Я ворчу: — Я не уверен, что ты понимаешь истинное значение комплимента.
— Недостаточно хорош?
— Даже близко нет. Попробуй еще раз. И сделай это от чистого сердца.
София изо всех сил старается снова не рассмеяться. Ее глаза сверкают, губы плотно сжаты, а плечи вздрагивают. Мой сердитый взгляд, должно быть, не очень убедителен, потому что она прикрывает глаза рукой и прикусывает губу.
— Ха-ха, очень смешно. Давайте все посмотрим, как бедняга Картер будет корчиться от боли. Я дуюсь, если ты не заметила.
— Заметила. И это очаровательно.
— Снова очаровательно? Это катастрофа. В следующий раз ты скажешь мне, что я милый.
— Почему это должно быть так ужасно?
— Ни один мужчина не хочет, чтобы ему говорили, что он милый.
— А что, если я скажу это, когда твое лицо будет у меня между ног?
Улыбаясь, она наблюдает, как я втягиваю воздух. Я уверен, что мои щеки покраснели как у лобстера.
— О, ты злая.
— Нет, я просто пытаюсь уравнять шансы. Ты не можешь всегда быть сексуальным.
Я задумываюсь на мгновение.
— Я уверен, что где-то здесь кроется комплимент.
Облокотившись на спинку стула, София смотрит на меня именно с таким выражением, которое я хотел бы видеть на ее лице после того, как доведу ее до оргазма. У нее мягкие глаза, широкая улыбка, и она такая… вся.
Я не могу все испортить.
Но это то, что я всегда делаю. Я все порчу. Все ломаю. Даже понимание того, почему я это делаю, не помогает, я все равно продолжаю это делать.
— Эй, красавчик.
— Да.
— Ты о чем-то задумался.
Я отвожу взгляд, затем снова смотрю ей в глаза.
— Правда?
— Да.
— Я подумал, что не хочу все с тобой испортить.
София задумчиво смотрит на меня.
— Ты переживаешь, что так и будет?
Мое сердце бешено колотится, я облизываю губы, затем киваю.
— Такое обычно происходит в твоих отношениях?
Она кажется любопытной, а не осуждающей, поэтому я решаюсь и продолжаю говорить, хотя мое кровяное давление зашкаливает от нервов.
— На самом деле у меня нет отношений. Я часто хожу на свидания, но отношусь к ним поверхностно. Я никогда не становлюсь серьезным. И никогда никого не подпускаю близко.
Она молча изучает меня, ее пристальный взгляд вызывает неловкость.
— И ты намеренно держишься на расстоянии вытянутой руки не потому, что ты не умеешь быть эмоционально близким. А потому, что ты не хочешь.
— Верно.
— Потому что ты боишься, что если они узнают, какой ты на самом деле, то перестанут интересоваться тобой.
Пристыженный тем, что она так легко видит меня насквозь, я опускаю взгляд на свои руки. Мне не следовало поднимать эту тему.
— Итак, ты упомянул, что исполняешь роль короля Земли. Вот в чем дело.
Я киваю.
— Что ж, Картер, я должна сказать тебе…
Когда София не продолжает, я поднимаю глаза и вижу, что она нежно улыбается мне.
— Я восхищаюсь твоей самокритичностью.
В моей груди прорастает маленькое зернышко надежды.
— Правда?
— Да. Большинство людей понятия не имеют, почему они так себя ведут. Я также ценю, что ты готов признать что-то нелестное о себе. Это заставляет меня чувствовать, что я могу тебе доверять.
— В таком случае, у меня есть около девяноста тысяч ужасных вещей, которые я могу рассказать тебе о себе прямо сейчас.
Она смеется над тем, как убедительно я это сказал.
— Их не может быть так много.
— Вероятно, их больше. Их могут быть миллионы. Если, рассказав тебе их, ты станешь мне доверять, то я начну говорить.
— В этом нет необходимости. И я бы снова сказала, что ты очарователен, но я не хочу тебя оскорблять. «Замечательный» подойдет?
— Да, — отвечаю я, ухмыляясь.
— Тогда ладно. Ты замечательный. Спасибо за еще один отличный ужин.
— Не за что. Я так рад, что ты пригласила меня на это свидание.
Через некоторое время она снова начинает смеяться и не останавливается, когда я беру ее за руку и целую, и я обнаружил, что у меня появилось новое любимое занятие в мире.
Заставлять Софию смеяться.
Единственное, что может сравниться с этим, – это заставить ее кончить.
Я собираюсь сделать так, чтобы это произошло, как только она мне позволит.
10
СОФИЯ
Всю дорогу домой Картер держит меня за руку, сжимая по-собственнически, что мне нравится, хотя и не должно. Я опускаю стекло и позволяю сладкому летнему воздуху растрепать мои волосы и развеять мучительное беспокойство о том, насколько мне нравится его общество.
В последний раз, когда я так наслаждалась обществом мужчины, я вышла за него замуж.
Когда мы подъезжаем к моему дому и он заглушает двигатель, он поворачивается ко мне, поднимает мою руку и касается губами костяшек пальцев.
Картер бормочет: — Я нервничаю.
— Почему?
— Ты какая-то тихая.
— Ой. Верно. Я забыла, что ты хочешь послушать мой внутренний монолог.
— Прости, что я такой навязчивый.
