Пришлось Королеву в срочном порядке искать других двигателистов. В начале 60-х, как известно, происходило сокращение авиации, многие заводы лишались заказов. Таким образом, выручая друг друга, начали сотрудничество КБ С. П. Королева и КБ Н. Д. Кузнецова в Куйбышеве, где разрабатывались двигатели для самолетов «Ту». В сжатые сроки, во многом благодаря председателю Куйбышевского совнархоза В. Я. Литвинову и секретарю обкома партии В. И. Воротникову, были выделены необходимые производственные мощности, на космический заказ работали 28 предприятий.
Что же представляла собой новая ракета-носитель? По существу, она во многом претворяла высказанную когда-то идею С. П. Королева о компоновке на орбите «ракетных поездов» для полета к далеким планетам. Только в этом случае поезд составлялся прямо в заводском цехе.
Ракета-носитель HI создавалась четверть века назад, но и сегодня, как рассказывали мне многие проектировавшие ее конструкторы, им не стыдно за свое творение. Системы управления, измерительная техника, многие конструкционные решения и особенно впервые в ракетной технике найденная возможность изготовить легкие, но прочные сферические топливные отсеки и также впервые отказаться от многих силовых элементов конструкции… Остроумные инженерные находки компенсировали малую тягу двигателей. Да, двигательная установка первой ступени, несмотря на все усилия, оставалась самой «сырой» частью ракеты. Трудно, практически невозможно было не имевшему опыта КБ Кузнецова сразу, без ошибок создать синхронно работающие двигатели, которых не знало отечественное ракетостроение. Тем не менее, уступая «Сатурну-5» в двигательной части, HI наверстывала проигрыш за счет других систем. В итоге весовые характеристики, наиболее важный показатель «живучести» конструкции, у HI и поныне остаются одними из самых высоких в ракетостроении.
Однако были и нововведения, которыми нельзя похвастать. В целях экономии времени и средств (опять этот аргумент, как все-таки повредила спешка, желание во что бы то ни стало быть «впереди планеты всей»!) отказались от стендовых испытаний первой ступени. «Если ракета полетит, а вместо второй и третьей ступени поставлены железки, то с какими глазами я из бункера выйду?» – говорил Королев. Словом, решили испытывать с первого захода.
Летные испытания ракеты HI начались 21 февраля 1969 года. Через 70 секунд после старта из-за пожара в хвостовом отсеке первой ступени полет прекратился. 3 июля 1970 года во время попытки второго запуска из-за неисправности кислородного насоса произошел сильный взрыв, разрушивший стартовый комплекс. На его восстановление и подготовку новой ракеты ушло немало времени, и лишь 27 июля 1971 года состоялась новая попытка. Ракета чуть приподнялась над землей, из-за потери управляемости по каналу вращения дальнейший полет сорвался, и опять стартовый комплекс был поврежден. По рассказу одного из руководителей испытаний Б. А. Дорофеева, столь крупные аварии производили на весь персонал гнетущее впечатление. Но не было и мысли, что HI обречена, что ее дефекты имеют хронический характер. Люди напряженно трудились, многие просили продлить командировку на полигоне, по всему чувствовалось: ракета «взрослеет» и до успеха недалеко.
Наконец, четвертый запуск – 23 ноября 1972 года. Все системы заколдованной первой ступени, все двигатели работали нормально, полет продолжался 107 секунд, но в конце активного участка в хвостовом отсеке возникла неисправность и полет прекратился. Тем не менее конструкторы, службы космодрома несказанно радовались. Теперь уж ясно – до победы полшага.
«Даже если десятки раз присутствуешь на пусках нашего “Союза”, нельзя не волноваться, – вспоминает один из старейших помощников Королева член-корреспондент АН СССР Б. Е. Черток, назначенный техническим руководителем последнего запуска. – Но картина старта HI не сравнима ни с чем. Все окрестности сотрясаются, шквал огня – только бесчувственный и безнравственный человек в эти мгновения может оставаться спокойным. Все мысли и чувства напряжены. Так и хочется помочь ракете: “Иди, иди выше, взлети”».
Четыре-пять пробных запусков при испытаниях ракетно-космической техники – дело обычное. Даже «семерка», несоизмеримая по сложности с HI, полетела лишь с четвертого раза. В монтажно-испытательном корпусе Байконура уже были готовы две следующие машины. В августе 1974 года должен был состояться пятый старт, а в конце года – шестой. Шестой и, как считали конструкторы, последний перед принятием ракеты-носителя HI в эксплуатацию. Даже самые осторожные умы называли 1976 год как крайний срок, когда новая машина будет полностью отлажена.
Для всех было полной неожиданностью, когда работы по HI были сначала заморожены, а после смены в мае 1974 года главного конструктора – вместо В. П. Мишина назначили В. П. Глушко – и вовсе прекращены. В первый же день новый руководитель королевского КБ объявил HI ошибкой, он сказал, что пришел «не с пустым портфелем» и предложил новую концепцию, которая через десять с лишним лет привела к созданию многоразового самолета «Буран» и ракеты-носителя «Энергия» практически той же мощности, что и отвергнутая HI. Без всякого сомнения, мы можем гордиться и «Бураном», и «Энергией», но разве не обидно списывать уже почти готовую машину на свалку? Побывавшие в конце 70-х на Байконуре конструкторы до сих пор с болью вспоминают некогда кишевшую людьми и теперь заброшенную циклопическую громаду стартовых и монтажно-испытательных сооружений HI. Как я понял из их рассказов, картина чем-то напоминала «зону» Тарковского.
