Я чувствую, что меня начинают допрашивать, и беру себя в руки, прежде чем ответить.
— Да.
— Он хорошо к тебе относится?
— Да.
Она задумчиво жует свой кусочек пепперони.
— Вы познакомились с ним в приложении для знакомств?
— Нет, мы знаем друг друга с прошлого года. Он работает в той же отрасли, что и я. Я недавно столкнулась с ним, и он пригласил меня на свидание.
В этой истории больше пробелов, чем в кусочке швейцарского сыра, но подробности о том, как мы познакомились, должны быть известны только нам, а ей это знать необязательно.
— Он такой…
— Какой?
— Я имею в виду, он просто выглядит как-то… может быть, не очень умно?
— Ты имеешь в виду, потому что он такой красивый.
Дочь морщит нос.
— Он выглядит так, будто все, что он делает, – это ходит в спортзал и смотрит на себя в зеркало.
— Я так понимаю, ты этого не одобряешь.
Она искоса смотрит на меня.
— Почему? Если я скажу, что не одобряю, ты перестанешь с ним встречаться?
— Да.
Харлоу поворачивается и пристально смотрит на меня.
— Действительно?
Я вздыхаю, ставлю бокал с вином на стол и поворачиваюсь к ней.
— Дорогая, моя личная жизнь не так важна для меня, как твоя. Мне действительно нравится Картер, но я люблю тебя. Ты для меня важнее всего.
Изучив мое лицо, она снова принимается жевать, поворачиваясь к телевизору.
— Так он что, тупой?
— Нет, на самом деле он гениален. Люди недооценивают его из-за внешности.
— Я думала, тебя не заинтересует пустоголовый, но никогда не знаешь наверняка. Секс сводит людей с ума. Я имею в виду, посмотри на папу. У Бритт коэффициент интеллекта как у мокрого носка.
Я запихиваю в рот кусок пиццы, чтобы не комментировать.
Уставившись в телевизор, она спрашивает: — Почему ты так хорошо к ней относишься?
— Потому что, если бы я была стервой, это усложнило бы жизнь всем, но все равно ничего бы не изменило.
— Хм. — Харлоу на мгновение замолкает. — А еще потому, что папу это тоже бесит, верно?
Я улыбаюсь.
— Ты же знаешь, я не могу ответить на этот вопрос.
— Кстати, он постоянно говорит о тебе. Это просто жутко.
Нахмурившись, я искоса смотрю на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Он сравнивает Бритт с тобой. Прямо при ней. «София никогда бы такое не надела. София никогда бы такого не сказала. София готовит намного лучше, чем это». Вот так.
Я потрясена этим открытием.
— Он говорит такие вещи в ее присутствии?
Дочь кивает.
— Иногда это доводит ее до слез.
— Ну, это просто дерьмово!
— Точно. Но она никогда с ним не спорит. Бритт настоящая простушка. Это, наверное, из-за ее отца.
— А что с ее отцом?
— Он часто бил ее, когда она была маленькой. И ее маму тоже. Я думаю, у них у обеих синдром избитой женщины. Я пару раз встречалась с ее мамой, она милая, но пугливая. Вздрагивает от малейшего звука. И когда ты слишком быстро приближаешься к ней. Папа сказал Бритт, что она больше не может ее видеть, т.к. она плохо на нее влияет.
Я так потрясена этой новостью, что не знаю, что с собой делать. Когда звонит мой телефон, я в оцепенении иду на кухню. И вот, пожалуйста, снова звонит мой бывший муж.
На этот раз я отвечаю на его звонок.
Я холодно говорю: — Привет, Ник. Подожди минутку, пожалуйста. Мне нужно выйти в другую комнату.
Услышав имя своего отца, Харлоу впадает в панику. Она проводит рукой по горлу, затем прикладывает палец к губам. Я киваю, давая ей понять, что понимаю и не буду делиться тем, что она мне только что рассказала.
Конечно, я этого не сделаю, потому что не хочу давать Нику никаких оснований для использования этого против нее.
Я выхожу на задний двор и закрываю за собой раздвижную стеклянную дверь, прежде чем вернуться к разговору.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты сказала мне, что моя дочь не будет общаться с этим нелепым ребенком, с которым ты спишь.
Он выпил. Я слышу это по тону его голоса, по тому, как он невнятно произносит слова. Учитывая, что сейчас только половина восьмого вечера, он, должно быть, изрядно приложился к бутылке.
— Столько отеческой заботы. Какая приятная перемена по сравнению с твоим обычным отсутствием интереса. — Мой голос сочится сарказмом, что приводит его в бешенство.
Он кричит: — Не смей, блядь, проявлять ко мне неуважение!
— Или что? Ты начнешь трахаться с подростком? Ой. Слишком поздно.
Ник тяжело дышит на другом конце провода, как животное на скотном дворе.
— Я заберу у тебя Харлоу. Ты не справляешься, поэтому я заберу ее.
Жгучая ярость разгорается у меня под ногами. Она поднимается по моему телу волной жара, от которой мое лицо начинает гореть. Только мой голос остается невозмутимым. Он остается каменно-холодным.
— Я понимаю, почему ты этого хочешь. Я уверена, тебе бы понравилось, если бы она была рядом двадцать четыре часа в сутки. Готовить ей еду, стирать белье, помогать с домашними заданиями, отвозить ее везде, куда ей нужно, покупать тампоны, справляться с перепадами настроения подростков. Похоже, это в твоем духе.
