Первое, что я сделал, – это выставил перед спуском щит из спрессованного воздуха, чтобы неуправляемая толпа не бросилась к этой идиллии. Я разъяснил, что в долину спустится всего с десяток дваков, из числа самых лояльных, остальные будут устраиваться пока в пещере. После такого заявления начался гвалт, пришлось показать самым говорливым, что я совсем не демократ и терпеть разглагольствования не намерен. Сломал пару ног и рук…
Благоустройство дваков и их перевод из расы дваков в расу гномов заняло целых два года. Оказалось, что всё-таки народ дваков очень упёртый. Я бы на всё это плюнул, но дваки могли принести гномам кучу проблем. И я всеми правдами и неправдами влиял на решения дваков стать гномами.
Пришлось расширить селение гномов, при этом я начал строительство крепости. Правда, рассчитывал на обычную, но гномы подошли к этому капитально. По размерам должно было выйти что-то грандиозное. Мне приходилось обтёсывать камни и шлифовать плиты для будущего архитектурного шедевра. Гномы наладили кожевенное производство, и вокруг селения постепенно не без моей помощи раскинулись поля. Мне приходилось вникать почти во все слои жизни гномов, быть судьёй, правителем и, можно сказать, кем-то вроде бога. Да, все мои умения некоторые гномы восприняли как божественную силу.
Долина с каждым годом преобразовывалась в нечто невообразимое. Гномы подошли к своей безопасности очень основательно. Но это, естественно, оправданно. Твари из подземелий теперь терроризировали гномов на поверхности, в связи с чем на совете старейшин и было принято решение строить крепость, которая вечность может находиться в осаде. По моему опыту такое, в принципе, невозможно, но куча крикливых коротышек окончательно доконали меня, и я дал добро. И, надо сказать, через какое-то время меня смогли убедить в ошибочности моего суждения.
Меня попросили вырастить растения, которые смогут произрастать под землёй. Подумав, я решил не заморачиваться и стал экспериментировать с грибами. Вырастить их, конечно, удалось, но я намучился. Ещё вырастил какую-то светящуюся плесень. Она появилась случайно, вроде отходов от неудачного опыта. Самое смешное, что улитки, которые питались плесенью, тоже стали в темноте светиться.
Крепость теперь имела несколько рубежей обороны. И не факт, что, пройдя один, врагу удастся взять второй. Например, между первой и второй стеной было двадцать метров пустого пространства. Стены толщиной почти с десяток метров, высотой – под двадцать. Когда я первый раз увидел масштабы, то охренел. На каждой башне стоят камнеметатели, внутри них установлены станковые арбалеты, а в некоторых башнях второй стены устроены подвесные мосты, опускающиеся на наружную стену, но с неё на вторую – уже нет. Главные ворота находятся в самой большой башне, выступающей на добрый десяток метров вперёд. Если отряд противника проходит их, то попадает в туннель с кучей бойниц, несколькими решётками и ещё одними воротами в конце.
Город внутри стен разделён на секции, имеет два уровня: верхний и нижний. И я не сказал бы, что нижний менее заселён, чем верхний. Хорошо хоть, слой земли в долине всего от двух до трёх метров, а дальше – каменное плато.
Город рос, вместе с ним росли и стены. Гномы обживали долину и расположенные вокруг горы. Они научились убивать тварей, научились работать сообща, внесли в свой уклад жизни законы, не позволяющие лениться. Росло население, даже у меня бегало два сына, не смог я сопротивляться напору Энигмы. Кто бы мог подумать, что девочка так вцепится в меня. Но, надо сказать, не только красотой она меня пленила, был от неё толк, причём немаленький. Её советы во взаимоотношениях между гномами очень помогали, да и ум у неё был острый, а благодаря своему умению слушать и понимать суть вопроса она быстро снискала уважение.
Росло и мастерство гномов, заслужить звание мастера стало почётным. Теперь не было такого, чтобы у кого-то был товар с браком. Нет, если гном сделал, то сделал на совесть, так как от этого зависит жизнь как кого-то чужого, так и его.
В один из дней мне довелось увидеть, как один из подмастерьев наносил на клинок письмена. Но больше всего меня удивило, когда малая толика силы упала в письменность. Я в это время нагревал горн, так как для меня создавали доспехи и меч, а по новым законам мне необходимо участвовать в их создании. А из всего того, чем я мог помочь, самым полезным было поддерживать температуру в горне. Тем более мне это ничего не стоило. И вот, рассматривая, как подмастерье наносит какую-то письменность на клинок, и пытаясь понять, что сии завитушки значат, я и увидел этот момент. Сначала я не придал этому значения, но после того, как юный гном стал наносить новую завитушку, я опять увидел каплю силы, настолько крошечную, что просто так и не заметишь.
– Что это?! Что ты делаешь?!
От моего крика парень от испуга опрокинулся.
– Н-на-н-ношу р-р-руны, – заикаясь, произнёс он.
– Так! Стоп! Для начала извини, не хотел тебя напугать. Теперь по порядку. Что это за руны? Что они означают? И как ты умудряешься в них вливать силу?
– Я ничего не вливаю. У меня и дара-то нет, – обиженно ответил парень.
