Я вспоминаю, как Вэл рассказывала мне о том, что ее парикмахер увидела Картера в компании нескольких женщин в бульварной прессе, и внутренне вздрагиваю.
Я самая новая в этой компании.
Я стойко отвечаю: — Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к акционерам.
Он стонет.
— Черт возьми, вы же знаете, что это не так! Ни для кого не секрет, что он встречался с нами в прошлом году, чтобы предложить выкуп акций. Как это выглядит, когда вы встречаетесь тайком?
— Никто не встречался тайком и ничего не замышлял. Я понятия не имела, что за нами следят, но могу вас заверить, что я выдвину против этой газетенки обвинения во вторжении в частную жизнь, а также все остальное, за что смогу подать в суд. И, если вы боитесь, что я поделюсь информацией, которой не должна делиться, напоминаю вам, что я подписала жесткое соглашение о неразглашении, когда пришла в эту компанию. Я его не нарушала.
— Как я могу в это поверить?
Он продолжает повышать голос, но я сохраняю тот же низкий, сдержанный тон.
— Вы сомневаетесь в моей честности?
— Нет, я сомневаюсь в вашем здравомыслии. Картер МакКорд? Вы слишком умны для этого, София. Он дилетант!
— Я тоже так думала, пока не узнала его получше. Не всегда можно полагаться на первое впечатление.
Хартман усмехается.
— Я знаю его семью. Знаю его историю. Я знал таких парней, как он, всю свою жизнь. Избалованные, титулованные богатые дети, у которых в голове нет ничего, кроме вечеринок, перепихонов и…
— Этого достаточно.
Мой голос пронзает его тираду, как меч. Ошеломленный, мистер Хартман смотрит на меня.
Он никогда не слышал, чтобы я повышала голос, но, если он скажет еще хоть одно негативное слово о Картере, он услышит гораздо больше.
После паузы к нему возвращается самообладание.
— Так, значит, это для вас… это серьезно. Вы будете продолжать с ним встречаться.
Я пренебрегаю уважением, которого он не заслуживает, и обращаюсь к нему по имени, которое, по слухам, он терпеть не может. Неудивительно.
— Послушайте, Мервин, я ценю вашу позицию и знаю, что вы исходите не из злого умысла, но если то, что я делаю, не является незаконным или неэтичным, я не обязана ни вам, ни кому-либо другому объяснять, чем я занимаюсь за пределами этого офиса.
Он решительно заявляет: — Теперь вы просто наивны.
— Я была бы благодарна, если бы вы не относились ко мне покровительственно.
Мы сверлим друг друга взглядами, пока его телефон не зазвонил и не вывел нас из тупика. Он вздыхает и машет рукой в сторону двери.
— Отлично. Идите, проведите хорошие выходные. Постарайтесь не попасть на обложку журнала People. Мы вернемся к этому после того, как я поговорю с юристами.
Хартман заканчивает разговор, отпуская меня. Я встаю и иду к двери с гордо поднятой головой, но внутри у меня все сжимается, а сердце ноет.
Я знала, что жизнь с Картером сопряжена с трудностями, но я не ожидала, что мир начнет точить ножи так скоро. Хуже всего то, что я знаю, что эта борьба далека от завершения.
Она только началась.
25
СОФИЯ
Картер звонит мне на мобильный, когда я стою в кладовой и ищу, что бы приготовить на ужин. Меня мало что интересует, так что, похоже, это будет вечер пиццы на вынос.
— Привет.
— Привет. Ты видела статью?
— Да.
— Ты в порядке?
— Меня отчитал мой босс, но да, я в порядке. А ты?
Он усмехается.
— Мой брат тоже хорошенько меня отчитал, но да, я в порядке.
— Который из братьев?
— Каллум.
— А-а. Тот, который высокомерный и властный.
— Ты помнишь, как я это говорил? — Его голос довольный.
— Конечно, я помню. Я также помню, как он сказал тебе, что следует перестать быть слабаком и купить дом по соседству с моим. Мне кажется лицемерным, что он разозлился после такого совета.
— Именно это я ему и сказал!
— Что он ответил?
— Каллум разозлился, что я об этом вспомнил.
Мы оба смеемся над этим, затем Картер становится серьезным.
— Но мы позаботимся об этом, так что тебе не о чем беспокоиться.
Я иду на кухню и открываю холодильник.
— Что значит, вы позаботитесь об этом?
— Этот таблоид больше не будет публиковать статьи о нас.
— Почему так?
— Потому что мы их покупаем.
Я захлопываю дверцу холодильника и стою, щурясь на него.
— Покупаете их?
— Приобретаем, да.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
Ошеломленная, я подхожу к кухонному столу и опускаюсь на стул.
— Ты ничего не хочешь сказать.
— Я перевариваю информацию.
— Это хорошо или плохо?
— Мне кажется, я нахожусь в состоянии шока. Я собиралась связаться с адвокатом, чтобы подать на них в суд за ту фотографию, на которой они сфотографировали нас на твоем заднем дворе.
— Да, за это определенно следовало принять меры. С остальными фото – нет, потому что мы были на публике, но с редактором, который опубликовал статью, и с фотографом, который сделал снимки, уже разобрались.
— Что значит разобрались?
