3
СОФИЯ
Остаток дня я провела в глубоком сожалении.
Не могу поверить, что дала Картеру свой номер телефона. Также не могу поверить, что позволила ему пригласить меня на ужин. Хорошо, что он не дал мне свой номер, иначе я бы отменила встречу, как только вернулась бы домой.
Подозреваю, он знал об этом. Если так, то я его недооценила.
Но должна признать, что я заинтригована. Сомневаюсь, что у нас много общего, но между нами существует настоящая симпатия.
Когда без четверти семь раздается его звонок, я сижу в своей гостиной, потягивая белое вино, и удивляюсь тому, как сильно нервничаю.
— Алло?
— Привет, София. Это я.
Я узнаю его голос, но решаю заставить его еще немного потрудиться.
— Вам придется быть более конкретным, сэр. Мне целый день звонят десятки поклонников.
Он усмехается.
— Держу пари, что ты знаешь кто это. Ладно, посмотрим, не освежит ли это твою память. Мое имя начинается на «К» и заканчивается на «А-Р-Т-Е-Р»
— О да. Миллиардер.
— Ты говоришь так, будто это недостаток.
— Я пока не настолько хорошо тебя знаю, чтобы понять, развратили ли тебя все твои деньги.
— Пока? Звучит многообещающе.
Его тон теплый и дразнящий. Он снова флиртует со мной. Меня беспокоит, насколько мне это нравится.
— Я думала, ты напишешь мне.
— Я так и планировал сделать сначала, но мне хотелось услышать твой прекрасный голос.
Стараясь не улыбаться, я говорю: — Не нужно так напускать на себя важность.
— Я хочу понравиться тебе. К тому же, это правда. У тебя великолепный голос, как и все остальное в тебе. Назови свой адрес?
То, как он говорит мне комплименты, одновременно лестно и подозрительно. Я не привыкла к такой простой похвале от мужчины. Могу пересчитать по пальцам левой руки, сколько раз Ник делал мне искренние комплименты. Один из них без всяких оговорок – то, как он сказал мне, что я хорошо выгляжу, потому что наконец-то сбросила десять фунтов.
Моя мама такая же. Может быть, именно поэтому я поначалу чувствовала себя так комфортно с Ником. После его насмешек я чувствовала себя как дома.
Я даю Картеру свой адрес. Мы продолжаем болтать о пустяках, пока я не слышу, как к моему дому подъезжает машина. Поднимаясь, я выглядываю из окна гостиной и вижу, как он выходит из Lamborghini, окрашенного в жгучий оттенок солнца.
Я открываю дверь и наблюдаю, как Картер приближается, ухмыляясь и прижимая к уху мобильный телефон.
— Ты рано.
— Ты же просила меня не опаздывать.
— А ты всегда так хорошо выполняешь приказы?
— Может быть, тебе стоит дать мне еще немного времени и выяснить это.
Картер поднимается на крыльцо и останавливается передо мной. Он оглядывает меня с головы до ног, не отрывая телефонной трубки от уха.
— Господи. Ты сияешь. Я чувствую себя тараканом, стоящим перед картиной Караваджо.
Я приподнимаю брови.
— Ты знаком с Караваджо?
— Не позволяй этому хорошенькому личику одурачить тебя, милая. Я намного умнее, чем кажусь.
Мы улыбаемся, стоя в двух шагах друг от друга, но все еще разговариваем по телефонам. Это глупо, но весело. Игриво. Мой бывший муж никогда так не делал.
Перестань думать о Нике.
Отключив звонок, я прислоняюсь к дверному косяку и рассматриваю Картера. Рост около шести футов, привлекательная внешность и мальчишеская, но дьявольская улыбка.
Он опасен, этот парень. Мне нужно быть осторожной. Я уже чувствую, что моя болотная ведьма тает, как разогретое масло.
Картер поднимает руки на высоту плеч и медленно поворачивается, позволяя мне осмотреть его наряд. В светло-серых брюках и белой льняной рубашке на пуговицах с закатанными манжетами он выглядит небрежно и элегантно. Татуировки на его мускулистых предплечьях придают ему неожиданно сексуальный вид.
— Я прошел проверку?
— Неплохо для таракана.
Мы улыбаемся друг другу еще мгновение, пока он не заглядывает в дом через мое плечо.
— У тебя милый дом.
— Спасибо. Как и твоя машина. Я вижу, тебе нравится желтый цвет.
Его лицо вытянулось. Лишь на долю секунды. Но Картер быстро приходит в себя и натягивает улыбку, но я замечаю это и с ужасом понимаю, что он думает, будто я насмехаюсь над ним.
— Прости, если это прозвучало неправильно. Я не хотела подколоть тебя. Мне тоже нравится желтый цвет. Он очень жизнерадостный. Вообще-то, когда мы только переехали, я хотела покрасить дом в желтый, но мой бывший вел себя так, будто я просила принести котят в жертву в сатанинском ритуале, поэтому этого так и не произошло.
Картер хмурится.
— Он сказал тебе «нет»?
— Ага.
— Какой придурок. Я бы позволил тебе покрасить дом в фиолетовый и ярко-розовый цвета, если бы ты захотела.
Я изучаю выражение его лица и с удивлением нахожу его искренним. Легкий трепет удовольствия согревает мой живот, распространяясь ниже, пока я не поражаюсь, что такой невинный комментарий о краске для дома может меня возбудить.