Впрочем, эмоции – дело ненадежное. Может быть, и вправду HI нельзя было «довести» и работы зашли в тупик? Один только факт: в 1976 году Н. Д. Кузнецов, очевидно обеспокоенный престижем своего КБ, провел стендовые испытания двигателя для HI. Двигатель отработал… 14 тысяч секунд, в то время как от него для вывода ракеты на орбиту требовалось всего 114–140 секунд.
На этом история ракеты-носителя HI заканчивается. Последняя, «лебединая» песня Королева так и оказалась неспетой. Конечно, было бы несправедливо HI целиком списывать в убыток. Заводское оборудование, монтажно-испытательный и стартовый комплексы были впоследствии использованы для «Энергии». Пригодился, без сомнения, и опыт проектирования и «доведения» мощной ракеты: «Энергия», по существу, стартовала с первого раза. Кроме того, некоторые ступени «ракетного поезда» до сих пор успешно ходят отдельными «вагончиками».
И все же не будем подслащивать пилюлю. Прекращение работ по HI лишило нашу космонавтику естественного, поступательного развития, сбило намеченную Королевым генеральную линию движения вперед. Некоторые специалисты считают, что именно с тех пор космическая отрасль живет без долговременной программы, довольствуясь разрозненными проектами. Не в тот ли момент были заложены основания для широкой критической кампании, развернувшейся против космонавтики в последнее время? В технике, как и в живой природе, существуют незыблемые законы эволюции, нарушать которые без последствий никому не дано. По существу, ведь мы уже 30 лет ограничены полезной массой в 20 тонн, о какой же весомой отдаче от орбитальных станций может идти речь? Мощная ракета-носитель, необходимость которой гениально предвидел Королев, открывала перед космонавтикой широчайшие перспективы – от создания крупных орбитальных комплексов, о которых мы основательно заговорили лишь сегодня, до запуска автоматических аппаратов к другим планетам.
И в начале 70-х находились специалисты, которые понимали, что закрытие темы HI неблагоприятно скажется на нашей космонавтике. Бегал по высоким кабинетам В. П. Мишин, писал письма XXV съезду Б. А. Дорофеев, ряд специалистов просил о «малом» – разрешить испытания хотя бы двух готовых ракет на акватории океана…
Все бесполезно, иные мнения бесследно оседали в тишине высоких кабинетов. Судьбу HI решали не специалисты – логику развития науки диктовали политические руководители. Ни одного заседания ученого совета, ни одного совещания со специалистами, ни одного собрания Совета главных конструкторов… Что же повлияло на судьбу HI? Во всяком случае, соображения, от интересов науки, от истинных интересов страны далекие. За отсутствием официальной версии выскажу свои предположения. Работы по HI по ряду причин затягивались, а лица, ответственные за космонавтику (прежде всего Д. Ф. Устинов и министр общего машиностроения С. А. Афанасьев), так долго давали обещания сначала Н. С. Хрущеву, затем Л. И. Брежневу, что уже начинали испытывать беспокойство за свое положение. Безопаснее было переложить ответственность на чужие плечи, объявить HI ошибкой. И второе. Американцы тогда уже шесть раз успешно высаживались на Луну. Было ясно, что мы от них отстали. Политическим и научным лидерам, мнившим, будто они охраняют интересы государства и престиж отечественной науки, пришла в голову спасительная догадка: не лучше ли объявить пилотируемые исследования Луны ненужной затеей, а то, что мы сами долго шли в том же направлении, засекретить? Любопытно в связи с этим, что первую высадку людей на Луну не показывали по телевидению лишь СССР да Китай. Ну а о такой «мелочи», как честный труд тысяч людей, которые отдали HI свои лучшие годы, просто не подумали. С людьми не только не посоветовались, даже не объяснили им ничего. Получается, вместе с «провинившейся» HI списали на «свалку» и ее строителей, многие из которых, уверен, получили такой психологический удар, что ничего равноценного создать уже не могли. А ведь это были лучшие королёвские кадры…
Была, возможно, и третья причина. США, завершив программу «Аполлон» и в последний раз использовав «Сатурн-5» для запуска орбитальной станции «Скайлэб», приступили к разработке многоразовых систем. Мы тоже завершили свою лунную программу – правда, с иным результатом – и вновь бросились вдогонку. На сей раз преуспели, сделали «Буран». Но разве идет на пользу делу, что стратегию развития космонавтики теперь диктует не СССР, давший миру первопроходцев космоса? С великим опозданием сейчас звучат голоса: так ли нужны многоразовые системы, чрезвычайно дорогие и сложные в эксплуатации? Но если для спокойствия они все же полезны, то HI, как убеждены В. П. Мишин, Б. Е, Черток, Р. Ф. Апазов и многие другие специалисты, вполне можно было приспособить для выведения на орбиту отечественного «Шаттла». Таким образом были бы сэкономлены те огромные деньги, которые потрачены на разработку «Энергии».