Перечень персональных поминальных дней не только сокращается, как было сказано выше, некоторые даты выпадают из современной практики, но и пополняется новыми. Например, навещать могилу умершего теперь принято не только в так называемый день памяти (день смерти), но и в день рождения. В традиционной культуре посещение кладбища в день рождения покойного находилось под запретом (Добровольская 2013: 115), и сегодня еще многие помнят об этом и не считают правильным такое посещение. Однако все больше людей воспринимают этот праздник как значимый не только для живых, но и для умерших, о чем нередко заявляли наши собеседники в интервью:
У кого-то дни рождения, у кого-то, может быть, там день памяти – день смерти. [В день рождения мы] ходим. Вот у него двадцатого августа ходим и двадцать шестого ноября – если будет погода, позволит, то пойдём, значит, мы. …кто вот может, тот идёт. Так обычно все стараемся – и дети, внуки, и правнуки (ПМ5 Чесноковой Е. Г.: 40).
Помимо сообщений информантов, существование такой практики подтверждается нашими наблюдениями на кладбище зимой. В это время легко «читаются» могилы, которые недавно кто-то посещал: на них почищен снег или к ним ведут свежие следы, часто стоят явно новые искусственные или даже живые цветы. В некоторых случаях можно было предположить, что посещение связано с днем рождения умершего, поскольку дата, указанная на надгробии, говорит о недавней годовщине. До революции само отмечание дня рождения было распространено только в высших городских сословиях. Впервые в России оно было документально зафиксировано в 1676 г. и было посвящено дню рождения царя Фёдора Алексеевича. Большая же часть населения отмечала именины и день ангела. Фиксирование даты рождения в официальных документах, в частности, в метрических книгах, а в дальнейшем в паспорте (Байбурин 2019) способствовало укреплению традиции праздновать день рождения. Во второй половине XX в. этот праздник получает широкое распространение, а в постсоветский период становится одним из самых важных и отмечаемых личных праздников (Калачева 2003: 13–16). На наш взгляд, распространение традиции посещать могилу умершего в день его рождения является примером перенесения некоторых стереотипов, сложившихся в повседневной жизни, на поминальные практики и коммуникацию с мертвыми. Примером того же является традиция в период новогодних праздников устанавливать на местах захоронений небольшие елочки, вешать около могилы новогодние игрушки, мишуру и другие атрибуты Нового года. Отмечание этого праздника занимает важное место среди семейных праздничных ритуалов (Круглова 2010), поэтому украшение могилы и принесение особых угощений отражает стремление членов семьи разделить праздник с умершими и является свидетельством сохранения включенности покойных в семейный круг. В целом кладбище служит основным универсальным локусом поминальных церемоний, так как место захоронения покойного выступает в качестве узлового, зафиксированного в социокультурном пространстве «места сборки» семейно-родственной группы, где могут быть актуализированы ее внутренние связи; это место памяти, которое позволяет связать умерших и живущих членов одной семьи.
Помимо персональных поминовений, русская традиция предполагает перечень календарных праздников, когда принято поминать всех умерших. В основном эти дни приурочены к праздникам церковного календаря. Церковь сегодня уделяет большое внимание поминальным практикам в целом. Очевидна тенденция к тому, чтобы привести формы поминовения к единообразию и искоренить некоторые элементы народной обрядности. В частности, священнослужители осуждают практику ставить в доме в течение 40 дней умершему стопку с водкой или вином и хлеб:
Вот у меня у двоюродной сестры умер сын. Ей всё снилися [покойники], сны были нехорошие. Вот и в течение этих сорока дней она пригласила батюшку. Батюшка пришел. И значит, у её лампадка так горит на комодике вот тут, и иконка тута. И стоит стопочка с хлебушком и с винцом. Он говорит: «А это что? Это что такое? Нельзя, нельзя», – говорит. Я говорю: «Батюшка, а мы, – говорю, – всё время ставим». А он говорит: «Вот, многого ещё не знаете». Говорю: «Ну уж простите нас. Теперь не будем делать этого» (ПМ4 Чесноковой Е. Г.: 27).
