Кугель смело вошел в хижину. Как можно более низким голосом он провозгласил;
— Я здесь, почтеннейшие принцы Смолода: Бубач Анг из Гродца, который тридцать один год доставлял лучшие деликатесы в закрома Смолода. И вот я здесь с мольбой о возведении в благородное сословие.
— Это твое право, — ответил Старейшина. — Но ты не похож на Бубача Анга, который так долго служил принцам Смолода.
— Я преобразился — от горя из-за смерти принца Радкута Вомина и от радости от предстоящего возвышения.
— Ясно и понятно. Иди, подготовься к обряду.
— Я готов, — ответил Кугель. — Если вы передадите мне волшебные линзы, я спокойно отойду с ними и наслажусь.
Старейшина снисходительно покачал головой.
— Это не соответствует обычаям. Прежде всего, ты должен обнаженным встать в павильоне этого могучего замка, и прекраснейшие из красавиц умастят тебя благовониями. Затем будет произнесено заклинание Эддита Бран Маура. Затем…
— Почтеннейший, — прервал его Кугель, — окажи мне благодеяние. Прежде чем начнется церемония, приставь мне одну из линз, чтобы я мог созерцать церемонию в полном блеске.
Старейшина задумался.
— Просьба необычна, но разумна. Принесите линзы!
Последовало ожидание, во время которого Кугель стоял сначала на одной ноге, потом на другой. Тянулись минуты; тело под грубой одеждой и фальшивой бородой отчаянно чесалось. К тому же на окраине деревни появилась со стороны Гродца пара мужчин. Один из них, несомненно, был Бубач Анг, а другой, казалось, недавно лишился бороды.
Появился Старейшина, держа в каждой руке по фиолетовому полушарию.
— Подойди!
Кугель громко откликнулся:
— Я здесь, сэр!
— Налагаю на тебя мазь, которая освятит соединение волшебной линзы с твоим правым глазом.
В толпе послышался голос Бубача Анга.
— Подождите! Что происходит?
Кугель обернулся.
— Какой негодяй прерывает торжественный обряд? Убрать его немедленно!
— Правильно! — категорично подхватил Старейшина. — Ты унижаешь себя и величие нашей церемонии.
Бубач Анг вжал голову в плечи и отступил.
— Поскольку церемония прервана, — предложил Кугель, — я охотно возьму волшебные линзы на хранение, пока этих мошенников не удалят.
— Нет, — ответил Старейшина, — это невозможно. — Он помазал правый глаз Кугеля прогорклым жиром. Но теперь поднял крик крестьянин с отрезанной бородой:
— Моя шапка! Мой костюм! Моя борода! Есть ли здесь справедливость?
— Тише! — шептали в толпе. — Это торжественная церемония!
— Но я Бу…
Кугель сказал:
— Вставляй линзу, милорд; не будем обращать внимания на этих наглецов.
— Ты называешь меня наглецом? — взревел Бубач Анг. — Я узнал тебя, мошенник. Остановите церемонию!
Старейшина невозмутимо продолжал:
— Вставляю тебе правую линзу. Этот глаз временно держи закрытым, чтобы не перенапрячь мозг из-за разлада. Теперь левый глаз. — Он сделал шаг вперед с мазью, но Бубач Анг и безбородый крестьянин больше не желали сдерживаться.
— Остановите церемонию! Вы возводите в благородство самозванца! Я Бубач Анг, достойный сквайр. Тот, кто стоит перед вами, бродяга!
Старейшина удивленно разглядывал Бубача Анга.
— Ты на самом деле похож на крестьянина, который тридцать один год доставлял продовольствие в Смолод. Но если ты Бубач Анг, то кто это?
Вперед неуклюже вырвался безбородый крестьянин.
— Это бездушный негодяй. Он снял одежду с моего тела и бороду с моего лица. Он преступник, бандит, бродяга!..
— Подождите! — воскликнул Старейшина. — Это неподобающие слова. Вспомните, он только что провозглашен принцем Смолода.
— Еще не вполне! — кричал Бубач Анг. — У него только один мой глаз. Я требую себе другой!
— Неловкая ситуация, — пробормотал Старейшина. Он обратился с Кугелю: — Хоть ты и был бродягой и разбойником, теперь ты принц и ответственный человек. Каково твое мнение?
— Я предлагаю заточить этих шумливых негодяев. А потом…
Бубач Анг и безбородый крестьянин с гневными криками ринулись вперед. Кугель отскочил, но не смог удержать правый глаз закрытым. Глаз открылся, ему предстало такое поразительное зрелище, что у него захватило дыхание и чуть не остановилось сердце. Но одновременно левый глаз показывал реальный Смолод. Такое дикое несоответствие невозможно было вынести: Кугель пошатнулся и упал. Бубач Анг склонился к нему с высоко поднятой мотыгой, но его заслонил Старейшина.
— Ты в своем уме? Это человек — принц Смолода!
— Я его убью, у него мой глаз! Неужели я тридцать один год трудился ради этого негодяя?
— Успокойся, Бубач Анг, если таково твое имя, и помни, что вопрос еще не решен. Возможно, была допущена ошибка, несомненно, ошибка не преднамеренная, потому что теперь этот человек — принц Смолода, то есть воплощенная справедливость и благоразумие.
— Он не был таким, когда получал линзу, — возразил Бубач Анг, — и когда совершил преступление.
— Я не могу заниматься казуистическими спорами, — ответил Старейшина. — Во всяком случае, твое имя вверху списка и при следующем прискорбном событии…
— Еще десять или двенадцать лет? — закричал Бубач Анг. — Я должен еще трудиться и получить награду, когда солнце совсем потемнеет? Нет, нет, этого не может быть!
