Получив классическое образование и начинавшись учебников, я встал перед дилеммой: книги учили — летом резать нельзя, а опыт говорил — можно и нужно. Лет семь искал сколько–нибудь серьезное подтверждение, что «нельзя резать во время сокодвижения». В итоге нашёл книги Гоше и статьи его современников конца позапрошлого века, где описана тьма приемов летней обрезки. А потом нашлись и советские книги, и выяснилось: до начала 60‑х летняя обрезка широко практиковалась и испытывалась и у нас. Стал применять описанное — увидел замечательный эффект, о кое» уже отчасти и рассказал.
Оказалось: все старые мастера, добиваясь поразительных результатов, и знать не знали, что этого нельзя делать «потому, что идёт сок». Просто учитывали, когда и как он идёт. А жили в тёплом климате. В Европе и сейчас главная обрезка — летняя: без неё не обойтись при уплотнённых посадках, не сформировать «плодовые стены[64]». Нашлись сообщения и о том, что обрезку делают во время налива плодов: это увеличивает и размер и качество.
Сильное южное дерево — ей–богу, птица Феникс! Его не удаётся остановить в росте, даже спилив целиком в середине лета. Через два года — почти та же крона! Я не могу избавиться от пеньков молодых грецких орехов даже дважды за лето сравнивая с землёй мощную новую поросль. Иногда удалишь в июле почти весь прирост, а осенью смотришь — его вдвое наросло. Я постоянно видел, как деревья гибнут от выпревания корне от отмирания коры, от трутовой гнили, как ослабляются персики от тли и курчавости. Но никогда не видел, чтобы дерево гибло от обрезки, — независимо от времени.
Гоше, работавший с деревьями круглый год, указывал на единственную разницу: до раскрытия почек и после начала роста побегов. Если удалить часть веток до цветения, то «оставшимся побегам достанется больше сока», и они будут мощнее; если же срезать ветки уже с зелеными побегами, то оставшиеся будут не столь сильны, поскольку «часть сока уже израсходована». Однако на деле это заметно только с самыми юными и самыми ослабленными деревьями. Для сильного дерева, несущего огромный запас питания в древесине ствола и веток, этот эффект исчезающе мал. Уже трёхчетырёхлетки, обрезанные в июне, к августу отращивают практически весь положенный прирост.
Наконец, вот самое главное о сроках: самая важная обрезка — на будущий год.
Осознаем: дерево только создает видимость летнего существа — притворяется, что бодрствует не весь год. На самом деле оно живет постоянно, просто на холодное время делает перерыв. Когда бы ни начал обрезку, дерево ответит на неё — не сейчас, так будущим летом. Отрезал или пригнул в марте — в мае пошли побеги, и до осени выросли: надо снова гнуть, убирать лишнее. Отрезал или пригнул в августе — побеги только проклюнулись, но весной они продолжат и наверстают! Ты режешь — дерево пытается скомпенсировать вмешательство. Это циклический процесс: всё придется доделывать. Кроны, далёкие от естественных форм, доделываются постоянно. Вот почему нужно доделывать их в середине лета: следующей весной меньше работы.
Конечно, отдельные операции в сроках ограничены. Например, после конца июня заплодушивать уже поздно — этим летом плодушки уже не получатся. Или, чтобы получить поздноцветущие веточки на абрикосах, прирост надо укоротить с середины июня до середины июля. Вот так, внося поправки, я формировал деревья в любое время, кроме января да июля- августа — сиеста, заказов вообще ноль.
В Сибири и на суровом севере всё наоборот: летние приёмы тут не рекомендуются. Тут вообще не желательно вмешиваться в естественную программу дерева: чуть продлил вегетацию[65], задержал созревание древесины — проиграл зиму. Нарезал больших ран, удалил много веток — дерево в шоке, все силы на перестройку, и зимостойкость в провале. Единственное, что бы я себе позволил, это немного отогнуть самые сильные вертикальные ветки. Ну, и выщипывать в зародыше лишние побеги, если таковые вылезли бы где–то пучками — святое дело, язык дерева. И то, и это — не позже конца мая. О нормировке урожая уже молчу.
Естественное исключение — стланцевая культура в снежных областях. На фото 23 — классический стланец Е. Л. Пантелеева, садовода из села Бурлаки Кемеровской области. Тут загибы и обрезки — главное. Но делается это именно для того, чтобы спрятать дерево целиком под снег и укрыть от всех морозов. Есть суперкарлики с поникающими ветками, но они далеки до «апортов», а разостлать хочется именно среднерусские, вкусные сорта. И это вполне реально, и даже Голден делишес[66] зимует под снегом. Работа для энтузиастов: естественных стланцев у яблони нет, и она весьма сопротивляется «расстиланию». Но там, где много снега, вполне годится компромисс: «свободный стланец», или «распластанец», как у новосибирца Сергея Пеганова (фото 24). С ним возни меньше.
