24 сотрудника комбината стали лауреатами Ленинской премии, обладателей Государственных премий здесь под полсотни. На комбинате внедряли свои идеи корифеи науки – академики Курчатов, Соболев, Бочвар, Миллионщиков, Виноградов, Фрумкин, Тананаев, Фридляндер…
Иностранцев здесь не видели, иногородних корреспондентов тоже. Любое фотографирование за главной проходной категорически исключено. Дальше по территории – еще множество проходных, шлагбаумов и охраняемых постов. Как в сказке про Аладдина, который все дальше спускался в подземный город. Но в последнее время в Новоуральске постоянно находятся американские инженеры. «Это первое режимное послабление, – сказал начальник по режиму, загадочно улыбаясь и не мигая. – Мы помогаем загранице. И она поможет нам».
Половина урана для американских АЭС производится в России, значительная часть – в Новоуральске. Россия зарабатывает на этом каждый год почти полмиллиарда долларов. Обогащение урана в России производится центробежным методом, который, несмотря на долгие старания, не дался в руки американцам. Это один из немногих примеров, когда Россия в технологиях превзошла США. Не помогло даже то, что немецкий инженер Циппе, который работал в СССР и под честное слово о неразглашении был выпущен в ГДР, убежал на Запад. Патент в Америке взял. Пустой патент – нет производства.
Кто-то из великих говорил: правильное техническое решение должно быть обязательно красивым. Не в смысле абстрактной, радующей создателя гармонии. Эстетически красивым, приковывающим взгляд и волнующим душу, как может волновать лес или море. Для описания совершенной техники вместо высоких слов больше подходят цифры.
В цехе находится несколько сотен тысяч центрифуг. Эти каскады внешне походят на устремленный к своду церковный орган. Цех – огромный, как ГУМ. За все в ответе один инженер. По цеху он передвигается на велосипеде. Велосипед – единственное устройство, которое приводится в действие физическим усилием. Остальное – автоматика.
Цифры не укладываются в голове. Это и есть красота технического решения, перед которой застываешь, как перед поразившей воображение картиной. «Я здесь уже 30 лет, – говорит начальник разделительного производства Вадим Раев. – Умом знаю в деталях, как работает каждая центрифуга. Но чувством не понимаю, как это может работать все вместе. Мне это кажется чудом. Но я должен этим чудом управлять». Между прочим, американцы, когда впервые увидели центрифужный цех, решили, что производство остановлено. Тишина – мертвая, пролети муха – услышали бы. В США на таком заводе шум, как на стадионе. Энергии-то в 30 раз больше надо.
Несколько лет назад разгорелся спор о том, создали ли советскую атомную бомбу наши ученые или украли наши разведчики. К единому мнению так и не пришли. Глупый спор – что делили? Общее когда-то дело, одну на всех победу. Создание атомного оружия нельзя свести к самым важным документам, которые удалось умыкнуть из сейфа. Чтобы создать атомное оружие, надо построить сложнейшую технологическую цепочку из мощных производств со множеством ноу-хау, которых хватит на целую библиотеку. И еще нужны специалисты высокой квалификации: только в Новоуральске живет 100 тысяч человек…
«Сегодня в разделительном производстве Россия – безусловный мировой лидер, – говорит министр по атомной энергии академик Александр Румянцев. – Но нас мечтают догнать. Англия, Германия и Голландия объединили силы в одну компанию, заказ ей сформировали США. Наше преимущество сохранится еще 3–5 лет. Если не хотим проиграть, надо идти к сотрудничеству с ведущими странами. Закрытые города в этой ситуации неизбежно должны будут становиться все более открытыми».
Мумия фараона Рамсеса II хранилась тридцать три века. Как только ее выставили напоказ в музее, она стала быстро разрушаться. Должно быть, из-за неуважения к тайне. Не произойдет ли такого с закрытыми городами, если их приоткрыть? Вкрапления нового пока минимальны. Казино, к примеру, в Новоуральске не прижилось – уже года три стоит заброшенным. На улице Ленина обосновалась служба знакомств – это местная сексуальная революция. В прежние годы каждое ухаживание здесь обязано было закончиться браком, измена осуждалась, как работа на иностранную разведку.
– Есть ли на вашей земле новые русские? – спросил я Наталью Санникову.
– Есть, но мало. Например, Язев. Когда-то был хорошим инженером, потом стал бизнесменом и добрался до Госдумы. Изредка приезжает сюда, поит друзей и уговаривает, чтобы за него опять голосовали.
– Проголосуете?
– Другие-то лучше?
Когда-то этих людей направили сюда из разных мест и поручили создать лучшее в мире производство. Они выполнили задачу. И продолжают, словно по инерции, двигаться на высоких скоростях, когда по ту сторону проволоки многие производства заторможены. Им есть, что терять. И сейчас эти люди стараются перенести свое, уже обжитое пространство в прежнее время. Пока им удается жить, как жили раньше. И так, как в окружающей их стране не живет уже никто. Полагать, что такая ситуация может длиться долго, – безнадежная утопия.
