Картер замирает. Его глаза злобно сверкают.
— Какая угроза?
Я пренебрежительно машу рукой в воздухе.
— Я же говорила тебе, у него был нервный срыв.
— Ты не говорила мне, что он угрожал тебе.
Я пристально смотрю на него, мое любопытство разожжено новым опасным тоном в его голосе.
— А зачем? Вы с братом собираетесь выкопать еще одну яму в пустыне Вегаса?
Картер не улыбается моей шутке. Он просто смотрит на меня, ожидая объяснений.
— Ты немного пугающий, когда становишься таким, конюх.
— Хорошо. Это даже лучше, чем мило. Что тебе сказал твой босс? В частности.
Я встаю, уперев руки в бока, и обхожу спальню. Когда я останавливаюсь и оглядываюсь на него, Картер сидит на краю моей кровати с таким видом, будто собирается отправиться в открытый космос. Он так напряжен, что я почти слышу, как скрипят пружины.
— Хартман сказал, что собирается проконсультироваться с юристами.
— Насчет нас?
— Да. И сказал, что это выглядит плохо и некрасиво, когда мы «встречаемся тайком», и владельцы акций будут недовольны.
Над головой Картера сгущаются мрачные и угрожающие тучи.
— Прежде чем пойдешь на дело и совершишь убийство, ты должен знать, что ничто не запрещает сотрудникам вступать в личные отношения с конкурентами. Хартману это может не понравиться, но технически он ничего не может с этим поделать.
— Он может сделать все, что угодно. Ты знаешь, насколько жесток этот бизнес. Если он действительно захочет, он может сделать твою жизнь невыносимой.
Я прислоняюсь к туалетному столику и скрещиваю руки на груди.
— Тогда уместно было бы сказать «поиграй и узнаешь», потому что я не позволяю людям помыкать мной. Если он попытается отомстить, то пожалеет об этом.
Впечатленный, Картер усмехается.
— Мой отец будет без ума от тебя. Он, вероятно, предложит тебе должность в компании. Он, вероятно, даже предложит тебе мою должность в компании.
— Если я смогу получать твою гигантскую зарплату, я соглашусь.
Скривив губы, Картер встает и медленно приближается ко мне.
— О, так вот в чем дело, да?
Я невозмутимо отвечаю: — Да. Все это было подстроено, чтобы случайно встретиться с твоим отцом, и украсть твою работу.
Опустив веки, он растягивает слова: — Случайно. Я понимаю, что ты задумала.
Я притворяюсь невинной, как будто забыла, что он использовал те же слова, когда признавался, что планировал встретиться со мной.
— Я не понимаю, о чем ты.
Картер хватает меня, прижимая мои руки к бокам, и лихо улыбается, глядя на меня сверху вниз.
— Конечно, нет, ваша светлость. Вы – само воплощение добродетели.
Он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня, но его прерывает громкий стук, доносящийся снизу.
Кто-то колотит в мою входную дверь.
Уже за полночь.
И тут я подумала, что хуже этого дня уже быть не может.
27
СОФИЯ
Картер бросает злобный взгляд в сторону двери.
— Если это твой бывший, я удалю ему селезенку.
— Конечно, ведь сегодня мне как раз нужна кровавая баня в моей гостиной. Ты останешься здесь и будешь вести себя прилично.
Он не отвечает. Просто продолжает убийственно смотреть на дверь, как сторожевой пес, готовый напасть на почтальона.
Я подхожу к двери. Прежде чем открыть ее, я оборачиваюсь и указываю на кровать. Картер вздыхает, затем неохотно садится на край матраса.
— Хороший мальчик.
Я выхожу и закрываю за собой дверь, прежде чем успеваю решить, достаточно ли этого, чтобы заставить его остаться на месте.
Торопливо спускаясь по лестнице, я включаю свет в гостиной и прихожей. Затем выглядываю в дверной глазок.
На крыльце стоит взъерошенный мужчина в красном спортивном костюме от Adidas. Он хмурится. Пожилая женщина с короткими седыми волосами вокруг головы и одеялом на коленях, выглядящая растерянной, сидит в инвалидном кресле, за которым стоит мужчина.
Я открываю дверь и в шоке смотрю на них.
Мой брат отдает мне честь.
— Твоя очередь, — говорит он и, проталкиваясь мимо меня, закатывает мою маму в прихожую.
— Что, по-твоему, ты делаешь? Сейчас середина ночи!
Он ставит мою маму рядом с консолью и поворачивается ко мне с мрачным выражением лица. Его глаза налиты кровью, а волосы с проседью растрепаны. Он давно не брился, и от него пахнет несвежим пивом и сигаретами.
— Ты так и не перезвонила мне по поводу выбора дома престарелых. Так что теперь это твоя проблема.
Я в ужасе перевожу взгляд с него на нашу маму. Она, нахмурившись, оглядывается по сторонам, как будто никогда раньше не была в моем доме и не одобряет обстановку.
— О чем, черт возьми, ты говоришь, Уилл? Что ты делаешь? Это безумие!
— Я же говорил тебе, что уезжаю в Париж в конце месяца.
— До этого еще несколько недель!
— Да, что ж, мне нужно подготовиться. А принцесса Ди, – он тычет большим пальцем в сторону нашей мамы, – сегодня запустила в меня банкой супа. — Он поднимает подбородок, демонстрируя синяк на нем. — Для чокнутой старухи она чертовски хорошо целится.
