— Дорогу знаете? — спросил охранник. — Я свет включать не буду, тогда включатся камеры.
— Да. Еще раз спасибо.
Лука подхватил Максима под руку и повел по пустому пространству подземной парковки в сторону слабо светящихся зеленым букв «выход».
— Та душевая, — вспомнил Максим, — там аптечка!
— Я ключ-карту потерял.
— У меня универсальная есть.
…Труднее всего было найти сканер замка, потом выключатель. Хоть аптечки были на месте, только вот с прошлого раза их никто не пополнил.
Максим сбросил с себя пиджак и рубашку в одну из моек, во вторую мойку поставил аптечку и посмотрел на пузырящуюся опухоль над раной.
— Что это? — отшатнулся от него Лука.
— Это наноботы консервируют рану. Но такой программы им не давали, поэтому строят защиту как умеют. Выглядит как мутация… и с натяжкой это она и есть. Я сейчас укол себе сделаю, и мы пойдем. Только вот нам нужен двадцать четвертый этаж. А я и в здоровом виде не факт, что туда дойду, — скривил Максим рот.
— Это не проблема. Мой офис, где мы с напарницей работаем, не так высоко. Дойдем до него и там отдохнем немного, дождемся рассвета и потом пойдем к тебе.
— А во сколько светает? Я сова и, к стыду своему, никогда не встречал рассвет.
— В пять уже светло. Поторапливайся.
Лука прошел в душевую, быстро разделся и стал под душ, запрограммировав пять минут контрастного душа с небольшим колебанием температур.
«Как же хочется жрать! Даже сильнее чем спать. Жрать и спать! Иногда просыпаться, заходить под теплый душ, а еще лучше нырять в бассейн. И девушку. Знойную Анетту с медовыми глазами, шикарной грудью и такими бедрами, что я сам себе позавидовал, когда раздел ее первый раз…». Он переступил с ноги на ногу и постарался отогнать мысли об Анетте.
«Двадцать четвертый этаж, и дальше клуб «Африка». Что я смогу один? Если она уже в притоне…»
Внезапно погас свет, но подсветки на табло в душевой кабине хватало, чтоб видеть происходящее. Надевая рубашку, к Луке подскочил Максим.
— Одевайся быстрее! Кто-то пытается открыть входную дверь! — прошипел Максим и метнулся обратно.
Не выключая воду, Лука вышел из душа и начал в темноте искать трусы, так неосмотрительно брошенные вперемежку с остальной одеждой. Звук открываемого замка в тишине прозвучал как взведенный возле самого уха курок. В ту же секунду в душевую заскочил Максим, прижимая к груди обе аптечки. Бесшумно нырнул за дверь и в последний момент Лука увидел у него в руке пистолет.
«Бессмысленно, если в нем нет патронов. Но напугать можно», — Лука забрал пистолет у Максима и стал с ним рядом.
Человек шел, вытянув вперед руку с пистолетом. Лука шагнул из-за двери, одной рукой опустил оружие чужака вниз, а второй — ударил его в висок. Все получилось, только кто-то словно воткнул шило в ногу Луке, и в ушах зазвенело от резкого, громкого звука. Выстрел?! Боль пронзила бедро Луки. Чужак стал заваливаться книзу, и Лука потерял равновесие, падая вслед за оглушенным противником. В результате он со всего маху врезался носом в затылок упавшего.
Болело сразу в нескольких местах: из носа шла кровь, заливая лежащего под Лукой, и эта боль нарастала все сильнее, боль в ноге сперва острая, в одной точке, потом разлилась по бедру, как от укуса осы, но чем дальше, тем острее ковырялось насекомое в одной точке, парализуя от боли всю ногу. Лука попытался встать, опираясь на руки, но они разъезжались по скользкому мокрому полу. Правую ногу он подтянул под себя, а левая нога его не слушалась. Свет резанул по глазам и Лука увидел, что он барахтается, как неумеха-фигурист на льду, над телом мужчины с неестественно вывернутой шеей.
— Не дергайся, — раздался голос Максима и к лицу Луки прижали мокрое холодное полотенце. — Брось пистолет…тебе надо сесть. Надо проверить, цел ли нос.
Лука бросил оружие и сел рядом с телом. Раненая нога полностью отключилась, налившись постоянной, пульсирущей болью. Он сидел на полу голый, прижимая к носу быстро окрашивающееся красным полотенце. Максим запрокинул ему вверх голову, и кровь потекла Луке в глотку.
— Хорошо, что ты не успел одеться, это плюс. Минус — поврежденный нос и, — Максим присел возле ноги Луки и осмотрел рану, оглянулся, глянув на пол, и посмотрел в наливающиеся красным глаза Луки, — и рикошетом тебе прострелило ногу. Пошевели ступней, — попросил он Луку, но тот смог только немного согнуть ногу в колене. Тогда Максим ногтем провел по подошве раненой ноги. Ступня дернулась, а Лука застонал. — Из хороших новостей — пуля прошла на вылет и кость цела. Сейчас я тебя приведу в порядок. Благо у меня все для этого есть.
Лука конвульсивно сглотнул очередную порцию крови.
— Прости, шприцов мало. Точнее, он один. Поэтому колоть тебя буду, наплевав на все правила санитарии, — Максим положил аптечку рядом с сидящим Лукой.
— А что с этим? — прогундосил Лука, вздрогнув от укола.
