— Хочешь пойти следом? — спросила я.
— Да.
Перепоручать это дело кому-то еще слишком поздно. Сердце по старой памяти застучало быстрее — призрачный след былой жизни, от которого мой разум никак не мог избавиться, — и я схватила Барнабаса за руку.
— Так давай же!
— Нет, — возразил он уже на ходу, и я обратила внимание, что, спускаясь с холма, мы шагаем точно в ногу.
— Я просто посижу тихонько. Что такого?!
Наши шаги отдались глухим эхом от досок причала, Барнабас остановил меня и повернул к себе лицом.
— Хватит с меня ошибок, Мэдисон. Уходим. Сейчас же.
Я посмотрела мимо него, щурясь от яркого света и свежего ветра — и вздрогнула: один из склизких черных лоскутов устроился на столбе, выжидая. Ребята, ничего не замечая, спорили с начальником пристани. Стоит нам уйти — кто-то умрет. Никуда я не уйду. Я вздохнула поглубже и собралась уже переубеждать Барнабаса, как вдруг из будки начальника послышался голос:
— Эй! Ребята, вы не сильно заняты?
Барнабас прямо подпрыгнул, я же с улыбкой обернулась:
— А в чем дело? — и тревожно замерла.
— В лыжах, — ответил тот невысокий брюнет. В руках у него была пара водных лыж. — Нам не дают две лодки, нужно восемь человек. Не хотите в специальные наблюдатели?
Я вся задрожала. И решила за двоих:
— Конечно!
Барнабас хочет спасти этого человека. Я тоже. И мы это сделаем.
— Мэдисон… — он вцепился в меня.
Но все уже радостно забирались в лодки, и я притянула его поближе, изучая лица ребят. Кто здесь лишний?
— На какой лодке жертва? Я поплыву на другой.
— Это не так-то просто, — Барнабас сжал челюсти. — Целое искусство, не раз-два — и приказ выполнен.
— Тогда угадай! — взмолилась я. — Бога ради, даже если мы сядем в разные лодки, между нами будет… метров десять! Велика важность! Я просто крикну, ладно?
Он колебался, я прищурилась, глядя, как на его лице отражаются противоречивые чувства. Плохая это мысль или хорошая, — на кону жизнь. За моей спиной пронеслось черное крыло.
Барнабас хотел было что-то сказать, но тут к нам подошел парень в серых плавках. Он держал буксирный трос и улыбался.
— Я Билл, — и он протянул руку.
Я повернулась к Барнабасу боком, пожала руку и застенчиво представилась:
— Мэдисон.
Этот точно не жнец. Слишком уж обычный на вид.
Барнабас пробормотал свое имя, Билл оглядел его с головы до ног и спросил:
— Вы оба умеете вести лодку?
— Я — да, — ответила я, пока Барнабас не придумал повода вытащить нас отсюда. — Но с лыжником на хвосте никогда не пробовала. Я просто посмотрю. — И взглянула на Барнабаса. Последние слова предназначались ему.
— Отлично! — Билл расплылся в озорной улыбке. — Не хочешь прокатиться в моей лодке? И посмотреть на меня?
Он заигрывал со мной. Я ухмыльнулась. Столько времени пряталась ото всех в компании Барнабаса, занималась этими мысленными контактами, что уже и забыла, как весело — и совсем в порядке вещей — флиртовать. А Билл заигрывал со мной — не с той девчонкой, которая сняла шорты и осталась в желтом бикини, чтобы похвастать своей попкой, и не с той сногсшибательной длинноволосой брюнеткой в шортах и блестящем пестром топе.
— Уж я посмотрю, — я шагнула за ним, но тут же споткнулась и остановилась — это Барнабас схватил меня за руку.
— Эй! — громко начал он, глаза его снова стали серебряными, и меня пробрала дрожь. — Давайте так: ребята на одной лодке, а девчонки — на другой.
— Класс! — весело отозвалась девушка в бикини. Она смотрела прямо на Барнабаса, но словно не замечала, что глаза у него как будто из металла. — Тогда мы в синей лодке.
Я вырвалась из Барнабасовой хватки. Мне было неуютно — замечать то, что наверняка не дано видеть никому из живых. Думаю, он и сам не знал, что я вижу. Ребята загалдели, пересаживаясь, моторы запыхтели, канаты были отброшены. Я, еще стоя на пристани, легонько подтолкнула Барнабаса и успела прошептать:
— Билл ведь не жнец?
— Нет, — раздался шепот мне в ответ. — Но что-то его затуманивает. Может, он и есть жертва.
Я кивнула, а Барнабас отвернулся и пошел к парню в синей рубашке, который по-хозяйски стоял у руля красной лодки. Я поздоровалась с девчонками и уселась на дно маленькой синей моторки. Барнабас собирался прикрывать жертву. Я посмотрела через пристань на Билла. Интересно, видит ли он темный туман вокруг себя, или это лишь мое воображение?
Вскоре мы уже мчались по маленькому озеру, за нашей лодкой скользила на лыжах девушка в красном сплошном купальнике, за лодкой ребят — Билл. Ритмичные глухие удары и шипение разбиваемых волн казались мне чудесной знакомой песней. Солнце жгло плечи, ветер обдувал их прохладой, трепал волосы. Черные крылья в замешательстве кружили над пристанью, но самые большие уже устремились за нами. Я взглянула на лыжников, и мне стало совсем не по себе.