Как нельзя резать деревья(главное об инструменте и технике обрезки)
Не всё стриги, что растёт.
Весь мой опыт свидетельствует: лучший срез — отсутствие среза.
То, чего не должно быть, должно исчезнуть, едва успев нарисоваться.
Сибиряки тут — за. Вот их единственное возражение: любое вмешательство в рост дерева после трёх лет — нарушение естественного развития, и значит, должно снижать морозостойкость. Но тут бабка надвое. Знаете, что значит вовремя? Это когда уже видно, но ещё не влияет. Вовремя убрав или прищипнув крошечные зелёные побеги, мы направляем развитие, не затягивая вегетацию. Это должно только увеличивать зимостойкость.
На юге формировать можно хоть до августа. Общипать юное деревце — десять минут делов раз в две–три недели. Но нам, разумеется, некогда, и мы творим с деревьями всякие чудеса. Сначала несколько лет боимся трогать, а потом берем пилу и смахиваем почти всю древесину с плодушками. Умно! Или укорачиваем прирост «на три почки» до тех пор, пока дерево не начнёт напоминать метлу дворника. Или, срезав верхушку, всё лето смотрим, как на её месте прут четыре точно таких же. Вот оно, наше представление об обрезке!
Придётся собрать в кучу главные, привычные и массовые ошибки в обрезке. О которых можно сказать: достаточно прекратить это делать, и станет лучше.
1. Никогда не думайте, что после обрезки можно забыть о деревьях на всё лето. Сильное старое дерево нужно доделать хотя бы раз за лето, а молодое сильное — минимум дважды. Не существует обрезки, после которой не росли бы сильные волчковые побеги и мощные заместители. Дерево, годами не получавшее воспитания, требует доходчивости и ясности с нашей стороны. Ему нужно регулярно и вразумительно сообщать, чего от него хотят. Иначе оно будет просто выживать во всю силу своего замешательства.
2. Никогда не укорачивайте верхушек сильных молодых деревьев. Даже если дерево «ой, да на воле, да среди поля», срезанная верхушка вызовет не столько рост боковых веток, сколько усиленный вертикальный рост заместителей из среза. А на даче, где идёт гонка за свет, и подавно! Укорачивая вертикальные верхушки, вы размножаете вертикальные верхушки. Вместо одной вырастает три–четыре — такого же роста, так же вверх. Боковые ветки при этом не усиливаются, а наоборот, ослабляются. Если же вы хотите их усилить, делайте грамотное усекновение головы: удаляйте лидер целиком, и потом не давайте расти ничему на его месте.
Я же предпочитаю воспитывать лидеров гнутьем. Об этом — дальше.
3. Никогда не оставляйте пеньков и торчащих обрезков. Дерево должно иметь возможность затянуть, или хотя бы ограничить рану собственной корой. Для этого камбий образует вокруг ранки коровый валик (фото 25). Даже если рана слишком велика и никогда не затянется, валик служит гарантией того, что кора по окружности не начнет гнить и разрушаться.
Некоторые сибиряки спорят: наоборот, лучше оставить пенёк в 10-12 см, ведь спилы «заподлицо» — открытые ворота для мороза, через которые, мол, вся древесина промораживается. Но с этим не согласен весь мой опыт. Во–первых, центральная древесина всегда вымерзает первой — даже при совершенно целой коре. Она просто чувствительнее. Во–вторых, «промораживание через раны» выглядит точно так же, как наша трутовая гниль — один в один (фото 26)! Слева — наша, справа — сибирская. А ведь у нас морозов почти ноль. Съездил в Сибирь, специально изучал срезы, мучил людей. Всё правильно: дело не в «морозе через рану», а в тех же трутовых грибах. Мороз просто помогает им, убивая древесину. Пористое в сердцевине — это грибница уже наелась.
Но и крупные раны в зиму — не дело. Весьма удачный компромисс нашёл старейший садовод Саяногорска В. С. Бородич. «Осенью проредить нужно, но немного: пореже крона — больше влаги от корней, выше морозостойкость. Но сразу не удаляй, а укороти ветки «по локоть». А уже весной эти торчки — на кольцо, как положено».
И у нас, и в Сибири именно пеньки — настоящие открытые раны. Точнее, гниющие язвы.
Главное: вокруг них почти всегда начинает разрушаться кора (рис. 30). Валик не может образоваться на «торчке»: тут ему питаться нечем. Сначала гибнет кора на самом пеньке. Дальше микробы и насекомые расширяют гниль, захватывая часть материнского сука (ствола). Через два–три года гниль охватывает весь сук — тут ему и кирдык. Почти всегда, обнаружив большое пятно гнилой коры, в середине вы найдете начало этой «гангрены»: небольшой сухой пенёчек (фото 27),. Или огромный пень, спиленный, как попало (фото. 77). Я их сотни обработал! Поэтому любую ветку срезайте а) не «заподлицо», и даже не просто «на кольцо», а «на грамотное кольцо» (рис. 31), б) обязательно острым инструментом.