Мы смотрим друг на друга, и тишину нарушают только тиканье остывающего двигателя и стрекотание сверчков в траве. В полумраке салона его глаза блестят, как у кошки.
Мне так хочется прикоснуться к нему, что я протягиваю руку и глажу его по щеке.
— Не извиняйся за свои чувства. Тебе никогда не нужно извиняться за то, что ты честен.
— Я просто… — Картер с трудом подбирает слова, затем начинает сначала. — Я хочу, чтобы ты думала обо мне только хорошее.
— Я знаю. Вот почему так прекрасно, когда ты уязвим.
Он задумывается над этим, нахмурив брови.
— Уязвимость – это хорошо?
— Уязвимость – это очень хорошо.
— Я не силен в этом.
— Ты намного лучше, чем ты думаешь.
Картер шепчет: — Хорошо, — и пристально смотрит на меня.
Я знаю, что ему нужно. Я точно знаю, что ему нужно от меня, потому что когда-то я была им. Тем, кто нуждался в утешении и руководстве, тем, кто искал поддержки у кого-то более сильного.
Волна нежности захлестывает меня с новой силой.
— Милый мальчик, — бормочу я, обхватывая его лицо ладонями. — Не бойся.
— Обычно я бы не стал, но ты немного пугающая.
— Ты знаешь, что я имела в виду. Со мной ты в безопасности. Я всегда буду говорить тебе правду.
— Я знаю, но я не хочу, чтобы правда была чем-то плохим.
— Я не думаю ни о чем плохом. Правда. Я просто удивлена твоим поведением.
Он выдыхает, кивая.
— Хорошо.
— Не хочешь зайти ко мне и поцеловать на ночь?
Картер отвечает с непроницаемым лицом и напускной серьезностью.
— Я бы убил за это.
Улыбаясь, я целую его в щеку.
— Ты сумасшедший, но я ценю твой энтузиазм. А теперь пойдем внутрь, пока моя пожилая соседка не увидела еще больше, чем уже увидела.
В его глазах появляется озорной огонек.
— О, мы действительно могли бы подарить ей что-нибудь на память. Как насчет того, чтобы я разложил тебя на капоте и съел на десерт?
Это звучит невероятно соблазнительно, но я сохраняю бесстрастное выражение лица и приоткрываю дверь. С испуганным воплем он выскакивает из машины и подбегает ко мне.
— Королевы сами не открывают свои двери, — предупреждает он, распахивая ее пошире, чтобы я могла выйти.
Мне нравится, как это звучит, но я воздерживаюсь от комментариев. Я слишком сосредоточена на том, чтобы попасть внутрь и прижаться губами к его губам.
Картер идет прямо за мной, пока я поднимаюсь по дорожке, и оказывается рядом, когда открываю дверь. Он протискивается мимо меня, закрывает дверь, хватает мою сумочку и бросает ее на консоль, затем поворачивается ко мне и обнимает меня.
Мы целуемся, издавая одинаковые тихие стоны облегчения, когда наши губы встречаются.
Когда мы отстраняемся, чтобы глотнуть воздуха, Картер прерывисто говорит: — Я люблю целоваться с тобой в темноте. Единственное, что было бы лучше, если бы мы были обнаженными. И везде горел свет.
— Ты преступно очарователен. Поцелуй меня еще раз. Я еще не закончила с тобой.
Он тихо стонет.
— Черт, мне нравится, когда ты командуешь.
Для такого известного плейбоя, как он, этот мужчина – безнадежный романтик. Несмотря на всю эту чванливость мачо, он невероятно мил. И, как я ему уже говорила, это делает его опасным.
С мачо я могу справиться. Мачо заставляет болотную ведьму фыркать и шипеть. Сладость же приводит ее в замешательство, а в замешательстве начинаются настоящие неприятности.
Мы жадно целуемся, поглощая друг друга, мои руки в его волосах, а его руки обнимают меня. Я ценю, какой он большой и крепкий, и говорю ему об этом.
Картер опускает голову и прижимается щекой к моей шее. Она горит. Хриплым голосом он говорит: — Ты доставляешь мне удовольствие.
— Ты тоже доставляешь мне удовольствие.
— У меня такое чувство, будто я только что выиграл в лотерею.
Я смеюсь над этим.
— Полагаю, это было бы комплиментом, если бы у тебя уже не было всех этих денег.
— Черт. Ты права. Как насчет этого: я чувствую себя так, словно у меня была последняя стадия рака, и врач только что сказал мне, что он излечен.
— О боже.
Картер поднимает голову и смотрит на меня.
— Это было странно?
— Немного. Какой вид рака?
— Яичек?
Теперь мы оба смеемся, сплетаясь в темноте в объятиях друг друга, наши тела прижаты друг к другу. От него восхитительно пахнет. На вкус он еще лучше. Я бы хотела облизать его обнаженное тело сверху донизу, провести языком по каждому сантиметру его золотистой кожи.
Картер придавливает меня спиной к двери и прижимается ко мне своим тазом, потираясь об меня своей эрекцией. Я не могу сдержать тихий стон, который вырывается у меня. Прошла целая вечность с тех пор, как я чувствовала себя так.
Нет, до вчерашнего вечера это была целая вечность. У меня второй день этого странного небольшого подъема. К концу недели я, возможно, начну парить в воздухе.
Картер отрывается от моего рта и хрипит: — Мне нужно попробовать тебя на вкус. Я хочу провести языком по каждому изгибу твоего тела.