Картер делает паузу, прежде чем ответить, как будто пытается решить, сколько можно раскрыть.
— Я думаю, будет лучше, если ты не будешь знать подробностей.
Я удивленно приподнимаю брови.
— Это звучит подозрительно. Вы с братом ездили в Вегас и выкопали несколько ям в пустыне?
Не задумываясь, он отвечает: — Нет. Я же говорил, что у нас есть сотрудники для этого.
Когда я ничего не отвечаю, он смеется.
— Я просто шучу.
— Правда? Я не совсем уверена.
— Суть в том, что тебе не нужно беспокоиться о том, что они опубликуют еще какие-нибудь истории о нас, хорошо? Они были для меня занозой в заднице в течение многих лет, но раньше я не обращал на это внимания. — Его голос смягчается. — Но теперь, благодаря тебе, я это делаю.
Мне впервые приходит в голову, что семья МакКордов может быть чем-то большим, чем обычная семья. Они могут быть Семьей с большой буквы.
— Эй? Я потерял тебя?
— Нет. Я…Я все еще здесь.
— У тебя забавный голос.
— Картер?
— Да, детка?
— Если бы ты был замешан в чем-то незаконном, ты бы мне сказал?
Еще одна долгая пауза.
— А ты бы хотела это знать?
Я собираюсь решительно сказать «да», но передумываю. Хотела бы я знать? Или знание поставит меня под угрозу? Что еще более важно, поставит ли это под угрозу Харлоу?
Адреналин разливается по моим венам. Мое сердце начинает бешено колотиться. Трясущимися руками я сжимаю телефон мертвой хваткой.
— Ты обещал, что скажешь мне правду.
— И я это сделаю. Спрашивай меня о чем угодно.
— Ты замешан в чем-нибудь незаконном?
— Нет, — тут же отвечает он. Затем, после недолгого колебания, добавляет: — Я не такой.
Он сделал небольшое, но важное ударение на слове «я».
— Ты хочешь сказать, что остальные члены твоей семьи такие?
— Я этого не говорил.
— Господи, Картер, пожалуйста, не увиливай от ответа! Это слишком важно.
Он вздыхает.
— Нам не следует говорить об этом по телефону.
Я отрываю телефон от уха и в ужасе смотрю на него. Затем я снова прикладываю его к уху и шепчу: — А что, ФБР подслушивает?
Он смеется.
— Ты очаровательна, ты знаешь это?
— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?
— Я только имел в виду, что есть… деликатные вопросы, которые следует обсуждать с глазу на глаз.
Я вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по комнате.
— Боже мой. Ты в мафии.
— Нет, мы ни в коем случае не состоим в мафии. — Подумав, он добавляет: — Хотя это было бы круто, не так ли?
— Нет! Это было бы совсем не круто! Это ни в коем случае не было бы круто!
— Ты немного расстроена.
— Если ты скажешь мне успокоиться, я закричу.
— Я просто сделал замечание. Когда я смогу тебя увидеть?
Харлоу проходит в гостиную, плюхается на диван и включает телевизор. Я смотрю на нее с колотящимся сердцем и трясущимися руками, размышляя, не подвергаю ли я опасности жизнь своего ребенка, ведя разговор с человеком, который говорит, что он не связан с мафией, но говорит так, будто в действительности это не так.
Каждый чертов раз, когда я думаю, что все морщины в моей жизни разгладились, появляются еще более серьезные.
На моем телефоне раздается уведомление о входящем звонке. Я бросаю взгляд на экран.
Это Ник.
Потому что, конечно же, это должен был быть Ник. Без сомнения, он тоже видел фотографии.
Картер говорит: — Алло?
Возвращаясь в кладовку, чтобы спрятаться, я прикрываю телефон рукой и шепчу: — Приходи в полночь. Припаркуйся в конце квартала. И не звони в дверь. Я буду ждать тебя.
Он криво усмехается.
— Звучит как-то таинственно. Может, мне надеть плащ и шляпу?
— Сейчас не время для шуток.
Картер вздыхает.
— Мне нравится, когда ты говоришь таким резким тоном. Нет, это не резкий тон. Какое же слово я ищу?
— Злым!
— Да! Злым. Ты такая чертовски сексуальная, когда злишься.
Я делаю несколько глубоких вдохов, мысленно считая до десяти. Потом говорю сквозь стиснутые зубы: — В полночь. Не опаздывай. И будь готов ответить на все мои вопросы, понял?
Он растягивает слова: — Да, мэм. Но если я этого не сделаю, вы меня отшлепаете?
Я издаю недовольный звук и отключаю связь, но не раньше, чем услышу звук его смеха.
Я заказываю пиццу. Когда ее приносят, бросаю водителю доставки двадцатку на чаевые и захлопываю дверь у него перед носом. Сразу же после этого я открываю ее и извиняюсь, а затем спокойно закрываю снова, как нормальный человек, а не как та грубиянка, в которую я превратилась.
Если я узнаю, что Картер состоит в мафии, мне придется принять успокоительное.
Мы с Харлоу ужинаем перед телевизором, смотрим баскетбол. В середине рекламы она поворачивается ко мне.
— Итак, этот парень, Картер. Он тебе нравится?