о в бытие, когда я заполучила амулет. Но сейчас, время не использовало мое тело, чтобы найти мою душу и нести ее дальше, оно использовало амулет, который я украла у Кайроса. Цвет, или может быть звук, был другим. Точка, где я умерла, была темно-синей, и потом, внезапное изменение к пурпурному, такому темному, что в нем был оттенок ультрафиолета. Как у Накиты.
Моя аура, поняла я, желая бросить все и попытаться коснуться мыслями Барнабаса, но вернула свое внимание обратно. Я ощутила что дрожу, когда поняла что могу видеть мою душу, мечущую линии мыслей в будущее, мысли двигались быстрее времени. Я могла фактически видеть фиолетовые линии, исходящие от меня в будущее, тянущие меня вместе с остальной вселенной. Что заставляло это все работать, что окрашивало линии идущие после моей смерти — это амулет, дающий времени что-то, за что можно было зацепиться.
И если я смогу разорвать некоторые из этих линий, идущих из амулета к настоящему, возможно, я стану невидимой, какой я была, когда бежала от Барнабаса в морге. Почти так, как если бы я не носила камень, хотя он и оставался бы у меня на шее.
Предвкушение бросило меня в дрожь, и я расслабилась достаточно, чтобы убедиться, что я все еще сижу с Джошем, и ничего не происходит. Это должно сработать. Мы выбивались из времени. Я не буду разрывать все нити, только несколько, и ни одной из линий ведущих меня в будущее. Только те, что связывают меня с конкретным мигом настоящего.
Я сделала медленный вдох, в котором не нуждалась, и выдохнула, я дернула нить, ведущую меня в настоящее. Она оборвалась как паутинка, с небольшим отголоском у меня в голове. Ободренная, я провела абстрактной рукой между мной и настоящим, убирая больше нитей. Шум из змеиной ямы казалось, отдается эхом во мне. Я почти могла видеть звук, идущий волнами в моем воображении, проходящий через меня, чтобы отразиться от дальней стены кабинки.
— Мэдисон? — прошептал Джош, и я открыла глаза. Я таращилась на стол, мои пальцы дрожали.
— Это работает, — сказал он с благоговейным страхом в голосе.
Я вдохнула, как если бы вынырнула с глубины. Я подняла голову и уставилась на него. Звук скейтеров снова стал реальным, воображаемые волны звука ушли, оставшись только в моих мыслях. Мое сердце колотилось, и я чувствовала себя неустойчиво, почти как если бы я была жива. Джош внимательно смотрел на меня, его голубые глаза широко открыты.
— Это работает! — снова сказал он, поддаваясь вперед над своей картошкой. — Сейчас ты снова вернулась, но я могу видеть сидение позади тебя! — Он оглянулся по сторонам посмотреть, никто ли не заметил. — Это жутчайшее из того, что я когда-либо видел. Сделай так еще раз, — подстрекал он.
С облегчением, я поерзала на твердых подушках. — Хорошо. Приступим.
Нервная и возбужденная, я села, положив руки на стол, желая повторить то, что случилось только что. С открытыми глазами я таращилась на голубое небо, видимое через фасад. Перед глазами у меня поплыло, и я углубилась в свои мысли. Я ощутила присутствие амулета везде в моем недавнем прошлом, плетущего паутину, чтобы связать каждый момент моей жизни со следующим. Сейчас было легче, и с помощью воображаемого пальца, я коснулась новой фиолетовой сети, которая только сформировалась, заставила ее дрожать и порваться. Звуки вокруг меня отдавались эхом, и я ощутила тошнотворное чувство, становясь иллюзорной. Тяжелые удары моего сердца, даже если они и были лишь воспоминаниями, пропали.
— Святая копоть, Мэдисон! — выкрикнул Джош в приглушенном потоке слов.
— Ты исчезла! — он запнулся. — Ты… здесь? Я не верю этому.
Я сконцентрировалась, разрывая довольно много нитей, когда они сместились из будущего в настоящее, убеждаясь, что оставила достаточно, чтобы они тянули меня вперед.
— Я здесь, — сказала я, чувствуя как мои губы шевелятся и, слыша свои слова как будто из далека. Я посмотрела на Джоша, обнаружив, что это все проще и проще. Его глаза бегали из стороны в сторону, в основном фокусируясь на сидении за мной.
— Мило, — сказал он, откинувшись назад. — Я едва слышу тебя. Ты странно звучишь. Как будто ты шепчешь в телефонную трубку или что-то похожее.
Близкий шум у меня в ухе сказал мне, что Грейс покинула звоночек на кассе. Я повернулась к яркому свету, льющемуся неистово сверху кабинки, и у меня открылся рот.
— Я тебя вижу, — прошептала я. — О Боже, ты красивая. — Она была маленькой, даже не смотря на то, что ее сияние делало ее величиной с мяч для софтбола. Цвет ее лица был темный и черты лица были изысканно остренькими. Золотое мерцание вокруг нее делало ее очертания размытыми, особенно когда она двигалась. Я не могла сказать была ли это ткань или туман. Размытые движения ее крыльев давали то туманное свечение, что я видела.
Сразу же крошечный ангел остановился, фокусируясь на моем голосе. Она удивленно моргнула, ее глаза горели как солнце.
— Я потеряла твое пение, Мэдисон, — сказала она. — Я не могу более слышать твою душу. Прекрати то, что ты делаешь. Я тебя не вижу.