– Та-а-а-к. Ещё интересней. А ну-ка, давай наноси ещё руну.
– Да я уже закончил. Больше их не требуется. Мы их вообще редко наносим, это дань старой традиции. И только для глав кланов. Но мы даже до новой жизни использовали их редко. Мне отец говорил, что лет сто уже не делали до новой жизни.
– А чего перестали делать?
– Так зачем? Если для красоты, то оно, конечно, можно, но мороки много, да и проще камнями украсить, чем все завитушки правильно чеканить.
– И откуда ты их знаешь?
– Когда я был маленький, мне скучно было, вот и приставал ко всем, чтобы чему-нибудь меня научили, дед и научил. Отец, правда, тогда сказал, что глупость всё это…
– В общем так. С этого дня ты будешь всегда рядом со мной и станешь обучать меня этим… как их?
– Руны.
– Будешь обучать меня этим рунам, как их правильно писать и что они значат.
– Но-о… у меня же работа, заказы… Мастер сказал, что не даст рекомендации.
– Рекомендации тебе дам я. Этого хватит? Работу передашь сейчас же другим. Это МОЁ личное указание! Ясно? Тогда быстро исполнять!
Следующие два месяца молодой гном по имени Рурк обучал меня правописанию рун. Оказывается, одна руна может означать от одного слова до целого предложения. А ещё были составные руны, руны отрицания или, наоборот, увеличения. Всего их чуть больше ста, и первые три десятка выучить удалось быстро, но остальные я никак не мог осилить.
И в один из дней мне удалось в медитации провалиться в подобие сэтажа. Правда, вместо внутренней системы я очутился в подобии галактики, где вместо звёзд были мои воспоминания. Паники моей не было предела, я метался от одного воспоминания к другому. Но через минут двадцать моих метаний я успокоился и решил начинать с малого: раз я в своей голове, то почему бы не систематизировать свои знания?
Легко сказать, но трудно сделать. Пришлось начинать с самого раннего воспоминания – лица мамы. Вы не поверите, как горестно смотреть на счастливое лицо своей молодой матери, тем более что ты так давно её не видел. Расположив, наверное, воспоминания от почти рождения до лет трёх, я ощутил усталость и жуткий голод. Как только я подумал о еде, то сразу же вывалился из медитации.
На следующий день я буквально впитал в себя оставшиеся руны. Будто в голове освободил пространство для этих знаний. Вспомнив, как расставлял воспоминания в подобие шкафов и заносил всё в «электронную базу», пришёл к выводу, что так оно и есть.
Последующие месяцы я только и делал, что разбирался со своими воспоминаниями и знаниями. Мало их просмотреть, нужно отсортировать, сделать «ссылки», если они перекрещивались. Ещё приходилось их заново осознавать, если, например, некоторые знания были не до конца поняты. Это в основном касалось школьных, когда что-то зазубриваешь без осознания, или, например, вскользь полученной информации из научных статей, пояснений, рассказов.
Через год моих мучений, периодических головных болей и сочувственных взглядов гномов, думающих, что их бог сходит с ума, мне удалось сделать свою память почти безграничной. Почему почти? Да потому, что я не знаю, как проверить возможности своей памяти. Когда я осознал, что достиг того, чего хотел, решил до конца разобраться с рунами.
Не думайте, что всё это время я был только в медитации. Нет, я так же руководил гномами, вмешивался в их жизнь и работу. Благодаря мне удалось построить железную дорогу и вагонетки, вместо цепей во многих шахтах теперь использовались тросы. Удалось создать пару станков самой простой конструкции. И все эти начинания из-за ковыряния в моей голове. Я даже организовал уроки по математике и простейшей механики. А ещё куча всего по мелочи. Взять хотя бы то, что обучил сотню гномов нормально сражаться в строю, создав сотню пикинёров.
Эксперименты я начал вместе с Рурком. Для начала свалили в выделенное нам помещение кучу хлама – обломки мечей, повреждённых кольчуг, лат, топоров и лопат. Потом Рурк стал наносить на этот хлам различные руны, и мы принялись их испытывать. Поначалу никакого эффекта не было, даже если я вливал в знак массу энергии, но она уходила будто в песок. Но однажды в нашей ссоре Рурк предложил мне самому отчеканить знак, так как я указал, что Рурк, возможно, что-то делает не так. Но гном всё делал правильно, дело было в другом. Каким-то образом после попадания в руны капли силы от одного существа не усваивали больше никакой другой. В чём причина, мы решили разобраться потом. И вот когда я первый раз отчеканил руну и влил в неё свою энергию, то сразу увидел эффект. Хорошо, руну нанёс очищения. На моих глазах с куска, некогда бывшим лопатой, в считаные секунды исчезала ржавчина и грязь. Взглянув на Рурка, увидел, как он сначала восторженно смотрел на сие действо, а потом к нему пришла грусть.
– Так, чего приуныл? Не всё ещё потеряно. Есть в тебе сила, правда, мало её. Но это уж как будешь стараться. Завтра начнём с тобой тренировки, а пока надо понять, что ещё можно делать с полученными нами знаниями. И вот ещё что: об этом – никому! Ясно?