, носки и бюстгальтеры. О человеке многое можно узнать, изучив его тумбочку или кухонный стол, а здесь, глядя на тумбочку Алана Роудса, она видела человека без лица. «Кто ты?»
Из окна спальни Джейн выглянула на улицу и увидела еще одну, только что подъехавшую, данверсскую патрульную машину. Это место было за пределами юрисдикции бостонской полиции, но, спеша арестовать Роудса, они с Фростом не стали дожидаться помощи детективов из Данверса. Теперь начнется бюрократический ад, и придется расплачиваться.
– Тут есть люк, – сказал Фрост, стоявший в кладовке.
Джейн протиснулась к нему и посмотрела на панель в потолке, откуда свешивалась веревка. Вероятно, так можно было подняться на чердак, куда ставят всякие коробки, чтобы потом прочно забыть о них, – коробки с вещами, которые рука не поднимается выкинуть. Фрост потянул за веревку, и панель открылась, появилась опускная лестница и темное пространство наверху. Они переглянулись, и Фрост начал подниматься по лестнице.
– Все чисто! – крикнул он сверху. – Куча всякого старья.
Джейн поднялась следом и включила карманный фонарик. Луч выхватил из мрака ряд картонных коробок. Такой чердак мог быть в любом доме, кладовка для хлама, стопок налоговых документов и финансовых бумаг, которые могут понадобиться бог знает когда – в один прекрасный день, когда придет налоговая служба. Джейн открыла одну из коробок, увидела справки о состоянии счета и кредитные документы. Она переходила от одной коробки к другой. Нашла несколько экземпляров журнала «Биоразнообразие и сохранение природы». Старые простыни и полотенца. Книги, еще книги. Здесь не было ничего, что свидетельствовало бы о причастности Роудса к каким-либо преступлениям. Не говоря уже об убийствах.
«Неужели мы опять ошиблись?»
Она спустилась по лестнице, снова вошла в спальню с ее голыми стенами и безупречной кроватью. Ее беспокойство возросло, когда подъехала еще одна машина, из которой вышел детектив Кроу и направился к дому. Несколько секунд спустя кто-то постучал во входную дверь. Джейн спустилась и увидела на крыльце ухмыляющегося коллегу.
– Так что, Риццоли, Бостон стал для тебя маловат? Теперь ты врываешься в дома в пригороде? – Кроу вошел, неторопливо прогулялся по гостиной. – Что у тебя на этого парня, Роудса?
– Мы пока ищем.
– Забавно, потому что за ним ничего не числится. Ни арестов, ни судимостей. Ты уверена, что это ваш человек?
– Он бежал, Кроу. Выпустил двух крупных кошек, чтобы прикрыть побег. С тех пор его не видели. И смерть Дебры Лопес все больше кажется неслучайной.
– Убийство леопардом? – Кроу смерил ее скептическим взглядом. – Зачем ему убивать смотрительницу?
– Не знаю.
– Зачем убивать Готта? И Джоди Андервуд?
– Не знаю.
– Что-то слишком много «не знаю».
– Есть косвенное доказательство, связывающее его с Джоди Андервуд. Тигриный волосок на ее халате. Еще нам известно, что он учился в колледже Карри в тот год, когда исчезла Натали Тумз, так что связь с ней тоже есть. В последний раз Натали видели, когда она уходила заниматься с кем-то по имени Тед. Среднее имя Роудса – Теодор. Из его биографии, имеющейся в зоопарке, следует, что, прежде чем поступить в колледж, он провел год в Танзании. Может, там и узнал про культ леопарда.
– Это все второстепенные детали, которые ничего не доказывают. – Кроу обвел рукой стерильную гостиную. – Должен сказать, здесь ничто не говорит о человеке-леопарде.
– Может быть, это-то и важно. Здесь слишком многого не хватает, вот что. Ни фотографий, ни картинок, даже дивиди или сиди нет – ничто не говорит о вкусах хозяина. Все книги и журналы только по работе. Единственное лекарство в ванной – аспирин. И знаешь, что отсутствует?
– Что?
– Зеркала. Есть одно – маленькое для бритья в ванной наверху.
– Может, ему безразлично, как он выглядит. Или ты хочешь сказать, что он – вампир?
Он рассмеялся, и Джейн отвернулась.
– Гигантское белое пятно – вот что такое этот дом. Словно Роудс пытался создать стерильную зону, жилище напоказ.
– А может, оно в точности отражает его сущность. Бесконечно скучный тип, которому нечего прятать.
– Нет, тут что-то должно быть. Просто мы еще не нашли.
– А если не найдете?
Джейн отказывалась рассматривать такую вероятность, потому что была уверена в своей правоте. Не могла она быть неправа.
Но день клонился к вечеру, бригада криминалистов прочесывала дом в поисках улик, а ее желудок от чувства неопределенности все туже сворачивался в узел. Джейн не могла поверить, что ошиблась, но никаких подтверждений ее теории не обнаруживалось. Они ворвались в дом человека без всякого криминального прошлого. Разбили окно, перевернули все вверх дном и не нашли ничего, что говорило бы о его причастности к убийствам. Даже нейлоновой веревки в доме не было. Кроме того, они привлекли внимание весьма любопытных соседей, и они тоже не смогли сказать ничего плохого об Алане Роудсе, хотя все как один заявили, что мало его знают. «Тихий и вежливый. Подружек, похоже, у него нет. Любил работать в саду, всегда привозил мешки с грунтом».
Услышав последнее замечание, Джейн вышла еще раз осмотреть задний дворик Роудса. Она один раз уже обошла весь участок, занимавший почти три четверти акра и переходивший в территорию природоохранной зоны. В темноте Джейн порыскала лучом фонарика по кустам, по траве. Потом прошла в дальний конец участка, ограниченного забором. Здесь на холмике с крутым склоном росли розовые кусты, довольно-таки хилые. Джейн, нахмурившись, рассматривала эту ландшафтную диковинку, размышляя о природе холмика. В плоском дворе он возвышался, как вулкан в долине. Она так сосредоточилась на своих мыслях, что заметила приближение Мауры, лишь когда луч фонарика скользнул по ее лицу.
– Нашла что-нибудь? – спросила Маура.