Только на самом деле речь идет не о покраске дома. Речь идет об исполнении моих желаний, о которых, очевидно, знает моя вагина.
Осторожно, София. Это всего лишь один ужин, ничего больше.
— Зайди на минутку, я возьму свою сумочку.
Я поворачиваюсь и иду через фойе, чувствуя, что Картер следует за мной. Я пытаюсь взглянуть на дом другими глазами, гадая, что он на самом деле думает о нем.
«Милый» – такое двусмысленное слово. Оно может означать что угодно, от «хорошего» до «отвратительного», в зависимости от того, как его произносят.
Я представляю себе его квартиру, обставленную черной кожаной мебелью и украшенную отражающими стеклянными поверхностями, как секс-логово, куда он после ужина приводит своих молоденьких блондинок, чтобы заняться спортивным сексом перед одним из многочисленных зеркал, развешанных специально для этого.
Я никогда не занималась сексом перед зеркалом. Не знаю, почему от одной мысли об этом у меня по коже бегут мурашки.
Хотя, конечно, знаю, но это будет ужин, а не секс. Я даже не стала брить ноги.
Я беру свою сумку с того места, где оставила ее на кухонном столе, и поворачиваюсь, пораженная, обнаружив Картера прямо там, менее чем в двух футах от меня.
— О… привет.
— Привет. Прости, что я стою так близко.
— Правда?
— Да.
— Ты не выглядишь виноватым.
— Ладно, технически, мне жаль только, что из-за этого у тебя на лице появилось такое тошнотворное выражение, но, если бы я думал, что мне это сойдет с рук, между нами вообще не осталось бы места.
Мы смотрим друг на друга, вытянув руки по швам, и небольшое пространство между нами вибрирует на высокой, опасной частоте.
Все, что нам нужно для поцелуя, – это чтобы он наклонился ко мне.
— Я не чувствую тошноты. Однако я думаю, что, возможно, мне следует установить несколько основных правил для этого ужина, на который ты меня ведешь.
Голубые глаза горят, Картер улыбается.
— Ты, конечно, любишь правила.
— Иногда они необходимы.
— Например, когда ты идешь на свидание?
— Например, когда молодые люди, которые хотят объединить свою компанию с моей, так экстравагантно льстят мне и забывают о понятии личного пространства. И это не свидание.
Он на мгновение задумывается обо всем этом, склонив голову набок, выражение его лица задумчивое.
— У меня есть кое-какие соображения. Разреши поделиться ими.
Я сдерживаю улыбку. Картер просто чертовски очарователен.
— Конечно. Валяй.
— Спасибо. Ладно, приступим. Я не врал, когда говорил, что мне насрать на наш бизнес, но я понимаю, что ты меня плохо знаешь, поэтому не жду, что ты поверишь мне на слово. Кроме того, я не льщу тебе, когда говорю, что ты великолепна. А выражаю свои чувства. Если тебе это неприятно, скажи мне, и я перестану. Если ты не скажешь мне остановиться, я этого не сделаю, потому что не хочу, чтобы у тебя были какие-либо сомнения в том, насколько привлекательной я тебя считаю. И, наконец…
Он одним шагом сокращает расстояние между нами и пристально смотрит мне в глаза. Его голос становится хриплым.
— Это определенно свидание. Хочешь знать почему?
Вопреки здравому смыслу, я соглашаюсь.
— Почему?
Картер протягивает руку и легко касается двумя пальцами вены, пульсирующей на моей шее. Его улыбка легкая и самодовольная.
— Потому что твое сердце бьется так же сильно, как и мое.
На долю секунды мне кажется, что он собирается поцеловать меня, и я словно наэлектризована. Но вместо этого он хватает меня за руку.
— Давай, пойдем есть. По дороге в ресторан ты можешь рассказать мне все о себе, и мы оба притворимся, что ты втайне не надеялась, что я тебя поцелую.
Я следую за ним к двери, беспокоясь, что даже мои небритые ноги не смогут остановить этот несущийся поезд.
Мне уже кажется, что я схожу с ума, а мы еще даже не заказали закуски.
Мы сидим друг напротив друга за маленьким столиком, накрытым белой скатертью и освещенным свечами. Воздух наполняют аромат жареного чеснока и звуки оперы Пуччини. Заведение крошечное, всего на полдюжины столиков, расположенных вдоль кирпичной стены напротив бара.
— Мне здесь нравится, — произносит Картер, оглядываясь по сторонам.
— Подожди, пока не попробуешь еду. Она превосходна.
Словно по зову, к нашему столику подходит официант в белом фартуке. Он приветствует нас, протягивает меню и рассказывает о фирменных блюдах, которые подают в ресторане.
Затем выжидающе смотрит на меня.
Я спрашиваю: — Картер, ты пьешь красное вино?
— Да.
— У Фабрицио в меню есть отличное Amarone. Не возражаешь, если я закажу бутылку?
Он выпрямляет спину, небрежно кладет руку на спинку стула и улыбается мне.
Я принимаю это как положительный ответ. После краткого обсуждения с Фабрицио, чтобы убедиться, что вино из списка действительно доступно, я делаю заказ и отправляю его восвояси. Когда снова обращаю свое внимание на Картера, он все еще улыбается, но теперь выглядит впечатленным.