Он рычит: — Думаешь, что ты такая чертовски умная?
— Да. Потому что я такая и есть. Почему ты звонишь?
— Я видел ту статью. Эти фотографии. Ты и этот красавчик, кусок дерьма, носитесь по всему городу. Ты выглядишь жалкой.
— В самом деле? Мне казалось, что я хорошо выгляжу на этих фотографиях. Счастливой. Ты, наверное, просто не узнал меня, потому что я никогда не улыбалась так счастливо, когда была с тобой. Кстати, если я расскажу Картеру, что ты назвал меня жалкой, тебе придется переехать в другую страну. Он очень меня опекает. К тому же он на восемнадцать лет моложе тебя и сложен как гора, так что, если у тебя возникнут какие-нибудь умные мысли о том, чтобы попытаться надавить на кого-то из нас, подумай еще раз. До сих пор я была с тобой честна, но я не потерплю словесных оскорблений.
Я практически слышу, как Ник рвет на себе волосы от разочарования, что я сохраняю хладнокровие, в то время как у него эпическая истерика. Затем мой телефон издает звуковой сигнал о входящем вызове.
— Мне пора. Звонит моя подруга. Отличных выходных, Ник.
Я отключаюсь и отвечаю на звонок Эвелин.
— Привет.
— Не смей говорить мне «привет». Я только что прочитала статью о тебе и Картере МакКорде, и не могу поверить, что ты скрывала от нас эти отношения.
Видимо, это разговор на троих, потому что Вэл отвечает: — Да!
— Ты сказала нам, что больше не собираешься с ним встречаться!
— Да!
Когда я вздыхаю, Эв говорит: — Извини. Перемотка. На секунду меня охватил гнев в перименопаузе. Ты в порядке, детка? Расскажи, что с тобой происходит.
Тихо смеясь, я смотрю в сумеречное небо.
— Слишком много всего, чтобы обсуждать это по телефону. Что вы, две дурочки, делаете завтра вечером?
— Я попрошу Брайана присмотреть за детьми, — говорит Эв.
— А я найму няню, — говорит Вэл. — Где мы можем встретиться?
— У меня дома. И можете привести сюда всех детей. Харлоу вернулась из Мексики пораньше, потому что… не берите в голову. Я расскажу вам завтра. Приходите около шести. И, ради всего святого, принесите вина.
Они соглашаются, мы прощаемся, и я возвращаюсь в дом, чтобы посмотреть баскетбол с Харлоу. Однако мои мысли о Картер.
Начинается обратный отсчет до полуночи.
26
СОФИЯ
Я отдаю Картеру должное, по крайней мере, в одном. Этот человек патологически пунктуален.
Ровно в полночь фары его Corvette освещают темную улицу, когда он проезжает мимо дома. Он паркуется где-то вне поля зрения, затем бежит по тротуару и пересекает лужайку. Я распахиваю дверь, прежде чем он успевает постучать. Мы оба говорим шепотом.
— Привет.
— И тебе привет. Заходи. Пойдем наверх. Харлоу уже спит.
Я закрываю и запираю за ним дверь, затем веду его наверх, в свою спальню. Прикрыв дверь так тихо, как только могу, я прислушиваюсь, чтобы убедиться, что ничего не слышу, затем поворачиваюсь.
Я оставила одну лампу гореть на туалетном столике. В тусклом свете я вижу, что он широко улыбается.
Картер одет в черное с головы до ног, как настоящий вор-домушник.
Он шепчет: — Это захватывающе! Мы что, играем в ролевые игры, в которых я глава преступной семьи, а ты федеральный агент, которому поручено расправиться со мной, но вместо этого она влюбляется в меня?
Я подхожу к нему и толкаю, чтобы он присел на край кровати. Глядя на него сверху вниз, я тихо говорю: — Никаких игр. Только прямые вопросы и прямые ответы. Ты в мафии?
Картер качает головой.
— Нет.
— Кто-нибудь из членов твоей семьи состоит в мафии?
— Нет.
Когда я, прищурившись, смотрю на него, он поднимает руки, сдаваясь.
— Это правда.
— Тогда что это была за история с деликатными вопросами, о которых мы не могли поговорить по телефону?
Картер открывает рот, чтобы ответить, но затем подозрительно оглядывает комнату, разглядывая все вентиляционные отверстия и электрические розетки.
— Что не так?
— Когда ты в последний раз проверяла свой дом на наличие жучков?
Я знаю, что он имеет в виду не насекомых. Широко раскрыв глаза от ужаса, я зажимаю рот руками.
Он падает навзничь на матрас, схватившись за живот и сотрясаясь от беззвучного смеха.
Он дразнил меня.
Склонившись над ним, я шиплю: — Ты придурок!
Картер садится, хватает меня и тянет к себе на кровать. Наваливаясь на меня сверху, он ухмыляется, видя, что я веду себя как дура.
— Видела бы ты свое лицо.
Раздраженная, я ворчу: — Тебе доставляет неестественное удовольствие пугать меня до полусмерти.
— Только потому, что я знаю, что тебя мало что пугает. Боже, ты прекрасна. Эти завораживающие глаза. Если бы ты была ведьмой, то наложила бы на меня заклятие?
Я закрываю глаза и вздыхаю. Он покрывает поцелуями все мое лицо, сладкими поцелуями милого маленького психопата.