ля «иного», во враждебного «чужого».
В интервью с местными жителями мы неоднократно сталкивались с негативной оценкой того, что другие люди забирают с могил оставленные приношения. В случае, описанном выше, осуждение вызывает именно поведение тех, кто собирает помин. Но иногда причиной недовольства может быть и тот факт, что человек не относится к группе, способной выступать символическим посредником в коммуникации с миром мертвых:
Мне вот погано глядеть, вот это – идёшь, только ты вот отошла… Вот побыла тута, пришла к этому, пришла сюда – уже здесь, уже всё собрали, унесли. Не нищие, свои же! Конечно! Какие нищие! Вот эти годы, вот эти, что-то вот так – года три, наверно, ну четыре – так. Стали вот эти собирать. Ходят эти собирать. Стали меньше ложить. Посыплют, вот, пшена или там семечек, или чего-нибудь для птичек, чтоб птички [поклевали] (ПМ1 Чесноковой Е. Г.: 28).
В этом случае проявляется различение «своих»-односельчан, недостаточно «чужих», чтобы выступать посредниками между миром живых и миром мертвых, и птиц, которые продолжают восприниматься как медиаторы между мирами (Алексеевский 2010: 291). Как мы видим, участие местного сообщества и «чужих» в похоронных и поминальных обрядах в разных формах по-прежнему допускается, но оценка такого участия может быть негативной. При этом наблюдается тенденция к отказу от вовлечения посторонних в похороны и поминальные практики, если они не являются специалистами, выполняющими конкретные ритуальные функции.
Сохранение и даже рост значимости поминальных дней можно связать с тем, что эти обычаи поддерживаются внутри семейно-родственного круга, который, как было отмечено выше, в современной ситуации является самой стабильной группой. В то же время, поскольку поминальные традиции транслируются внутри узкого семейного круга, а не широкого сообщества, локальные варианты обрядов трансформируются и приобретают новые версии. Социальные и демографические процессы приводят к смешению нескольких культурных традиций и возникновению новых форм поминовения. На формы поминальных практик могут оказывать влияние также различия, связанные с конфессиональной или этнической принадлежностью (Уразманова 2009: 18; Лепёшкина 2011а: 57–61; Листова 2015: 75–76). Русская православная церковь ведет активную работу по установлению единой нормы поминовения. Выбор главного поминального дня согласуется с запросом части общества на действующий механизм поддержания семейно-родственных связей, каким становится массовое посещение кладбищ в конкретную дату. Приуроченность к церковному празднику дополнительно способствует принятию церковных форм поминовения. В то же время такие персональные поминовения, как день рождения умершего, сохраняют бóльшую вариативность. Участие административных и коммерческих структур выражается в организации транспортного сообщения и обеспечении участников поминовений ритуальными и праздничными атрибутами. Коллективный характер поминовения на кладбище способствует обновлению и восстановлению ослабленных расстоянием социальных связей, служит актуализации утраченных коммуникаций между людьми. Это в значительной мере способствует поддержанию семейных ценностей и сохранности локальных особенностей культуры. Стремление членов семьи разделить праздник с умершими близкими, оставляя на могиле особые угощения или иные символы праздника, является, на наш взгляд, свидетельством сохранения включенности покойных в семейный круг.
В русской традиции поминальные обряды предполагают коммуникацию с умершим уже как с обитателем другого мира. Современные поминовения, в отличие от похорон, предполагают бóльшую долю участия семьи усопшего и ближайшего окружения – тех, кто был связан с умершим при жизни. Стремление сохранить эту связь становится важным мотивом совершать традиционные поминальные практики или создавать обновленные персонифицированные их версии. В этой ситуации государственные и коммерческие организации скорее следуют за теми потребностями, которые возникают у исполнителей поминальных обрядов. Так, муниципалитеты и предприниматели активно включаются в обеспечение жителей транспортом в поминальные дни, организуют продажу поминальных атрибутов. Эти услуги не только являются реакцией на определенный запрос, но и формируют представление о норме поминовения, становятся своего рода общественным признанием правильности таких практик, как посещение кладбища в определенный день или необходимость приносить на могилу искусственные цветы. Целенаправленное регулирование поминальных практик старается осуществлять церковь, и во многом этот процесс приводит к корректировке некоторых традиционных форм. Все больше людей воспринимают унификацию календарной приуроченности поминовения как норму, включают посещение храма или часовни в обязательный сценарий поминального дня, отказываются от трапезы на могиле или вообще от приношений. Но несмотря на наличие определенной традиционной схемы поминовений, в каждом конкретном случае мы видим разные варианты ее реализации. Большое влияние на это оказывают представления о норме внутри семейного круга или индивидуальные взгляды конкретного человека. Далее мы рассмотрим пространственный контекст коммуникации с умершим на примере кладбища, где этот фактор проявляется весьма наглядно.
