Я нежно целую его в щеку.
— Ты такой красивый, Картер. Такой идеальный.
Он слегка покачивается, снова сглатывает, затем прерывисто выдыхает.
— Тебе нравится, когда я тебя хвалю?
— Да. Я люблю это. Мне это нравится.
Его голос хриплый. Дыхание поверхностное. Его глаза рассеянно блестят.
На долю секунды наступает абсолютная ясность, и я понимаю, насколько велика моя ответственность быть с ним осторожной, чтобы убедиться, что это пьянящее чувство контроля не пересилит то, к чему мы оба на самом деле стремимся. Близость и связь – вот что имеет наибольшее значение, а не то, кто кому говорит, что делать.
Все дело в доверии.
Моя грудь сжимается от волнения. Глядя ему в глаза, я шепчу: — Со мной ты в безопасности. Я обещаю. А теперь дай мне свой рот и заставь нас обоих кончить.
Мы обмениваемся жарким, страстным поцелуем. Затем Картер снова устраивается у меня между ног и со стоном благодарности зарывается лицом в мою киску.
Я обхватываю его голову и наблюдаю, как он лижет и посасывает, его щеки впалые, глаза закрыты, а руки скользят у него между ног, одна сжимает яйца, а другая поглаживает ствол, пока мы оба не начинаем стонать.
Мой пульс учащается. Я тяжело дышу, а мои бедра дрожат. Удовольствие такое сладкое, как пульсирующий клубок жара, который сжимается все сильнее и сильнее с каждым движением его языка.
Он открывает глаза и смотрит на меня умоляющим взглядом.
— Да, милый, — шепчу я, затаив дыхание. — Да.
Картер зажмуривает глаза, глубоко стонет в меня и вздрагивает. Густая струя спермы вырывается из головки его члена, затем еще и еще, короткими, быстрыми толчками, выплескиваясь на покрывало, стекая по его руке.
Моя киска бьется в конвульсиях. Схватки становятся все сильнее и быстрее, превращаясь в изысканные, ритмичные толчки, которые переполняют мои чувства. С криком я падаю на кровать и извиваюсь у него перед лицом. Мои соски жаждут его зубов. Пустота внутри меня жаждет быть заполненной его длинным, твердым членом.
Я испытываю бурный оргазм, извиваясь и постанывая. Мне нет дела ни до чего, кроме того, что он заставляет меня чувствовать. Удовольствия, которое он бескорыстно дарит мне.
Когда мой оргазм проходит, и я лежу, тяжело дыша, глядя в потолок, Картер прижимается щекой к моему бедру. Я наклоняюсь, ерошу его волосы и тихо смеюсь, испытывая блаженное удовлетворение.
Я действительно могла бы привыкнуть к этому.
15
СОФИЯ
Картер удовлетворенно вздыхает, а затем усмехается.
— Кажется, я испортил твое милое пуховое покрывало. Упс.
— Не волнуйся об этом. Я куплю новое. Мне все равно это никогда не нравилось.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на него. Мы улыбаемся друг другу, как дураки.
— Не хочешь ли воспользоваться влажным полотенцем, чтобы вытереться?
— Если это не доставит тебе слишком много хлопот, то я не против.
— Никаких хлопот.
Мы оба под кайфом и улыбаемся друг другу, как пара цирковых клоунов. Я почти забыла, насколько сильными могут быть эндорфины, вырабатывающиеся во время оргазма.
Я целую его, обхватывая его лицо ладонями, затем велю ему лечь на кровать и ждать меня. Он вскакивает на ноги и по-лебединому ныряет на матрас, переворачиваясь на спину и раскидывая руки в стороны.
Его член между ног по-прежнему торчит, как флагшток.
Он прекрасен. Как и его улыбка, огромная и ослепительная. Картер выглядит так, словно только что обнаружил, что умеет летать.
— Если я начну называть тебя миссис Робинсон9, это не будет оскорблением?
— Не для меня. Энн Бэнкрофт была на десять лет моложе, когда снималась в «Выпускнике».
Я направляюсь в ванную, пока он продолжает говорить.
— Но в фильме она должна была быть лет на двадцать старше Дастина Хоффмана, верно?
— Верно. Но на самом деле между ними была разница всего в шесть лет. Так что разница в возрасте на самом деле ничего не значила. Это все было для виду.
Я останавливаюсь перед зеркалом в ванной и смотрю на свое отражение. Должна признать, я сияю. Моя кожа выглядит потрясающе. Эти румяные, как после полового акта, щечки.
Для моего цвета лица Картер лучше, чем все дорогие кремы, которыми я пользуюсь.
Я смачиваю полотенце теплой водой, выжимаю его и протираю между ног. Потом споласкиваю его и снова выжимаю воду, затем возвращаюсь к нему.
Картер смотрит на меня снизу вверх, наблюдая, как я подхожу к нему. Его прекрасное тело – это дар. Его сердце в его глазах.
Я забираюсь на кровать и вытягиваюсь рядом с ним. Взяв его член в руку, я осторожно начинаю протирать его полотенцем.
— Никто никогда не делал этого для меня, – бормочет он, наблюдая, как я ласкаю его.
— Они должны были это делать. Ты отличный пациент.
— Если я пациент, значит, ты врач, верно?
Наши взгляды встречаются. В его глазах светится озорство.
Усмехаясь, я приподнимаю брови.
— О, тебе нравится эта идея, не так ли?
Он прикусывает губу и кивает.
— Боже, ты восхитителен. Как ты можешь быть таким милым?