— Нет, не так, — говорит наша мама. — Я целилась тебе в нос. Чей это дом?
В холодном шоке я перевожу взгляд с одного на другого, не веря своим ушам или глазам.
Этого не может быть.
Но это так, потому что Уилл уже идет мимо меня к открытой двери и ночи за ней.
— Береги себя, Софи. Еще увидимся.
— Уилл, остановись! Подожди! Ты не можешь просто оставить ее здесь со мной! А как же ее одежда? Лекарства? Все, что ей нужно?
Он бросает через плечо: — Ее лекарства в кармашке на спинке кресла. Я соберу ее одежду и пришлю сюда. Это все, что ей нужно. За исключением подгузников для взрослых.
Мне кажется, я слышу, как он мрачно усмехается, прежде чем пересечь лужайку и запрыгнуть в фургон, припаркованный у обочины. Он заводит двигатель и трогается с места, покрышки взвизгивают еще до того, как я успеваю сообразить, не является ли все это ужасным кошмаром.
— Мама? — Харлоу стоит в пижаме на верхней площадке лестницы и в замешательстве смотрит вниз.
— Привет, дорогая. Возвращайся в постель, пожалуйста.
— Это бабушка?
Моя мама, прищурившись, смотрит на Харлоу.
— Привет, дорогая. Боже, ты стала такой высокой. Чей это дом?
Я пользуюсь моментом, чтобы насладиться тихим внутренним криком, затем закрываю входную дверь.
— Мама, это мой дом. — Я подхожу и смотрю на нее сверху вниз, заставляя себя улыбнуться, надеясь, что это не выглядит слишком безумно.
Моя мать поднимает на меня взгляд.
— Кто ты?
Блядь.
Я мягко говорю: — Это я, мама. София.
Она оживляется.
— У меня есть дочь по имени София! — Затем она хихикает, как будто ей нравится какая-то шутка.
Я не могу решить, смеяться мне или плакать.
Опускаясь на колени рядом с ее креслом, я беру ее хрупкую руку в свою. Ее кожа сухая и словно бумажная, прохладная на ощупь и испещрена синими прожилками.
— Мама, я София. Я твоя дочь.
Она смотрит на меня, с сомнением наморщив нос, затем качает головой.
— Нет, ты намного старше моей дочери.
Я нахожу это забавным в ироничном, душераздирающем смысле.
Встав, я убираю волосы с лица и пытаюсь справиться с паникой. Но у меня нет выбора. Ничего не поделаешь, кроме как смириться с ситуацией. Я прижимаю пальцы к закрытым векам и выдыхаю.
— Хорошо. — Открыв глаза, я смотрю на маму. — Давай уложим тебя в постель, а утром во всем разберемся. Я отведу тебя в комнату для гостей.
Я бросаю взгляд наверх, затем снова закрываю глаза.
Как и все остальные спальни, гостевая комната находится наверху.
— Мам, я устрою тебя в гостиной только на эту ночь, хорошо? Диван должен быть удобным. Я принесу тебе несколько одеял и подушку, как насчет этого?
— Я не могу спать на диване! Мне нужна кровать. Я упаду с дивана, он слишком близко к полу.
В этом нет смысла, но она взволнована, и очевидно, что она не собирается соглашаться спать внизу. Женщина упряма, как мул.
— Харлоу, дорогая, спустись сюда, пожалуйста.
Она быстро спускается по лестнице, слегка придерживаясь рукой за перила. Поравнявшись с нами, она наклоняется и целует мою маму в щеку.
— Привет, бабушка. Приятно снова тебя видеть.
— Я тоже очень рада тебя видеть, дорогая. Не могу поверить, какой ты стала высокой. И какие длинные волосы! Сколько тебе сейчас лет?
— Четырнадцать.
— Ты уже занимаешься сексом? Обязательно пользуйся презервативами. Парни этого не захотят, но ты им скажешь: «Без перчаток – без любви».
Я собираюсь порыться в аптечке в поисках валиума, но Харлоу спокойно это воспринимает.
— Это хороший совет, бабушка, но я ни с кем не собираюсь заниматься сексом.
Она выглядит разочарованной.
— Ой. Что ж. — Через мгновение она оживляется. — Твоя мать занималась сексом, когда была в твоем возрасте, она когда-нибудь говорила тебе об этом? Она попросила меня отвести ее к врачу, чтобы он прописал ей противозачаточные таблетки.
Харлоу приподнимает брови и смотрит на меня.
— Как интересно. Она сказала мне, что была девственницей до восемнадцати лет.
Боже милостивый, неужели этот день никогда не закончится?
Я повелительно машу рукой, словно отгоняя всю эту чушь. Схватив коляску за ручки, я подталкиваю маму к кухне, иду туда целеустремленно и делаю вид, что у меня все под контролем.
— Харлоу, твоя бабушка, наверное, хочет пить. Пожалуйста, принеси ей стакан воды или чего-нибудь еще, что она захочет. Я вернусь через две минуты.
Я оставляю ее возле кухонного стола, целую Харлоу в макушку, затем бегу наверх в свою спальню, где Картер меряет шагами комнату. Он резко останавливается, когда я врываюсь.
— Мне нужна твоя помощь.
Ощетинившись, он делает шаг вперед.
— Это твой бывший?
— Нет, это моя мама.
Картер моргает.
— Твоя мама?
— Я объясню, когда мы уложим ее в постель, но самая насущная проблема в т