Сердце ударило в горло.
Всем ли женщинам, с которыми Дрейгон собирался переспать, он говорил это?..
Я прикусила губу, потому что в глазах стало малость влажно.
Явно не стоило надумывать себе ничего особенного. Не стоило, но я-то уже это сделала!
Его слова не выходили из головы.
– Я хотела поговорить, – сказала так твердо, как могла.
Вышло не очень, но Дрейгон все же бросил на меня косой взгляд и глубоко вздохнул.
– Я тебя слушаю.
А мне вдруг стало ясно, что и сказать-то толком нечего. Все слова вылетели и испарились, словно их и не было. Я стояла посреди его комнаты ночью, смотрела на него и совершенно ничего не имела за душой.
Кроме разрывающей сердце тоски…
– Теперь многое встает на свои места, да? – бросила я какой-то осколок заготовленной заранее речи. Единственное, что сумела вспомнить.
– Правда? Что же именно? – вяло поинтересовался колдун, едва ли замечая, насколько я смущена и выбита из привычного состояния.
Он снова выглядел спокойно и отстраненно, как будто я вообще не интересовала его. Ни как личность, ни как женщина.
Пил свой напиток из блестящего бокала, окованного красноватым золотом, и смотрел в окно. А оттуда на него светил холодный свет луны, бросая серебряные блики на черные волосы, уже успевшие высохнуть.
И я разозлилась.
– Как ты стал вороном? – спросила резко, заставив мужчину вздрогнуть.
Он посмотрел на меня, приподняв бровь, и, видимо, заметил что-то в моем настроении, потому что решил ответить в кои-то веки:
– Я проклял себя, чтобы не быть уничтоженным своим братом.
И ответ настолько поразил меня своей абсурдностью, что… мгновенно стала очевидна его правдивость!
Дрейгон не лгал!
– Тебя хотел убить брат? – переспросила, не веря своим ушам.
Колдун кивнул.
– За что же?
Пожал плечами. Чуть лениво, чуть безразлично.
Словно ему давно было плевать и на брата, и на несостоявшееся убийство, и на то, что он до сих пор проклят. А затем ответил:
– Может, за что, что я собирался прикончить его. А может, за то, что когда-то я трахал его жену и ему все еще было обидно.
Он цинично ухмыльнулся и снова отпил из бокала.
А я поняла, что даже такой – мрачный и злой – Дрейгон казался мне красивым. Его светлое лицо не теряло благородства никогда. Ни в часы спокойствия, ни в минуты ярости, ни в мгновения страсти.
– Ты увел у брата женщину? – переспросила я негромко, не зная, как оценивать этот поступок. Но Дрейгон меня удивил.
– Вообще-то, это он увел женщину у меня. Или она сама ушла. Теперь это уже не имеет никакого значения.
Он выглядел таким безразличным, что меня взяло раздражение. Я сложила руки на груди и выдохнула с легким вызовом:
– Так, может, ты сам виноват, что она ушла? Может, ты был не самым хорошим избранником?
Дрейгон изменился в лице и даже пить перестал. Полностью развернулся ко мне и, приподняв бровь, спросил:
– В смысле?
Теперь уже я приподняла бровь и, отвернувшись, псевдозадумчиво взглянула в потолок:
– От любви до ненависти, как говорится, один раз, – проговорила, намекая на его вероятные измены. Не была уверена, что шутка будет оценена по достоинству, но Дрейгон понял все мгновенно:
– Я не спал с другими женщинами! – воскликнул он, кажется потихоньку выходя из себя.
– Ну знаешь, лучше переспать, чем недоесть…
– Что?..
– Я говорю, просто так возлюбленных не бросают! С женщинами ты не спал, но, может, были мужчины? – продолжала я иронизировать, нарочно выводя из себя колдуна, чья холодная невозмутимость уже довела меня до белого каления.
Если я в бешенстве, то пусть и он будет в том же состоянии!
И… мне удалось.
Зеленые глаза Антрацитового принца запылали ядовитым огнем. Он стиснул ладони в кулаки и шагнул ко мне, разом преодолев все то расстояние, что сам же между нами и проложил.
– Да ты издеваешься… – выдохнул он, чуть рыча и ударив ладонями в стену по обеим сторонам от моего лица.
Но мне было уже не страшно. После того как я поняла, в какую ловушку попала, влюбившись в самого асоциального и психически неустойчивого черного колдуна Вальтариума, мне, кажется, было уже нечего терять.
А потому я просто с вызовом смотрела в его пылающие глаза и молчала, отсчитывая чудовищно-быстрые удары собственного сердца, глуша пульс в горле.
– Издеваюсь? – проговорила максимально спокойно и с нарочитым удивлением. Выходило трудно, но, кажется, у меня получалось. – О чем ты, Хмуря?
После того как я вновь назвала его вороньей кличкой, Дрейгон побледнел, сжав зубы.
Я могла ликовать! Наконец-то! Сколько раз он издевался надо мной, делая из меня посмешище? Неужели мне впервые удалось провернуть подобное и с ним?..
Но… посмешище из Дрейгона не вышло. Увы, даже таким он казался мне красивым.
Волшебненько!
Я потерянный человек…
– Не играй со мной, недоведьма, – проговорил он опасно тихо.
