— В этом нет ничего странного. Это невероятно щедро. Ты же знаешь, что могла бы неплохо заработать, если бы продала их, верно?
— Полагаю, что так, но есть вещи важнее денег. Ник купил их только для того, чтобы ими похвастаться. Он не играет ни на каких инструментах.
Я думаю, они были бы счастливее с тобой. Ты бы дал им хороший дом.
Картер смотрит на меня горящими глазами.
— Хороший дом.
— Да. Инструменты созданы для того, чтобы на них играли, а не просто рассматривали или держали взаперти. Я хочу, чтобы они были у тебя.
Он продолжает смотреть на меня так долго, что мне становится не по себе.
— Я что-то не так сказала?
— Нет. Ты сделала мне лучший комплимент, который, как мне кажется, я когда-либо получал.
— Тогда почему ты смотришь на меня так, будто я только что заявила, что я из космоса?
— Мне просто было интересно, как бы ты отреагировала, если бы я взял тебя на руки и перекинул через плечо, чтобы отнести в твою спальню и показать, как сильно я ценю каждое твое слово.
Мое тело реагирует на эти слова и хриплый тон, которым они были произнесены, выбрасывая в кровь прилив адреналина и затрудняя дыхание.
Сердце колотится от волнения, я встаю.
— Вот что я тебе скажу. Если тебе удастся поймать меня до того, как я доберусь до двери, ты сможешь перекинуть меня через плечо и отнести в спальню. Но если я окажусь быстрее тебя и доберусь туда первой, тебе придется вымыть пол у меня на кухне. Голым.
Он бросает взгляд на дверь, затем снова на меня. И улыбается.
Пять секунд спустя он несет меня вниз головой на плече, направляясь в мою спальню, а я смеюсь так сильно, как не смеялась уже много лет.
14
СОФИЯ
Картер бросает меня на кровать и забирается сверху на четвереньках. Глядя на меня сверху вниз, он ухмыляется.
— Ты даже не пыталась победить.
— Я пыталась!
— Я никогда не видел, чтобы кто-то, кому не исполнилось девяносто лет, двигался так медленно.
— Может быть, у меня больные колени, ты когда-нибудь задумывался об этом?
Его улыбка становится шире.
— У тебя не больные колени, красавица, ты плохая лгунья.
Протягивая руку, чтобы запустить пальцы в его волосы, я шепчу: — Я не сдаюсь. Ты должен поцеловать меня сейчас.
— Ты говоришь это так, будто действительно считаешь себя главной.
— И ты говоришь это так, как будто мы оба еще не знаем, что ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу.
Его улыбка медленно исчезает. Картер пристально смотрит на меня сверху вниз, с трудом сглатывая.
— Сделаю. Поэтому, пожалуйста, будь осторожна со мной.
Мое сердце переполняется нежностью. Он такой милый, когда не ведет себя как король Земли. Его уязвимость всегда трогает меня.
— Я буду осторожна с тобой, милый мальчик. Я обещаю. Ты тоже можешь мне кое-что пообещать?
— Да. Что угодно. Ты знаешь, что я это сделаю.
Я на мгновение обхватываю ладонями его лицо, мысленно запечатлевая его серьезное выражение, затем опускаю руки ему на грудь.
— Честность. Я хочу, чтобы между нами была правда, только правда и ничего, кроме правды, несмотря ни на что.
— Это прозвучало так, будто ты думаешь о нашем будущем. Как будто, возможно, ты хочешь, чтобы у нас было будущее вместе.
Его голос звучит неуверенно. Я отгоняю навязчивое воспоминание о том, как Вэл рассказывала мне о своем парикмахере, о том, как Картер порвал с ней, когда она сказала, что хочет быть эксклюзивной, и вместо этого позволяю себе улыбнуться в ответ.
Затем я переворачиваю его на спину и сажусь на него верхом.
Его глаза вспыхивают от возбуждения. Он сжимает мои бедра своими большими руками и смотрит на меня снизу вверх, приоткрыв рот, его дыхание прерывистое.
Что-то в пылком выражении его лица заставляет меня чувствовать себя раскрепощенной. Я уверена в своем теле и своей женственности. Он смотрит на меня так, словно я его любимый подарок. Между тем, я одета в поношенный спортивный костюм и с забранными волосами в хвост. Ник бы задрал нос, если бы мог меня сейчас увидеть.
Неторопливо проводя руками по его груди, я поддразниваю: — Мистер… МакКорд, это ваш бумажник снова тычется в меня? Вам действительно стоит найти место получше для хранения этого.
Он гортанно смеется.
— О, я знаю гораздо лучшее место для хранения этого.
У него хриплый смех.
— О, я знаю место гораздо лучше, чем два основных.
— Держу пари, что знаешь.
Я стягиваю через голову свою толстовку и бросаю ее на кровать рядом с нами. Под ней на мне ничего нет. Картер втягивает воздух, затем медленно выдыхает, пожирая меня глазами.
— Когда ты сказал мне надеть эти спортивные штаны, то забыл упомянуть о нижнем белье, поэтому я предположила, что ты хотел бы, чтобы я его не надевала.
— Это было правильное предположение. Иисус. У тебя идеальная грудь.
— Спасибо. Почему ты к ней не прикасаешься?
— Ты еще не давала мне разрешения.
