— Дверь распахнулась совершенно неожиданно, — Антон закурил следующую сигарету, едва предыдущая была им докурена до фильтра, — …и сразу пламя. Если бы в этот момент кто-то стоял возле клетки, то он бы сгорел вместе с Сэмом. Они знали, где сидел охранник-зомби, ну и шмальнули туда из огнемета. Его крик до сих пор стоит у меня в ушах. Народу было мало, все бросились вон в тот угол, — Антон ткнул рукой в угол рядом с дверью в туалет. — Я думал, что все сгорим все вместе с баром. Но только Сэм корчился у решетки и горел. За всех нас. Я рванул к нему с огнетушителем, но было поздно…. Шериф вывел людей через черный ход, а я стоял и смотрел, как умирает Сэм. Будь они прокляты, скоты! — всхлипнул Антон и налил себе бокал золотистого коньяка под край. — Не могу забыть его вопли…
Лука отобрал у него бокал и разлил коньяк из него на троих.
— Там еще есть, — махнул рукой на стойку Антон. — Когда от Сэма остались только обугленные кости, они приказали мне собрать его останки в мешок и выбросить в мусорный бак. Иначе, как сказали они, конец не только бару, но и всему дому…. У них приказ на уничтожение всех органиков и неадекватных синтетиков. Я… Я подчинился. Я не мог не… Мне есть кого терять в этом доме. Ох, твою же ж… За Сэма! — поднял бокал Антон и Лука с Максимом молча присоединились к нему.
На Антоне была белоснежная выглаженная рубашка и черные слаксы. Лука видел, как Елена гладила вещи племянника утюгом с паром, хотя из-за постоянных сбоев с электричеством одежду давно никто не выглаживал. Сам Лука подобрал себе серый в тонкую синюю полоску костюм, атласную рубашку перламутрового цвета и шляпу-федору.
— Зачем тебе эта шляпа? — удивился Максим. — Ты в ней на цыгана похож, а без нее на итальянца или француза. Не идет она тебе с этими волосами. Хочешь, сбрею твои патлы?
Лука отмахнулся. Он не стал говорить, что черный костюм с того же цвета рубашкой и кепкой делают русого мужика на десяток лет старше, подчеркивая бледность.
Максим отсалютовал своим бокалом и предосудительно глянул на сделавшего маленький глоток Луку. Тот пожал плечами. Что делать с пьяным в стельку Антоном, они не знали. Ждали звонка Матвея, звонили сами, но трубку в контейнер-сити никто не брал.
— Как думаешь, с ним все в порядке? С Малышом Матвеем? — спросил Лука Антона.
— Сестра позвонила бы, — отмахнулся бармен, потянулся за бутылкой, но Максим отставил ее подальше.
— А что ты сделал с трупом мужа Веры? — задал вопрос Максим.
После их стычки из-за с Веры Антон отвел Луку на чердак. Там лежала мумия ее мужа.
— Он умер сам? — спросил Лука, не в силах отвести взгляд от страшного распахнутого рта.
— От голода, — съежился Антон и отвернулся. — Ты просто не знаешь, каким он был. Сноб, бюрократ, мелкая шишка в третьем поколении. Я видел Веру несколько раз в черных очках. У нее кожа очень нежная, синяки и ссадины долго не проходят. Я первый раз, когда ее мыл, видел следы побоев и шрамы. Синяки со временем прошли, а шрамы я могу показать. Я просто не заходил в его комнату месяц. Выждал, пока он точно умрет. Рука не поднялась даже воды ему принести. Ты же видел ее — хрупкая блондинка. У меня сердце останавливалось, когда я ее встречал.
— Откуда у тебя ключи от ее квартиры? — задал вопрос Лука.
— Вера после замужества потеряла ключи. Она потом несколько месяцев из дома не выходила. Соседка говорила моей тетке, что муж Веру бьет сильно. И, когда вышла, отдала Елене запасную пару.
— Почему тогда она с ним оставалась?
Лука пересилил себя и посмотрел на мужа Веры — спортивный костюм, а поверх него дорогой стеганый халат, как у барина дореволюционных времен. На костлявой руке покрылись пылью брендовые часы, крупный золотой перстень повис на тощей косточке пальца. Домашние мокасины из мягкой на вид кожи свободно висели на усохших ступнях.
— Не знаю. Пойдем, спросишь, если она опять кричать не будет.
Общаться с Верой Луке не хотелось. Она не поверила ни одному слову Антона и Луки. Они даже принесли ей телевизор. Но она кричала и кричала, пока у Луки не разболелась голова.
— Я сейчас уйду, а слышу вас только я! — пригрозил Лука Вере.
— Он меня насилует, — пожаловалась Вера Луке. — Напишите от моего имени заявление в полицию, — попросила Вера, заговорив нормально.
— Полиции больше нет, а то, что есть, уничтожает таких как вы.
— Тогда скажите этому насильнику, чтоб больше не приближался ко мне!
— Тогда вы умрете от голода. Нет больше никого.
Уходя от Веры, Лука обернулся и посмотрел на пышащее гневом лицо Веры: «Такой славный, добрый Антон, любимец всего бара, и такие страшные скелеты в его шкафу!»
…На вопрос Максима Антон не ответил, просто долго смотрел на него, словно силясь вспомнить, о чем тот только что его спрашивал.
— Темнеет, — наконец нарушил тишину Лука. — Антон, позвони еще раз Матвею, он давно должен был привезти Анетту.