Но сегодня, с кем ни поговоришь в Новоуральске, опасение новшеств чувствуется всегда. Новшества могут разрушить спокойную жизнь города, как это случилось с мумией египетского фараона. Что касается науки, вряд ли она останется таким притягательным магнитом. «Нам первым и единственным в мире удалось решить сложнейшие научные задачи, – говорит академик Юрий Каган. – Жизнь здесь была довольно однообразной. А наука была самым интересным занятием. Явление утечки умов из науки, поразившее институты и КБ в больших городах, до сей поры было незнакомо городам закрытым…»
Хотя прививка от утечки умов известна, и она проста. Платить ученым надо достойно. Вот Андрей Савчук – директор комбината с 1960 по 1987 год. 27 самых сложных лет, когда создавалось и запускалось то производство, которым Россия гордится перед миром. Мне почему-то кажется, что директор Савчук сделал для своей страны больше, чем все депутаты и бизнесмены вместе взятые. Но что имеют прожорливые молодые волки и что имеет Андрей Савчук? У Героя Соцтруда и лауреата Ленинской премии три комнаты в стареньком коттедже и маленький, на пару соток, огород. Ничего он не нажил, кроме болезней, которые не дают даже дорогу перейти…
Нет, стоп, что я говорю?! Как это – не нажил? Сегодня, когда наша страна выглядит побитой и униженной прежними конкурентами, когда мы проигрываем на всех экономических, научных и спортивных фронтах, капитал Андрея Савчука и новоуральцев как редчайший самоцвет. Этот капитал – гордость за свою страну, для которой они создали то, что до сих пор недостижимо на других континентах. Это забытое чувство. И говорить эти слова не принято, почти неприлично. Но как было бы здорово, если бы к этому чувству стремились те, кто уже нажил то, что почему-то ценится сегодня выше…
Новоуральск – советский рай в постсоветской России. Так почему же не распространить этот рай на остальную территорию? Закрыть один город можно. Закрыть всю страну– нельзя. Физически. СССР потому и развалился, что был герметизирован и отрезан от остального мира. В современном мире невозможно жить за Великой китайской стеной. Иначе рай неизбежно станет адом.
КАЛЬКУЛЯЦИЯ НА ХОЛОКОСТЕ
У мистера Ричарда Крига из Австралии есть мечта: к следующей конференции сделать движущийся макет. Чтобы все было, как в жизни. А пока макет неподвижный, безжизненный. Но очень точный, выверенный, выполненный по документам. Вот поезд подходит к станции. Вот человечки с чемоданами выгружаются. Входят в здание, а выходят уже раздетыми и направляются в помывочную. На дворе – куча чемоданов. Люди идут под конвоем в газовую камеру. Рядом – гора обугленных тел. В отдалении – рвы, в которые люди в робах сваливают трупы. Название станции – Треблинка. Фашистский лагерь смерти на территории Польши.
В Тегеране прошла конференция «Холокост – глобальный подход». Исследователей вроде Ричарда Крига набралось сотни три, максимум четыре из двух десятков стран. Они приехали в Тегеран, подбадриваемые президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом, который при каждом удобном случае повторяет, что массовое убийство евреев – это миф. Цель конференции – пересмотреть сложившийся в мировой истории взгляд на уничтожение 6 миллионов евреев в фашистских концлагерях. Число 6 миллионов было названо после многомесячных заседаний Нюрнбергского трибунала, где были заслушаны тысячи свидетелей, изучены десятки тысяч документов. Доказательством служили в числе прочего скрупулезные сводки и калькуляции лидеров фашистского рейха, начальства концлагерей. Шесть миллионов жертв – далеко не самая большая оценка, разными источниками их число оценивалось в пределах от одного до девяти миллионов.
Но у некоторых лидеров исламского мира своеобразный взгляд на Холокост. (Греческое слово holokaustos означает жертвоприношение на огне и появилось в американской публицистике в начале 1960-х.) Этот взгляд находит поддержку у части экспертов в западном мире. Хотя в 10 странах – Австрии, Бельгии, Германии, Израиле, Литве, Польше, Румынии, Словакии, Франции, Чехии, Швейцарии – отрицание Холокоста ведет к судебному преследованию со сроком заключения до 10 лет. Самый известный пример – англичанин Дэвид Ирвинг, небесталанный историк с острым пером, сейчас пребывает в австрийкой тюрьме за то, что в своих трудах ставил под сомнение Холокост, который является, по его мнению, результатом еврейского заговора. В числе прочего Дэвид Ирвинг утверждал, что Гитлер ничего не знал о массовом уничтожении евреев, а на заднем сиденье машины сенатора Эдварда Кеннеди пострадало больше женщин, чем в газовых камерах. Можно представить, какого рода публика наслаждалась плодами свободного, как повторяют сторонники Ирвинга, научного исследования и человеческой мысли.
Защите на суде в Вене в 2005 году не помогло даже то, что Ирвинг признался, что пересмотрел свою точку зрения и высказывал ее до знакомства с бумагами Адольфа Эйхмана. Вряд ли адвокатский х