— Снова милый? Арррр!
— Прости меня. Как ты можешь быть таким… идеальным?
Картер скромно опускает взгляд на мои руки.
— Я не такой.
— Такой. — Я наклоняюсь и запечатлеваю поцелуй на его твердом животе. — Я могу съесть все свои блюда прямо здесь.
— Это можно устроить.
Мы улыбаемся друг другу. Я никогда не чувствовала себя так комфортно с мужчиной на таком раннем этапе. Я не уверена, что это значит. И хочу ли я знать.
— О-о-о. Ты задумалась. Это не к добру.
Картер дразнит, но беспокойство отчетливо сквозит в его голосе. Я качаю головой и, взяв его за руку, тоже вытираю ее полотенцем.
— На самом деле, я просто размышляла о том, как легко все складывается с тобой.
— Размышляла? Ты размышляла, пока мой член был у тебя в руках?
— Не обижайся. Я очень хорошо справляюсь с многозадачностью.
— Хорошо, но, если ты когда-нибудь признаешься, что, пока мы занимаемся любовью, ты еще и составляешь список покупок, я сброшусь с ближайшего обрыва. — Он быстро отступает. — Я имею в виду, что я не ожидаю……Я не предполагаю, что мы…
— Да, это так, — отвечаю я с легкой улыбкой. — И это нормально.
Картер тихо вздыхает с облегчением.
Закончив приводить его в порядок, я снова встаю с кровати и кладу полотенце в корзину для белья в гардеробной. Затем нахожу свои спортивные штаны и толстовку рядом с кроватью и одеваюсь.
Картер наблюдает за каждым моим движением, не предпринимая никаких попыток одеться самому.
Когда я вижу его таким покорным, с нежным взглядом и ожиданием, у меня перехватывает дыхание.
Может быть, это из-за текилы, которая заставляет меня так поступать. Или, может быть, это просто потому, что так кажется правильным. Какой бы ни была причина, то, что я говорю дальше, удивляет нас обоих.
— Я бы хотела, чтобы ты провел со мной ночь. Не думаю, что нам стоит пока заниматься сексом, но, если ты не против и тоже хочешь остаться, я хочу, чтобы ты остался.
Картер медленно вздыхает. Не отрывая от меня взгляда, он шепчет: — Да. Спасибо.
Этот мужчина за один вечер поблагодарил меня больше, чем мой бывший за двадцать лет брака. Если я когда-нибудь встречусь с его матерью, я сделаю ей комплимент по поводу ее родительских навыков.
Или, возможно, умру от смущения, учитывая, что она, вероятно, могла бы быть моей старшей сестрой.
— Прости, но у меня нет ничего, что ты мог бы надеть в постель.
— Я бы сказал, что это трагедия, но мы оба знаем, что я бы солгал.
— В чем ты обычно спишь?
— В трусах. В футболке, если холодно.
Я улыбаюсь.
— Сегодня не холодно.
Он скатывается с кровати и встает. Затем подходит ко мне, дьявольски ухмыляясь.
— Значит, ты хочешь, чтобы я был голым.
Глядя на его сильное, мускулистое тело, я бормочу: — Ты великолепен. Боже мой. Даже твои ноги идеальны.
Картер обхватывает меня руками и крепко прижимает к себе, зарываясь лицом в мои волосы. Обвивая руками его талию, я прижимаюсь щекой к его груди и слушаю ровный стук его сердца.
Он шепчет: — Ты тоже будешь голой?
— Лучше не надо. Слишком рискованно.
— Что, если я пообещаю вести себя хорошо?
— Я беспокоюсь не о тебе.
— Понятно. Ничего, если я разбужу тебя утром, прижавшись ртом у тебя между ног?
Он слишком хорош, чтобы быть правдой. Должно быть, с ним что-то не так. Никто не может быть таким замечательным.
— Это было бы более чем нормально, но ты должен позволить мне ответить взаимностью. Я не хочу, чтобы это было односторонним.
— Когда я доставляю тебе удовольствие, это доставляет удовольствие и мне. Это заводит. — Картер делает паузу, чтобы усмехнуться. — Не пойми меня неправильно. Я не говорю «нет» минету.
— Возможно, мои навыки немного подзабыты. Ты должен пообещать, что не будешь надо мной смеяться.
— Я гарантирую, что ни один мужчина в мировой истории никогда не смеялся, когда его член был у женщины во рту. Пойдем в постель.
Он поворачивается к кровати, откидывает покрывало и одеяло, затем заключает меня в объятия и плюхается на матрас, увлекая за собой. Мой смех прерывистый, но он переходит в визг, когда Картер начинает меня щекотать. Он переворачивается и прижимает меня к себе, ухмыляясь как сумасшедший.
Я говорю: — Я забыла спросить, храпишь ли ты.
— Я тоже забыл спросить, храпишь ли ты.
Я притворяюсь оскорбленной.
— Как вы смеете, сэр? Леди так не поступают.
Картер осыпает поцелуями мою шею с одной стороны, затем целует меня в губы.
— А ты леди? Надеюсь, что нет. Я хочу сделать с тобой слишком много грязных вещей, — он прижимается губами к моему уху и шепчет, — И заставить тебя сделать это со мной.
Картер переворачивает нас, устраивая так, чтобы я лежала на боку, отвернувшись от него, а он свернулся калачиком позади меня. затем он накрывает нас одеялом и придвигается ко мне, перекидывая руку через плечо, чтобы крепче прижать меня к себе. Он глубоко и удовлетворенно вздыхает.