А я громко сглотнула, изо всех сил стараясь не отвести взгляда, и сама двинулась к нему, подняв голову и оказавшись в паре миллиметров от его лица.
Что мне было терять?
Гордость, самоуважение, приличия или стыдливость?
Все это уже давно растерялось в общении с черным вороном Хмурей и его человеческой интерпретацией.
Поэтому стоило мне приблизиться к мужскому лицу, как его ресницы едва заметно дернулись и приподнялись. Ярко-зеленые глаза стали чуть больше и значительно темнее.
И тогда, скользнув взглядом по его губам, до которых мне больше всего на свете хотелось дотронуться даже сейчас, я втянула его умопомрачительный, едва уловимый аромат и тихо-тихо выдохнула, боясь, что голос сорвется в последний момент:
– А мне больше не с кем играть, Дрейгон… Как и тебе, так ведь?..
Дрейгон замер, глядя на меня с каким-то ошеломлением.
А я осторожно качнулась вперед, запечатлев на его губах короткий, призрачный поцелуй, и снова отстранилась.
– Именно поэтому все у нас так и происходит, да?.. – выдохнула я тихо под все таким же тяжелым взглядом колдуна.
Развернулась и ушла прочь, и только тихий хлопок двери за спиной пронзил меня дрожью, позволив наконец расслабиться и осесть на пол обессиленной, слабой куклой.
Той, которой я себя и чувствовала.
Глава 8
9 число месяца Костлявых ручьев, далеко после полудня.
Катакомбы Антрацитового замка.
– Не могу поверить, что я не заметила это место в прошлый раз! – воскликнула я, спускаясь по темной сырой лестнице куда-то вниз, все глубже и глубже в недра замка.
Здесь было холодно, и с каждым шагом мне все больше казалось, что я увязаю в чем-то ужасно мокром. Стены становились влажными, и кое-где по ним даже скатывались вниз капли воды.
Я так и не легла спать после встречи с Дрейгоном. Так распереживалась, что сон как ногой сняло. Да-да, именно ногой, потому что рукой вышло бы не так жестко.
После того как я буквально выползла из покоев Антрацитового принца, меня еще час потряхивало как в лихорадке. Затем взошло солнце, и я решила не тратить времени даром, вновь отправившись на поиски Искры. Повезло хоть, что хозяином Дрейгон был гостеприимным и у меня на столике прямо посреди комнаты обнаружился завтрак, которым я и перекусила после бессонной ночи и перед своими очередными поисками, ставшими судьбоносными.
Когда я заново обошла половину замка, снова убив на это полдня, в какой-то момент прямо в каменной стене на первом этаже обнаружился едва заметный проход. Будто бы кто-то прятал его от меня прежде, а теперь любезно открыл моему взгляду.
Не хотелось думать, что проклятый вредный ворон еще в прошлый раз мог показать мне это место, но не захотел. Не хотелось гадать, почему именно сейчас он передумал и снял какие-то защитные чары невидимости.
Однако все указывало именно на это. Особенно огромная черная чайка, которая невозмутимо сидела на каменной русалке, причесывающей волосы прямо возле той самой скрытой двери. В какой-то момент я едва не прошла мимо нее, ведь прежде уже обследовала это место и ничего не нашла. Однако чайка, заметив мою ненаблюдательность, громко и пронзительно закричала.
Вы когда-нибудь слышали, как кричат чайки?.. Красиво?
Как бы не так! Орут, будто демонов призывают! И это нормальные чайки. А черные горланят так, что демонов хочется призывать уже вам. Лишь бы забрали отсюда и унесли подальше, а то, кажется, вот-вот кровь из ушей польется.
В общем, едва я оправилась от первого шока, как заметила лестницу, которая указывала путь на самые нижние, тайные этажи Антрацитового замка.
И вот теперь я шла по ним, стараясь не слишком стучать зубами от страха.
Колдовской дворец Хмури и снаружи-то был не слишком гостеприимным. А уж его недра в кромешной тьме, которая исчезала лишь от света моей масляной лампы, и вовсе могли лишить самообладания самого смелого человека.
А я таким человеком вовсе даже не являлась.
– И все же не верится, – пробурчала себе под нос, находя успокоение в собственном голосе.
Лестница кончилась, а я оказалась в самом низу.
– А мне не верится, что тебе, недоведьма, было сложно обнаружить рычаг открытия прохода, который торчит на самом виду, – каркнул кто-то над самым ухом и…
Я закричала и уронила лампаду.
Раздался грохот, я едва не растянулась на полу от ужаса, а мой визг разнесся по коридору катакомб громогласным эхо.
– Волшебненько… – пробубнила, вслушиваясь в собственные крики снова, и снова, и снова. То еще удовольствие, я вам скажу! – Хмуря, я тебя убью, – выдохнула тут же, едва над головой раздался каркающий смех.
Конечно, кто бы еще был способен едва не довести меня до инфаркта?
– Это того стоило, – хрипло ответил ворон через мгновение.
И я, не видя ничего вокруг, теперь слышала лишь тихое хлопанье его крыльев.
Раздражение охватило меня с ног до головы. Я сжала руки в кулаки, действительно мечтая придушить наглую птицу. Даже помня, кем он был на самом деле, я все равно страшно хотела мести. И с каждым днем, казалось, все больше.