— Это так странно. Я только что подумала о тебе то же самое.
— Правда? О, черт. Это лучше, чем Рождество!
Мы улыбаемся друг другу, как два человека, которым сошло с рук что-то опасное и незаконное. Мы грабители банков, которые сбежали с награбленным. Я смутно осознаю, что мой рациональный ум покидает меня, но, честно говоря, мне все равно.
С ним я чувствую себя такой живой.
До сих пор я жила как во сне, ежедневно выполняя рутинную работу, страдая от маленьких и больших материнских забот, изо всех сил стараясь оплачивать счета и вырастить хорошего человека, и совсем забыла о развлечениях. У меня не было времени на них, разве что редкие шестисекундные сеансы с вибратором по вечерам в будни.
Это намного лучше, чем то, что было, и мы еще даже не добрались до самого интересного.
Подожди, что, черт возьми, я говорю? Пока? Секс уже предрешен?
— О-о-о, — говорит он. — Твоя улыбка только что погасла.
Выдыхая, я закрываю глаза.
— Мне жаль. Я снова слишком много думаю.
— Ты…ты хочешь, чтобы я ушел?
Застонав, я опускаю голову ему на грудь.
— Боже, воткни кол в мое сердце, почему ты этого не делаешь?
— Я не понимаю.
— Ты говоришь так, будто опустошен.
— Я опустошен.
— Ты не облегчаешь мне задачу, ты знаешь.
— У меня такое чувство, что я делаю что-то не так.
Я поднимаю голову и смотрю на него, такого красивого и смущенного, так стремящегося угодить мне, и думаю, что мне придется построить подземное бомбоубежище из стали для болотной ведьмы. Она ни за что не выдержит такого разрушительного притяжения.
Крепче обнимая его за плечи, я смотрю ему в глаза.
— Ты не сделал ничего плохого. Я просто устала. И больше не уверена, что существуют какие-то правила.
— Нет никаких правил. Мы можем делать все, что угодно. Это может быть так, как ты захочешь.
— Просто кажется, что мы движемся со сверхзвуковой скоростью.
— Чепуха. У нас уже было два свидания, а я еще не был внутри тебя. Мы движемся медленно.
Я смеюсь над его бесстыдством, когда Картер наклоняет голову и утыкается носом мне в шею.
— Хорошо, красавчик. Я польщена и очень соблазнена, но, боюсь, я старомодна. Я не прыгаю в постель к первому встречному.
Он поднимает голову и рассматривает меня с плутоватой улыбкой.
— Насколько соблазнена?
Я легонько хлопаю его по плечу.
— У тебя избирательный слух, мой друг.
— Нет, я слышал. Ты не прыгаешь в постели к первым встречным. Но никаких прыжков не будет. Как только мы окажемся в постели, то уже никогда не выберемся из нее.
Картер снова завладевает моими губами, целуя меня так страстно, что у меня перехватывает дыхание. Его руки блуждают по моему телу, обхватывая талию, бедра и попку.
Его пальцы впиваются в мою плоть, словно он пытается запомнить меня.
Я бы съязвила по поводу его манер, но я слишком наслаждаюсь всем этим, чтобы беспокоиться.
Когда Картер отрывается в следующий раз, то тяжело дышит. Он берет мое лицо в ладони и пристально смотрит мне в глаза.
— Позволь мне довести тебя до оргазма.
Сердце колотится, я прикусываю губу и пристально смотрю на него.
— Не думай об этом слишком много. Ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Да. Нет. Я не знаю. Наверное? Боже, это сложный вопрос.
— Ты не обязана отвечать взаимностью. Мне просто нужно попробовать тебя на вкус, и я хочу, чтобы ты кончила. Я встану на колени прямо здесь, прямо сейчас.
Мой пульс учащается. Я не могу отдышаться. Не знаю, делали ли мне когда-нибудь такое заманчивое предложение. И кто бы мог подумать, что это будет так сладко.
Когда я не отвечаю, Картер прижимается губами к моему уху и грубо говорит: — Я хочу полакомиться твоей киской, София. Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот. Сегодня вечером я хочу лечь спать, ощущая твой вкус на своих губах. После того, как я доведу тебя до оргазма, я уйду, так что тебе не придется беспокоиться о том, что я попытаюсь продолжить. Да или нет?
Мне кажется, я слышу, как все мои предки по женской линии дружно кричат «ДА!» но, как оказалось, я не нуждаюсь в их поощрении.
Он угостил меня ужином, прислал мне розы, сказал, что считает меня идеальной и красивой, и я подозреваю, что он действительно так думает. И он хочет доставить мне удовольствие без всяких условий.
Что касается ухаживаний, я сомневаюсь, что дальше будет намного лучше.
Какого черта. В любом случае, мне надоел этот вибратор.
Решившись, я смотрю ему в глаза, кладу руки ему на плечи и надавливаю на них.
Картер мгновенно опускается передо мной на колени, прячет лицо у меня между ног и погружает свои длинные, сильные пальцы в мою задницу. Он вдыхает, прижимаясь к моей юбке, выдыхает с тихим стоном и шепчет: — Спасибо.
Это я должна благодарить его, но он скользит руками по моим бедрам, задирает юбку, и мне больше неинтересен разговор.
Он смотрит на мои трусики. Я так рада, что надела симпатичную пару. Они черные, с небольшим количеством кружев, ничего слишком сексуального или дорогого, но по выражению его желания этого не поймешь.