Безбородый крестьянин внес предложение:
— Возьми вторую линзу. Так ты получишь хотя бы половину своих прав и помешаешь этому самозванцу полностью обмануть тебя.
Бубач Анг подумал и согласился.
— Я возьму свою линзу, потом убью этого разбойника, отберу вторую, и все будет хорошо.
— Это еще что такое! — надменно сказал Старейшина. — Таким тоном нельзя говорить в присутствии принцев Смолода!
— Ба! — фыркнул Бубач Анг. — Вспомни, откуда ваша еда! Мы в Гродце не будем трудиться бесплатно!
— Ну, хорошо, — сказал Старейшина. — Я считаю твои грубые угрозы неподобающими, но не могу отрицать, что в них есть толика истины. Вот левая линза Радкута Вомина. Я преподнесу тебе мазь, а заклинание и поздравительный гимн мы опустим. Будь так добр, сделай шаг вперед и открой левый глаз… вот так.
Как перед этим Кугель, Бубач Анг посмотрел через оба глаза одновременно и пошатнулся. Но, закрыв рукой левый глаз, пришел в себя и приблизился к Кугелю.
— Ты видишь теперь, твоя хитрость бесполезна. Отдай мне линзу и иди своим путем, потому что обеих линз у тебя никогда не будет.
— Это неважно, — ответил Кугель. — Благодаря моему другу Фирксу, с меня вполне хватит одной.
Бубач Анг заскрежетал зубами.
— Ты думаешь снова обмануть меня? Твоя жизнь подошла к концу. Не только я, но весь Гродц об этом позаботится!
— Не в пределах Смолода! — предупредил Старейшина. — Среди принцев не может быть ссор: я провозглашаю согласие! Вы, разделившие линзы Радкута Вомина, разделите и его дворец, его наряды, все необходимые принадлежности, драгоценности и свиту, до того, надеюсь, отдаленного времени, когда один из вас умрет, а переживший получит все. Таково мое решение; больше говорить об этом нечего.
— К счастью, смерть этого самозванца близка, — проворчал Бубач Анг. — Мгновение, когда он ступит за пределы Смолода, окажется его последним! Если понадобится, жители Гродца будут караулить хоть сто лет!
От этой новости Фиркс зашевелился, и Кугель скривился от боли. Примирительным тоном он обратился к Бубачу Ангу:
— Можно договориться: тебе перейдут все владения Радкута Вомина, его дворец, свита, гардероб. А мне только линзы.
Но Бубач Анг не хотел ничего слушать.
— Если хоть немного ценишь свою жизнь, немедленно отдай мне линзу.
— Не могу, — ответил Кугель.
Бубач Анг повернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который кивнул и удалился. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кугеля, потом подошел к хижине Радкута Вомина и уселся перед входом на груду мусора. Он начал экспериментировать со своей линзой, осторожно закрывая правый глаз, открывая левый и с удивлением глядя на Верхний мир. Кугель решил воспользоваться его поглощенностью и осторожно направился на край поселка. Бубач Анг как будто этого не заметил. Ха! — подумал Кугель. Слишком легко получается! Еще два шага, и он затеряется в темноте!
Он бойко вытянул свои длинные ноги, делая эти два шага. Легкий шорох, шум, скрежет заставили его отскочить. В том месте, где только что находилась его голова, воздух прорезала тяжелая мотыга. В слабом свете фонарей Смолода Кугель разглядел мстительное лицо безбородого крестьянина. А сзади приближался Бубач Анг, выставив вперед, как бык, тяжелую голову. Кугель увернулся и быстро побежал назад, к центру Смолода.
Медленно и разочарованно вернулся Бубач Анг и сел на прежнее место.
— Ты не сбежишь, — сказал он Кугелю. — Отдай линзу, и сохранишь себе жизнь!
— Ни в коем случае, — решительно ответил Кугель. — Лучше бойся за свою жалкую жизнь, она тоже в большой опасности!
Из хижины Старейшины донесся укоризненный голос:
— Прекратите ссору! Я исполняю экзотические желания прекраснейшей принцессы и не хочу отвлекаться по пустякам.
Кугель, вспомнив жирные свисающие складки плоти, кривые фигуры с плоскими бедрами, спутанные волосы, кишащие паразитами, заплывшие лица с двойными подбородками, жировые шишки и дурной запах женщин Смолода, снова поразился мощи линз. Бубач Анг опять начал испытывать возможности своего левого глаза. Кугель присел на скамью и решил сам испытать свой правый глаз, вначале осторожно закрыв левый рукой…
На нем была рубашка Из тонких серебристых чешуек, облегающие алые брюки, а плечи обнимал темно-синий шелковый плащ. Он сидит на мраморной скамье перед спиральными мраморными колоннами, обвитыми темной зеленью плюща с белыми цветами. По обе стороны в ночи высились дворцы Смолода. Их арки и окна неярко светились в ночи. Небо мягкого темно-синего цвета было усеяно огромными яркими звездами; дворцы окружены садами с кипарисами, миртовыми деревьями, жасмином и тисом. В воздухе веял цветочный аромат, и где-то звенели серебряные переливы журчащей воды, звуки которой переплетались с доносящимся сверху негромким перебором струн, создавая прекрасную мелодию. Кугель глубоко вздохнул и встал. Он прошел по террасе, и перспектива дворцов и садов сместилась. На слабо освещенной лужайке перед дворцом три молодые девушки в платьях из белого газа разглядывали его через плечо.