— Он шею себе сломал при падении. Можно было бы все выдать за несчастный случай, но ты залил его кровью, плюс, точнее, минус, разбита плитка от рикошета. Пуля, кстати, пройдя твою ногу, вошла в дверное полотно.
— Надо обыскать тело, — поморщился Лука от манипуляций Максима. — Если у него есть деньги, то можно попросить охранников спрятать тело. Мне почему-то кажется, что он сидел в том автомобиле, который стоял на парковке.
— Вот сейчас ты мыслишь как преступник, а не следователь, — усмехнулся Максим. — Я заткну рану тампонами, ее надо зашить, но это когда доберемся до лаборатории.
— Это не главное. Надо подумать, что делать с трупом. Но тут столько крови, выстрел, пуля в двери. Слишком много всего. Да. Проще забить. К тому же, киллер мог быть не один. Надо поторапливаться.
— Не болтай, ты теряешь много крови, и мне еще нос тебе осматривать, герой-любовник.
Глава 34. Ритуал
Максим собрал из двух аптечек одну и оглянулся на Луку. Тот спокойно оттирал пистолеты от крови и косился на свой нос в зеркало. Белые окровавленные тампоны торчали у него из ноздрей, делая его похожим на животное с бивнями.
— Хорошо быть блондином, — закрыл аптечку Максим, отправив вторую в мусорный контейнер. Лука с непониманием поднял бровь. — Щетина не так заметна. Ты сейчас будешь чувствовать подъем сил, — сменил он тему, — желание забежать на десятый этаж, набить кому-то морду. Но это не ты. Это адреналин. Перенапряжешься — и тело тебе потом спасибо не скажет.
Лука почесал пальцами щетину и, морщась, вынул из ноздри сперва один тампон, потом второй. Кровь из носа не шла. Сразу завоняло спиртом, которым Максим обрабатывал ему раны. Синяки под глазами и распухший болезненный нос красоты не добавляли.
— У нас пять патронов и стреляю я хорошо.
— Ты мне угрожаешь? — возмутился Максим.
— Нет. Говорю о наших возможностях. Ты готов? В темноте клади руку мне на плечо. Не теряемся.
— Ты что — полицейский? — прошептал Максим, подходя к двери.
— Нет. В кино видел.
Лука нащупал во внутреннем кармане Яна — пальцы шевельнулись, давая понять, что все в порядке.
Подземная парковка. Лестница. Шорох шагов по ступенькам. Лука, даже не считая, мог найти свой этаж. Этажом ниже одна из организаций занималась поиском и отловом органических зомби. Когда-то эта контора была частным детективным агентством, имела лицензии на охранную деятельность и ношение оружия. Сейчас они стали охотниками на монстров, изолировав первоначально несколько собственных буйных коллег. Лука никогда на их этаже не был, но был уверен, что у них под охраной стоят холодильники и бедолаги типа его Геннадия находят в них пристанище, иначе, откуда у них на этаже запах подгнивающего мяса?
Дойдя до своего этажа, Лука остановился. Катя часто жгла сухую лаванду, чтоб перебить ароматы соседских офисов. Редко когда зажигала свечи, они у них почти закончились. Осталось меньше десятка. Для супер-мега важного ритуала, сказала тогда Катя, пряча их подальше, чтоб не было соблазна зажечь для понта. И сейчас Лука четко уловил аромат сгоревших свечей. Причем аромат был достаточно сильный, можно сказать, что свежий. Если Катя делала ритуал, войдя в образ госпожи Калисты, то на следующий день оставался тонкий шлейф ароматических масел, но запах в день проведения был тяжелый, густой. И сейчас, втягивая ноздрями воздух, Лука понимал, что наведался очень дорогой клиент, ради которого было потрачено, можно сказать, последнее. И ритуал прошел буквально недавно.
Лука обернулся к Максиму и прошептал:
— Или останься здесь или иди на расстоянии. Возможно, что в офисе кто-то есть.
— Я останусь в коридоре.
Лука шел, держа в правой руке пистолет, слыша за спиной дыхание Максима, и ему казалось, что стук его собственного сердца слышит весь этаж, хотя он понимал, что не так. Дверной замок был на аккумуляторе, и даже при выключенном электричестве дверь можно было спокойно открыть и закрыть. Коснувшись пальцами сенсорного экрана, Лука отшатнулся назад — дверь была приоткрыта. Легко, кончиками пальцев, Лука дотронулся до двери, и она мягко открылась.
Катя лежала на полу кабинета в центре небрежно начерченной мелом пятиконечной звезды. Из пяти свечей, расставленных по углам пентаграммы, горели лишь две. Одну свечу только что затушило сквозняком, и дымок от нее еще вился над болотцем расплавленного воска, державшего форму только благодаря более термостойкому внешнему слою. Две свечи потухли давно, их фитили утонули в застывшем уже воске. Но два оставшихся огонька горели исправно, дойдя, как и только что потухший, почти до основания. В животе Кати торчала рукоятка жертвенного кинжала, как его называла сама хозяйка. Белая до пят рубаха была белой лишь местами возле шеи, плеч и у самых ступней.
Лука внимательно посмотрел на лежащую женщину и шагнул назад, натолкнувшись на Максима, который все же пошел за ним. Из другой комнаты, служившей госпоже Калисте кабинетом, выскочила тень. Лука выстрелил, и пистолет в его руке ощутимо дернулся, издав тихий звук, больше похожий на стук. Одновременно с выстрелом тень взмахнула руками, словно собираясь взлететь. Максим выругался прямо в ухо Луке. Тень рухнула обратно в кабинет.