Картер задирает мою юбку до талии и трется щекой о мои трусики, потом одной рукой стаскивает их с моих ног и засовывает в карман. Затем зарывается лицом мне между ног и снова вдыхает, на этот раз прямо в мою кожу.
Когда его горячий влажный язык скользит по моему клитору, я подпрыгиваю и задыхаюсь. Ощущения очень сильные. Декадентство. Ошеломляюще. Он проводит языком вверх и вниз, используя только кончик, мелкими, умелыми движениями, которые посылают волны удовольствия по всей нижней части моего тела и доводят мои соски до ноющей боли.
Я зарываюсь пальцами в его волосы, откидываю голову на дверь и закрываю глаза, наслаждаясь каждым движением и облизыванием, инстинктивно понимая, что ему нужно услышать, чтобы продолжать.
— Так хорошо, — шепчу я, затаив дыхание. — Ты такой хороший мальчик, Картер.
Он стонет в меня.
Это отдается во мне, фантастические вибрации становятся еще лучше, потому что это так грязно. Я двигаю бедрами в такт движениям его языка, теряя остатки сдержанности, когда он внезапно погружает свой язык глубоко внутрь меня.
Я выгибаюсь и со стоном тяну его за волосы. Мои бедра дрожат. Я не знаю, сколько еще смогу стоять.
Картер водит языком взад-вперед по моему набухшему клитору, периодически посасывая его, придерживая мою киску двумя пальцами одной руки и трахая меня пальцами другой. Я тяжело дышу и постанываю, двигая бедрами, мои соски горят, а пульс учащается, и влага стекает по моим бедрам.
Я выкрикиваю его имя. Он стонет от удовольствия и засовывает пальцы глубже в меня, двигая ими туда-сюда.
Когда я испытываю оргазм, мир за моими закрытыми веками становится белым. Мои крики экстаза эхом разносятся по темному дому. Картер все кружит и кружит надо мной, впитывая меня, прижимаясь ко мне лицом, а я дергаю его за волосы, облегченно вздыхаю и хвалю его снова и снова, теряясь в ощущениях.
Какой хороший мальчик, в самом деле.
11
СОФИЯ
Сегодня вечер третьего вторника месяца. А это значит, что я сижу в ресторане Ivy со своими лучшими подругами, Вэл и Эвелин, ужинаю, пью вино и болтаю.
Это стало нашим ритуалом с тех пор, как мы закончили колледж. Мы втроем учились в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, познакомились за бокалом пива на вечеринке в студенческом братстве и с тех пор были неразлучны.
Мы отвезли Вэл в отделение неотложной помощи после того, как кто-то подсыпал рогипнол в ее пиво той ночью. Душевная травма может по-настоящему укрепить дружбу.
— Сучка, если ты съешь всю эту сальсу до того, как я успею положить туда хоть один чипс, я тебя порежу.
Я улыбаюсь Вэл.
— Конечно, порежешь.
— Сто процентов порежу!
— Чем? Сарказмом? Ты самый неагрессивный человек из всех, кого я знаю.
Она накручивает прядь своих вьющихся темных волос двумя пальцами и улыбается мне в ответ. За толстыми стеклами очков ее большие зеленые глаза сияют.
— Я могла бы быть жестокой, если бы захотела. Я просто не хочу. Ни у кого нет на это времени.
— У меня есть на это время, — говорит Эв, взбалтывая в бокале белое французское вино. Она самая белокурая в нашей компании, у нее льняные волосы и такая бледная кожа, что она просто светится. Высокая и стройная, Эвелин выглядит как королева эльфов из книги Толкиена. — На самом деле, я сегодня чуть не убила человека.
— Опять? — Вэл, похоже, не удивлена.
— Слушай, этот парень сам напросился! Подождите, я расскажу вам, что он сделал.
— Я знаю, что он сделал. Он неправильно дышал, и ты решила, что он заслуживает смерти.
Эв на мгновение задумывается.
— В общем-то, да. Перименопауза – это не шутка, девочки.
Я смеюсь.
— Расскажи мне об этом. На прошлой неделе мне дважды приходилось вставать посреди ночи, чтобы сменить ночную рубашку, потому что она была насквозь мокрой.
Вэл сочувственно хмыкает.
— У тебя приливы жара?
— Нет, пока только ночная потливость. В остальное время я чувствую себя нормально. А у тебя?
— Еще как. Я стояла в очереди на кассе в Whole Foods и надеялась, что никто не заметит, как пот стекает по моей груди под блузкой.
Эв фыркает. Ей удается придать своему голосу элегантность.
— По крайней мере, ты пока не сталкиваешься с перепадами настроения. У меня появились три новых личности, и все они – дерьмо.
Вэл ласково улыбается.
— Детка, ты всегда была дерьмом.
— Да, но сейчас я плаксивая, сонная, раздражительная, и сумасшедшая. Вот почему я считаю бредом заявления о том, что Бог – женщина.
Вэл вздыхает.
— Ну вот, опять.
— Заткнись. Во-первых, женщина никогда бы не допустила таких ошибок, как рак, старение и размещение точки G у мужчины в его заднице, а затем объявление анального секса грехом. Но кроме того, женское божество никогда бы не обрекло женщин на менопаузу. Как раз в тот момент, когда ты думаешь, что во всем разобрался, что твоя жизнь наконец-то под контролем и ты процветаешь, – бац! Прощай, эстроген, здравствуй, растительность на лице, жир на животе и полная потеря либидо. Такое ощущение, что все мое тело просто развернулось и сказало: «К черту все это. Мы закрываем магазин».