Билл, похоже, был профи, да и девчонка, что катила за нашей лодкой, тоже. Если жнецы не они и не тот парень в серых плавках, то оставались трое, и двое из них со мной. Очень захотелось коснуться спрятанного под майкой черного камня. Но нет. Надеюсь, Барнабас посадил меня в нужную лодку. У девчонки в бикини на шее была цепочка.
— Ты хорошо катаешься? — крикнула я ей. Хотелось услышать ее голос.
Она повернулась, улыбаясь и придерживая длинные светлые волосы, чтобы не растрепало ветром.
— Ничего так, — она наклонилась ко мне, чтобы перекричать мотор. — Думаешь, она скоро упадет? Просто умираю — хочу в воду.
Улыбка так и примерзла к лицу. Надеюсь, девушка не предсказывает свое будущее.
— Может, и упадет. Им скоро прыгать.
— Ага, — она посмотрела на пурпурные кончики моих волос и перевела взгляд на сережки с черепами и костями. — Меня зовут Сьюзан.
— Э-э, Мэдисон, — я изо всех сил уцепилась одной рукой за борт, чтобы не потерять равновесие. На таком ветру особо не поговоришь, и, пока Сьюзан смотрела, как лыжница прыгает у нас в кильватере, я решила оценить девушку у руля.
У изящной красотки была великолепная черная грива. Густые длинные волосы струились на спину, и мне были видны маленькие уши и решительные скулы девушки, с безмятежным видом смотревшей вперед. Широкие плечи, стройное тело, казалось, она не просто красивая, но и сильная. Ее яркий топик сверкал на солнце, и я пожалела, что у меня, в отличие от нее, нет темных очков.
Потом я перевела взгляд на красную лодку, скользившую по воде метрах в тридцати от нас. Барнабас разговаривал с парнем в синей рубашке. Лодка подходила к трамплину, ветер переменился, Сьюзан наклонилась ко мне, но не успела подхватить длинные волосы, и они задели меня по лицу. Черные крылья нас догнали. Вся компания.
— Ты здесь надолго? — спросила Сьюзан.
— Да нет, — честно ответила я. — Считай, через две недели в школу.
— Мне тоже, — кивнула она.
Я беспокойно заерзала на забрызганном водой резиновом коврике на дне лодки. Пусть я и сторонний наблюдатель, но к девушке у руля стоило присмотреться внимательнее. Смертный не должен так шикарно выглядеть. Набраться бы храбрости и поговорить с ней — тогда бы я узнала, человек она или нет. «А если нет, Мэдисон?» — подумала я в еще большем волнении. Вряд ли я смогу сказать что-то Барнабасу. Может, и не стоило рассаживаться по разным лодкам?
— Меня родители сюда отправили, — снова заговорила Сьюзан. — Пришлось бросить работу и все такое, — добавила она, закатив глаза. — Осталась без месячной зарплаты. Я работаю в газете, а папа не захотел, чтобы я все лето пялилась в монитор. До сих пор думают, что мне двенадцать.
Я кивнула и тут же замерла — влажный черный лоскут размером с воздушного змея проскользнул между лодками, как будто мы и не двигались на приличной скорости. Сдержав дрожь, я взглянула на Барнабаса. Он хмурился. Черные крылья резвились и в воде, и над водой, они все приближались, и напряжение сковало меня с головы до ног.
Сьюзан поднялась и, покачиваясь вместе с лодкой, нежилась на ветру. Я снова едва поборола желание коснуться черной, гладкой, словно обкатанной волнами, поверхности камня и прижала руку к животу. Меня начинало мутить, но не от скачков лодки, а от того, что должно было произойти. Если Барнабас опять оплошает, как тогда со мной, кто-то умрет. Со мной это уже случилось — ну, по крайней мере наполовину, — и пробуждение в морге было отнюдь из веселых.
Я перевела взгляд с нашей лыжницы на Барнабаса. Красная моторка осторожно приближалась; мы шли к трамплину. Каштановые волосы Барнабаса развевались на ветру, он стоял, широко расставив ноги для равновесия, и говорил с рулевым — точь-в-точь обычный семнадцатилетний мальчишка, такой же, как тот, кого должен спасти. Словно почувствовав, что я смотрю на него, Барнабас поднял глаза, и наши взгляды встретились. Черное крыло нырнуло между нами в воду. Сын дохлого щенка! Вот это наглость! Значит, время почти пришло.
— Эй! — крикнула Сьюзан, указывая туда, где скрылось черное крыло. — Ты видела? — Глаза ее были широко раскрыты. — Похоже на электрического ската. Не знала, что они в пресной воде живут.
«Уж точно не в этом полушарии», — подумала я, изучая горизонт. Черные крылья были повсюду, они следовали по пятам за лодками, над и под водой.
Сьюзан обеими руками вцепилась в поручни и уставилась в воду по правому борту. Конечно, она не видела и половины того, что там творилось, но что-то почувствовала. Мой воображаемый пульс участился. Чем сильнее я волновалась, тем крепче мой разум хватался за воспоминания о прежней жизни. Что-то вот-вот произойдет, а я не знаю, как быть. А вдруг красотка у руля и есть жница?
Я тревожно прислушивалась к шипению воды. Вот и лыжный трамплин. Девушка одолела его и на вершине дуги издала победный клич. Уже внизу она потеряла равновесие и упала в воду, но грациозно, будто нарочно.
Через несколько секунд Билла на спуске рвануло в сторону: он зацепился за трамплин носком лыжи. Я ахнула, беспомощно глядя, как он переворачивается. Жнецы любят случайности и наносят смертельный удар потерпевшему, чтобы замести следы. Барнабас был прав. Жертва, а значит и жнец, в его лодке.