Антон, пьяно пошатываясь, встал и пошел за стойку, к старинному дисковому телефону, его гордости, который Антон натирал так же тщательно, как и бокалы. Долго крутил жужжащий диск, долго слушал, но дозвонился: Матвей, выругавшись, рявкнул, что у них проблемы, и пусть их не трогают.
— Надо ехать за Анеттой, — решительно сказал Лука.
— Это твоя девушка? Наверно, скучаешь по ней? — подмигнул Максим.
— Послушай, Мак… Иван, — он покосился на Антона, но тот был уже в таком состоянии, что даже если бы Лука назвал Максима Чарльзом Мэнсоном, он бы не обратил внимания. Я задал тебе кучу вопросов, но ты ответил только на один из них — назвал свое имя. И то, — поднял бокал Лука и сделал маленький глоток, — не факт, что настоящее. Хочешь от меня ответов на вопросы, отвечай сам.
Максим расстегнул рубашку и посмотрел на рану — кожа вздулась и словно пузырилась под пленкой. Лука вытаращился на Максима и вспомнил Мирославу — ее кожа тоже словно вскипела от кислоты, но здесь явно было что-то другое. Казалось, что пузырится, поднимаясь, тесто.
— Как видишь, дела у меня идут не очень хорошо. Мне надо в бизнес-центр, в котором ты меня нашел в первый раз, — тихо, чтоб не услышал Антон, проговорил Максим.
Лука, сощурившись, посмотрел на Максима:
— Что тебе там надо? Кто ты вообще такой, чтоб я тебе помогал? Как ты очутился в квартире Веры? Почему твоя рана с прошлого раза становится хуже? И почему ты так ухватился за шприц с остатками сыворотки? Да, и главное… — вспомнил Лука, — когда ты очнулся, у тебя были глаза синтетика, а сейчас нет. Что происходит?
Максим прикрыл глаза, собираясь с мыслями:
— … Когда ты меня нашел, я сказал, что я возможный спаситель мира. Если у меня все получится, конечно…
Он поднялся, поморщившись от боли, и подошел к бару. Взял ближайшую бутылку, пробежался глазами по этикетке, открыл бутылку и понюхал содержимое. С брезгливым выражением лица вернул пробку на место и повернулся к Луке:
— Я — химик той корпорации, что создала наноботов или, как говорит улица, «умную пыль»…
Лука обалдело уставился на Максима.
— Боты — это не моё, я отвечаю за их внедрение в мир — создаю тот самый состав, который вклинивается в работу ДНК и говорит телу, кто теперь тут главный. Индивидуальность состава — дело шаманов-инженеров, которые связывают наноботов с жидкостью. Образцы наноботов у меня есть, есть даже программа, написанная другом, которая подчиняет наноботов сыворотке.
— Так ты и есть шаман? — поморщившись, спросил Лука и Максим с легкой усмешкой ему кивнул. — И почему ты убегал?
— Один человек решил, что прошло мое время умирать. Благо, он велел это сделать тупому зомби из своей охраны. Тот только порезал меня. Я вывернулся, надел противогаз и разбил в лаборатории пару колб, устроив фейерверк… И пока зомби смотрел шоу, я сбежал через пожарную лестницу. Но меня вычислили и гоняли по городу. В бизнес-центре у моего друга лаборатория. Я надеялся, что смогу туда попасть. Но я даже на этаж не попал. Нарвался на охрану, и они спустили на меня банду подростков. Они все синтетики, за недельную сыворотку брата родного наизнанку вывернут. Долго плутал по подземным переходам и сливам… Повезло вот под этим домом вынырнуть…. Вот так я попал в квартиру… Какие там еще вопросы? Про рану? Я ставил на себе эксперименты, пытался убить в себе наноботов. Знаю, что в один совсем не прекрасный день они убьют всех, даже чистых людей.
— Мне знакомый сказал, что у новорожденных в крови есть мертвые наноботы.
— Есть, — кивнул Максим, — в спящем состоянии. И в тебе они есть, и в твоей подружке. Просто они спящие. Не мертвые, а спящие. Я ищу способ полностью обезвредить наноботов. Поэтому я не шутил по поводу спасителя мира. Но спаситель мира ничто без взломщика. И он…. — Максим сделал паузу. — Это ты, Лука. Поможешь мне?
— Ты сказал, что подростки за недельную сыворотку…
— Да, это как временная заглушка. Как таблетка от боли, болезнь не лечит, но боль снимает.
Глава 31. Антон
Антон лежал под барной стойкой, поджав под себя ноги, по-детски подсунув ладонь под щеку, и тихо спал.
«Его тетка так старается ради него, а он, как пьянь подзаборная, валяется тут на полу!» — Лука прошел мимо Антона, решив не тратить на него время. Максим следовал за ним.
Одинокий фонарь над подъездом зеркального дома хорошо освещал часть двора. Лука глянул на походку Максима и вспомнил наставления деда, что плавно, словно с ленцой, расслабленно, ходит элита. Он долго тренировал ходить Луку также — не сутулясь, глядя себе под ноги, держать голову прямо, не задирать подбородок, как выбившаяся в люди нищета, и не зыркать воришкой по сторонам. Идти с достоинством. Руки Максима без мозолей, с аккуратным маникюром. Стильная стрижка, светлая, почти незаметная, щетина. Костюм вот только по цвету не подходил, но это на вкус Луки. У Максима стиль определенно был.
Возле ворот Лука достал Яна и поставил руку на асфальт:
— Ян, открой нам ворота, пожалуйста.
Рука, распластавшись на поверхности, пролезла в щель, и через минуту ворота поползли вверх.