Это сработало! Думала я возбужденно. Если мой ангел-хранитель не может меня видеть, тогда не смогут и жнец и хранитель времени.
— Я не видимая, — сказала я, смотря на нее с удивлением.
— Это я вижу, — выдала она с тревогой. — Теперь прекрати это. Это должно быть ошибка. Я едва могу слышать песнь твоей души. Я не могу защищать тебя, если не вижу.
Я подвигала рукой, видя, что у нее сейчас появилась яркая белая кромка, похожая на то, как черные крылья выглядели по краям. Любопытствуя, я попыталась поднять свой стаканчик. Я вздрогнула, когда холод напитка проник прямиком в мои кости, и, похоже, я не могла достаточно сжать мои пальцы чтобы ухватить стаканчик. Мне стало интересно, почему я могу сидеть на стуле не проваливаясь, пока я не двинула скомканную в шарик обертку от соломинки. Должно быть, я была достаточно материальной, чтобы оказывать некоторое воздействие на мир, но не такое большое. Прогулка во время бури — вероятно, плохая идея. Возможно, вот как Барнабас может летать.
— Мэдисон, ты еще здесь? — прошептал Джош.
— Да, — сказала я, позволяя нескольким линиям остаться, когда будущее стало настоящим. Ангел вздохнула с облегчением, и глаза Джоша уставились в мои.
— Черт! — прошептал он. — Я могу в некотором роде видеть тебя. Господи, Мэдисон. Это странно. Могу я коснуться тебя?
— Я бы не стала, — сказала Грейс, паря над столом, но я пожала плечами, и он потянулся и коснулся моего запястья. Мы оба вздрогнули от жуткого ощущения прикосновения. Его пальцы, казалось, пылали, и я отдернулась одновременно с ним.
— Холодно, — сказал он, пряча свою руку под стол.
— Ты слышишь меня лучше? — спросила я, и он кивнул. Это самое жуткое, что я когда-либо делала. Разрушать нити амулета в момент, когда они из будущего становились настоящим, сейчас было почти просто. Как подпевать фоновой музыке, когда делаешь домашнюю работу. Я сделала это. Я наконец-то научилась чему-то, и облегчения от этого было почти достаточно, чтобы я заплакала.
— Замечательно, — сказал Джош, улыбаясь, когда я стала снова полностью невидимой, в основном на зло Грейс.
— Если ты можешь это, ты наверняка сможешь украсть тот амулет.
Я засмеялась, и Джош вжался в подушки.
— Не смейся, когда ты призрачна как сейчас, — сказал он, осматривая кафе. — Это, в самом деле жутко. Черт, у меня будут новые кошмары.
Думаю, я на мгновение стала видимой, когда открылась парадная дверь, застав меня врасплох. Я сконцентрировалась на нитях амулета, сразу разрывая их целую кучу, и на мгновение почувствовала головокружение, пока не взяла себя в руки и не приноровилась разрывать их более равномерно. Я подняла голову и посмотрела, в то время как Джош напрягся, видя двух людей направляющихся к нам, третий остался на кассе, делал заказ.
Я замерла, гадая, что делать. Они видели Джоша тут одного. Я не могла просто появится из неоткуда. Но потом я скривилась, когда узнала высокую девушку, в дизайнерской майке и коротких шортах, как Эми, она выглядела, как воплощение лета, когда плыла с Лен возле нее. Паркер был у кассы, как обычно платя за все. Все трое были в команде по бегу.
Эми зависала с популярными девчонками. Милая с виду, но я достаточно долго пыталась быть популярной девчонкой в старой школе, чтобы знать, что внешность обманчива. Она обычно гуляла с Лен, если только не наказывала его за измены. Но после того как увидела Лен в действии, я не капельки не жалела ее.
Лен был здоровым парнем, и он любил прикладывать малышню о шкафчики, когда учителя не смотрели, смеясь и играя с ними, как если бы это была шутка, так что они сами охотно продавали пять секунд унижения за возможность быть замеченными популярным малым. Хотя он и не был наиболее быстрым в команде по бегу, он был очарователен, особенно в его представлении, и он ценил девушек как мороженое — пробуя новую разновидность каждый месяц, на день или два. Он достаточно хорошо выглядел, чтобы девушки, за которыми он ухаживал, позволяли это, что меня просто бесило.
Паркер казался достаточно милым, но у меня было чувство, что они позволяли ему ошиваться вместе с ними только потому, что он мирился с их поведением, страстно желающий принадлежать к чему-то. Видя сейчас его, платящего за все, сделало меня больной. Однажды, я почти была на месте Паркера, пытаясь что-нибудь, терпя все, даже прощая других, в моем желании принадлежать к чему-то. Если бы не Венди, я могла бы сломаться и стать такой. Это не стоило того. Не в перспективе.
— Привет, Джош, — сказала Эми энергично, выгнув бедро и положив руку на стол. — Так, а где Мэдисон — очень странная девушка? Все еще толкает свой велосипед?
Раздраженная, я сунулась в угол кабинки, обрезая нити, как сумасшедшая, чтобы оставаться невидимой.
Джош на нее кисло посмотрел и дал пять Лену. — Она очень милая, понятно? Не называй ее больше так.
— Да? — Эми села, заставляя меня сдвинуться еще. — Ты тот, кто начал это.