Я беру его руки и провожу ими по своим бедрам к талии, затем по грудной клетке к обнаженной груди. Он обхватывает их ладонями, ощущая их тяжесть, затем проводит большими пальцами туда-сюда по моим твердеющим соскам.
Между нами его эрекция сжимается и пульсирует. Я изгибаю бедра, и Картер издает тихий стон.
Когда я наклоняюсь, он запечатлевает на моих губах грубый, собственнический поцелуй, затем снова переворачивает меня на спину.
Я обхватываю его ногами за талию.
— Ты хочешь быть главным? Или хочешь узнать, что я задумала вместо этого?
— Да. Оба варианта. Все это.
— Выбирай.
Его руки, обхватывающие мою голову с обеих сторон, дрожат. Его дыхание становится прерывистым. Его глаза безумны.
Он сглатывает, затем шепчет: — Ты выбирай за меня.
— Хороший ответ. Перевернись.
Картер переворачивается на спину. Я приподнимаюсь на локте, смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь. Положив руку ему на грудь, я на мгновение прислушиваюсь к биению его сердца, затем медленно провожу рукой вниз по животу.
Живот – это неправильное слово. Оно предполагает мягкость, но на самом деле ее нет. Его пресс тверд как скала, как и его член, который я нежно сжимаю через его джинсы.
— Подожди. — Он хватает меня за запястье. — Подожди, я… я должен тебе кое-что сказать.
По какой-то причине он вдруг напрягается. Сбитая с толку, я морщу лоб.
— Сейчас?
— Да.
Он садится и смотрит на свои ноги. Я тоже сажусь, недоумевая, что происходит.
— Ты в порядке?
— Ты сказала, что хочешь честности. Правду.
Его голос становится тихим. Я жду, наблюдая, как он пытается подобрать слова.
— Я не хочу этого делать, не сказав правду о том, что может… тебя разозлить.
Он все еще смотрит на свои ноги, избегая моего взгляда. Тем временем я начинаю чувствовать себя нелепо, сидя здесь с обнаженной грудью.
Я тянусь за своей толстовкой, но Картер хватает меня за запястье и останавливает. Он выпаливает: — Я переехал в этот район, чтобы быть ближе к тебе. Чтобы я мог случайно встретиться с тобой, только это не было бы случайностью.
Удивленная, я на мгновение задумываюсь об этом.
Я в ужасе от его признания? Нет. Боюсь ли я, что он одержимый псих, который в конце концов убьет меня? Тоже нет. Я не испытываю отвращения. Но я осознаю, что это очень странно.
— Я не уверена, как на это нужно реагировать.
Несчастный, Картер поворачивается и смотрит на меня.
— Это полный пиздец. Я знаю. Мне жаль. Я сказал своему брату, что умираю от желания поближе познакомиться с тобой, и он посоветовал мне перестать быть таким занудой и купить дом по соседству.
Это меня рассмешило.
— Никто в твоей семье не верит в то, что можно просто позвонить по телефону, не так ли?
— Каллум всегда получает то, что хочет. Он просто принимает это. Поэтому я подумал, что, может быть, я попробую проявить инициативу. Я подумал, что если бы мы встретились случайно, например, в кафе, как мы это сделали, это было бы лучше, чем если бы я однажды случайно постучал в твою дверь и пригласил тебя на свидание.
— Да, я согласна, что было бы лучше, если бы не та часть, в которой рассказывается о том, как ты все это организовал.
Он закрывает лицо руками и стонет.
— Мне так жаль. Это звучит так ужасно вслух. Я мудак.
Я наблюдаю за ним несколько мгновений, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Когда я понимаю, что скорее заинтригована, чем встревожена, я откидываюсь на спинку кровати и говорю: — Эй.
Картер поворачивается и смотрит на меня сверху вниз. Я протягиваю руки.
— Иди сюда.
Он падает на меня сверху, заключает в объятия и прижимается щекой к моей груди.
Запуская пальцы в его волосы, я шепчу: — Ты прячешься?
— Да.
— Нам нужно поговорить об этом.
— Я знаю. Мы можем заняться этим, пока я прячусь?
— Ты обещаешь сказать мне правду?
— Абсолютно. Клянусь жизнью моей матери.
— Тогда мы можем сделать это, пока ты прячешься.
Картер прижимается ко мне теснее и тяжело выдыхает. Глядя в потолок, я нежно поглаживаю его волосы и спину, пока напряжение не покинет его тело.
— Во-первых, спасибо, что рассказал мне. Я знаю, было бы проще этого не делать.
— Теперь ты меня ненавидишь?
— А ты думаешь я бы дала тебе прижаться лицом к моей обнаженной груди, если бы ненавидела?
— Я не знаю. Может быть, это затишье перед бурей. Или, может быть, ты планируешь помучить меня, подарив это потрясающее воспоминание, а потом вышвырнуть меня вон.
— Интересная идея, но я не настолько мстительна.
Он медленно выдыхает, крепко обнимая меня.
— Прости.
— Я тебе верю. Но, пожалуйста, я хотела бы услышать все неприглядные подробности. Как давно ты переехала в Санта-Монику?
— В прошлом месяце.
Это совпадает с тем, что он сказал мне в кафе.
— Откуда?
— Из Малибу.
— У тебя там все еще есть дом?
— Нет. Я ненавидел это место. Все живут за воротами. Богатые люди такие параноики. — Его голос становится жестче. — В любом случае, ворота не могут удержать кого-то достаточно решительного.