Наставления священников и указания в церковных книгах являются для верующих наиболее авторитетным (а в условиях разрыва семейно-родственных и соседских связей – единственным) источником знаний о правильной форме ритуальных практик. Корректировка существующей традиции в сторону одобряемой церковью формы, как в примере, описанном выше, носит окказиональный характер, поскольку дом умершего или его родственников – пространство, недоступное для постоянного контроля со стороны церкви. Иная ситуация складывается с поминальными традициями на кладбище, которое все больше включается в зону контроля церкви. Безусловно, Русская православная церковь не вмешивается в практики, совершаемые на местах захоронения представителей других конфессий, но прилагает все больше усилий для того, чтобы навести порядок в форме поминовений среди своих прихожан. Как пример можно привести практику принесения праздничных угощений на кладбище. Освящение таких угощений в храме является важным ритуалом праздничного периода, идет ли речь о Пасхе или Троице, но оставление их на могиле вызывает разную оценку, которая формируется в том числе проповедями священников. В 2016 г. мы проводили наблюдение в Троицкую субботу на кладбище в г. Мантурово, и одна женщина, которая принесла яйца, чтобы оставить их на могиле, пояснила, что это неосвященные яйца, так как они адресованы умершему, а освященные в храме угощения предназначены только живым. В последние годы, как отмечают многие наши информанты, церковь стала активно вести просветительскую работу в отношении правильной формы поминовения, что не предполагает приношений на могилы или поминальных трапез на кладбище:
Я раньше носила на кладбище всегда конфеты. Вот как едем там полоть, побывать. После батюшка мне какой-то, не помню, где-то я [была], говорит: «Лучше нужно поминать – в церковь-то конфеты носить, чтобы поминали. Например, вот вы принесите кулёк и напишите там “Екатерина”. И отдайте, и оставьте эти конфеты. Певчие помянут её, там еще кому-то раздадите. А на кладбище птицы же только едят». И на самом деле я не стала носить туда ничего больше. Потому что – один мусор. Птицы начинают клевать, они цветы, всё портят, загаживают. Ну, яйца так же, пасхальные. Говорит: «Лучше дайте кому-нибудь эти яйца. Что они тут лежат?» На самом деле – покойник не будет же есть. Мы только носим, вроде как думаем, что это [ему], а на самом деле – нет (ПМ4 Чесноковой Е. Г.: 24).
Здесь мы видим не только изменение конкретных практик, но и переосмысление такого поведения. В прошлом в традиционной поминальной обрядности посещение могилы птицами оценивалось положительно, они воспринимались как медиаторы между миром живым и миром мертвых. Вид мелких птиц в народном сознании могли принимать души умерших (Смирнов 1920: 22; Седакова 2004: 61; Алексеевский 2008: 28–34; Андрюнина 2013: 49). Впрочем, такое отношение к птицам не исчезло до конца: сейчас на столиках около могил, на самих могилах и рядом с ними некоторые люди, помимо других продуктов, рассыпают крупы для того, чтобы их клевали птицы.
Процесс приведения поминальных практик к единообразию выражается не только в определении правильных форм поминовения, но и в регулировании приуроченности поминальных практик. На восточнославянских территориях календарные поминовения соотносятся с разными календарными периодами: рождественским, масленичным, пасхальным и троицким (Пропп 1995: 22; Соколова 1979: 121; Добровольская 2013: 115). В настоящее время самые значимые поминальные дни связаны с Пасхой и Троицей. Т. А. Агапкина связывает их в один пасхально-троицкий поминальный цикл, единство которого обусловлено мифологическими воззрениями, подразумевающими существование периода возвращения покойных предков на землю (Агапкина 2002: 267). В Верхнем Поволжье выделяются зоны с разной приуроченностью главного поминального дня. К примеру, в Костромской обл., в северной и северо-восточной части, в качестве главного периода поминовения выступает троицкий период. Одновременно на территориях, расположенных ближе к Костроме и на юго-западе, особое значение придается пасхальному периоду.
Русская православная церковь сегодня позиционирует в качестве главного поминального дня Радоницу (Листова 2015: 56; В восьми регионах 2012; Самойлова 2018: 159–160), которая в некоторых местах уже давно выполняет такую роль (Карвалейру, Матлин 2010: 25). Служители церкви объясняют прихожанам церковный порядок поминовения и посещения кладбища, в том числе подходящее для этого время. По словам священника из с. Парфеньево, многие прихожане продолжают следовать старой традиции и посещают кладбище в Пасху, с чем он борется, напоминая в проповедях о правильном времени для поминания умерших:
На Радоницу [ходят на кладбище]. Но здесь тоже принято ходить на Пасху, но я отучаю, потому что это неправильно – на Пасху ходить на кладбище. Проповеди [читаю], да, да. Перед Пасхой, в такие дни, как Вербное воскресенье, да. Там народ собирается вербу освящать. Им заранее говорю, что на Пасху нельзя [ходить на кладбище] (ПМ3 Чесноковой Е. Г.: 07).
Сообщения других информантов и наши собственные наблюдения подтверждают, что в Радоницу на кладбище может собраться большое количество людей: на городском кладбище г. Владимира почти одинаково массовое посещение мы наблюдали в Пасху, Фомино воскресенье (Красная горка) и Радоницу. В Селивановском р-не Владимирской обл. мы увидели иную ситуацию: наибольшее число людей приходило на кладбище в Пасху и Фомино воскресенье (см. илл. 2), в то время как на Радоницу на кладбище было примерно столько же людей, сколько можно обычно встретить там в родительскую субботу в течение года.