Кладбище как локус коммуникации между живыми и умершими
Изменения, происходящие в похоронной обрядности, неодинаковы в своей динамике на разных уровнях и этапах. Выше мы говорили о том, что некоторые традиционные обрядовые локусы утратили свое значение. Дом, который воплощает собой центр мира живых, откуда традиционно начинает свой путь умерший, в современных похоронах фактически становится промежуточным пунктом либо совсем выпадает из похоронного обряда, так как все приготовления тела к погребению осуществляются преимущественно в моргах, а поминовения – в заведениях общественного питания. В традиционной похоронно-поминальной обрядности кладбище было основным местом коммуникации между живыми и умершими, и оно продолжает сохранять этот статус по сей день. Место погребения покойного – последняя точка концептуального пути в мир мертвых, находящаяся в мире живых. Укрепление функции поддержания социальных связей укрепляет и значение кладбища, позволяет зафиксировать его ключевое положение в пространственной структуре похоронно-поминальной обрядности. Располагаясь между миром живых и миром мертвых, кладбище одновременно принадлежит обоим мирам и приобретает, таким образом, сакральное значение. Такое положение, основанное на ощущении сопричастности живых с мертвыми и представлении о принадлежности их к одному общему кругу, является основой для использования кладбища как локуса коммуникации с умершими в современном контексте.
В структуре социокультурного пространства кладбище, с одной стороны, исключено из большинства повседневных взаимодействий, с другой – оно входит в границы освоенной и обжитой территории. Более того, оно может дольше оставаться «живой» территорией, когда остальные уже заброшены. В воспоминаниях московского учителя Б. В. Воздвиженского есть описание с. Порга Костромской обл., в котором он родился. К 70‑м гг. XX в. село было покинуто жителями, но кладбище продолжало существовать:
Единственно, что продолжало ещё жить, – это кладбище, на склоне горы, к реке, на котором хоронили со всех окружающих деревень. Правда, большинство крестов на могилах пришли в ветхость, но изредка попадались и недавние, совсем новые. Какой парадокс! Всё вокруг умерло, а живёт лишь кладбище! (Воздвиженский 2006).
Кладбище «включается» во время похоронного обряда на этапе погребения умершего. Здесь окончательно пресекается возможность привычных моделей коммуникации с умершим: как правило, на кладбище в последний раз прощаются с покойным, имея возможность прикоснуться к нему, в дальнейшем телесный контакт становится невозможен. Пожалуй, процесс погребения можно назвать самым материальным ритуальным выражением смерти (то же самое можно сказать о кремации). Тело мертвое и тело погребенное – различны, потому что второе уже не предполагает каких-либо манипуляций и само по себе лишается социальной роли (Hallam et al. 2005: 116). Вместо него выступают заместители и репрезентации, что во многом и определяет представления, связанные с кладбищем, и обусловливает формы и характер совершающихся здесь ритуальных практик.
На режим функционирования кладбища и формы коммуникаций с умершими влияют не только концептуальное осмысление, но и акторы, вовлеченные в эти процессы. Как и в ситуации с похоронами, в современной поминальной обрядности состав и роли участников отличаются от тех, что были характерны для прошлого века. Сегодня административные органы регулируют структуру и планировку кладбища, определяют принципы выбора места захоронения и его размеры. Степень контроля зависит от уровня развития административных институтов на конкретной территории. Формально кладбище может находиться под управлением местной администрации, но фактически контроль за этой территорией часто осуществляют коммерческие организации (Мохов 2016а) или локальное сообщество. В сельской местности, в крупных селах и поселках муниципалитет выделяет новые участки под захоронения на территории уже существующих кладбищ, опираясь на государственные нормативы. Как следствие, новая часть погоста отличается планировкой, свойственной больше городским кладбищам – с прямыми рядами и проездами. Старая часть сохраняет свой режим упорядочивания, который остается востребованным и продолжает воспроизводиться, если позволяет территория. Нормативная планировка предполагает ограничение размеров места захоронения. Обычно выделяется участок под две могилы. С одной стороны, это отвечает стремлению многих хоронить родственников рядом друг с другом. С другой – такая территория может считаться недостаточной, так как актуализация семейных связей – одна из современных тенденций, о чем мы говорили выше, – предполагает более широкий семейный круг. На сельских кладбищах нередко можно увидеть внутри одной ограды погребения несколько поколений, братьев и сестер с их семьями. Одним из мотивов обустройства больших семейных захоронений выступают представления о возможности общения покойников на кладбище, из-за чего родственников лучше хоронить рядом. Другой мотив более практичный, он связан с соображениями удобства при посещении и уходе за могилами, которые находятся в одном месте. Некоторые стараются найти место погребения на «старой» части кладбища, возможно, на уже имеющемся семейном захоронении, расширяя его. Городские жители также стремятся избежать административных ограничений и ищут участок на сельском кладбище: