– Страшно?.. – тихо выдохнула я и едва заметно улыбнулась, шагнув в комнату.
В виски ударил пульс. Мне вдруг стало невероятно хорошо.
Впервые с момента нашего знакомства именно я была главной! Именно я чувствовала власть над ситуацией, а Дрейгон нервничал.
Словно все наши отношения резко перевернулись, сменив полярность.
– Думаешь, я способен бояться тебя? – неторопливо спросил колдун, приподняв подбородок.
Черные волосы рассыпались по широким плечам, обтянутым белоснежной рубашкой с широкими рукавами. У нее был низкий глубокий ворот на веревочках, которые в данный момент свободно болтались, демонстрируя мощную грудную клетку с выступающими мышцами.
Я сглотнула слюну, мгновенно наполнившую рот.
– Я думаю, что ты способен оценить собственное положение и сделать верные выводы, – проговорила в ответ, сделав еще несколько шагов к колдуну.
Дрейгон неотступно следил за каждым моим движением. Мы были как хищник и жертва, вот только до конца оставалось неясным, кто есть кто.
Я неторопливо приближалась к нему, чуть лениво теребя пояс от халата и тщательно скрывая дрожь, пронзающую тело с каждым новым вздохом и улыбкой, которую я держала на лице.
Мне нравилось – да. Но я не могла не бояться.
Когда до мужчины осталось не более трех шагов, я остановилась, присев на краешек стола, расположившегося в этом месте. Сложила ногу на ногу, стараясь не обращать внимания на то, как распахнулись полы халата, показывая пока всего лишь мои ноги.
Ноги – это пустяк по сравнению с тем, что было под накидкой.
– Какие же выводы ты хочешь, чтобы я сделал, Мартелла? – невозмутимо приподнял бровь он, словно мы вели простую светскую беседу. Однако я заметила, как его взгляд будто бы случайно скользнул по моим икрам.
По нервам словно пропрыгала стайка кузнечиков.
За окном стояла поздняя ночь, и то, что свет камина бросал насыщенные желтые блики на все вокруг, придавало окружающему пространству легкий флер романтичности. А еще – делало все происходящее немного нереальным.
Это помогало. Я могла представить, что просто сплю. И все это – очередная фантазия, автор которой не я. Конечно, не я.
– Было бы неплохо, чтобы ты отвечала скорее, Мартелла, – добавил колдун, и в его голосе проскользнули рычащие нотки. – Вряд ли я буду терпеть это слишком долго.
От этой угрозы меня словно окатило ледяной волной.
– Ты же знаешь, что использованное тобой заклятие – простое, как щелчок пальцев? – продолжал он, не сводя с меня острого взгляда.
Да, я знала. И от этого было еще страшнее. Но мне было уже некуда деваться. Назад пути не осталось. И я надеялась лишь на то, что, несмотря на простоту моей магии, разрушить ее не удастся до тех пор, пока она не спадет сама. Недаром все же в книжке Иветты напротив него было нарисовано три листика, а не один! У меня должно быть хотя бы немного времени!
– Это неважно, Дрейгон, – улыбнулась я, делая вид, что мне вовсе не страшно. И нарочно поменяла ноги, положив теперь левую поверх правой, а не наоборот, как было только что. Халат еще сильнее распахнулся, взгляд колдуна неторопливо опустился на мои колени, а затем вернулся опять в глаза.
Казалось, что он столь же холоден, как и был. Казалось, что его не волнует ничего вокруг, и от этого беспокойство мое росло. Но я не должна была позволять себе впадать в панику, иначе все напрасно.
– На самом деле я думаю, что ты впервые за последнее время, а может быть, и в жизни, – весело округлила я глаза, глядя на колдуна, – чувствуешь себя уязвимым перед обычной недоведьмой. Так ведь?
Дрейгон чуть презрительно хмыкнул.
– Ты много берешь на себя, недоведьма, – повторил он мое же определение.
– Не думаю, – покачала головой я, вставая со стола и замечая, как быстро дернулся взгляд колдуна ко мне.
Он контролировал меня! А значит, мои действия абсолютно точно вызывали в нем отклик.
От этой мысли мне стало так хорошо, что я почти совсем без страха сделала последние три шага к нему, застыв всего в паре сантиметров от его неподвижной фигуры.
– Признай, что ты чувствуешь уязвимость, – прошептала я с придыханием, подняв голову к самому лицу колдуна. Застыв буквально в сантиметре от его губ.
Колдун молчал, неподвижно и спокойно глядя на меня сверху вниз, скользя по щекам, губам, глазам. Словно все держал под контролем и его ничто не беспокоило.
А у меня все внутри горело. Сейчас, когда я оказалась так близко к тому, чтобы поцеловать, губы начали зудеть. Кончики пальцев буквально ныли, чтобы я прикоснулась к нему, а тонкий аромат вишневого дыма вызывал головокружение.
И самое прекрасное было в том, что прямо сейчас я могла… многое.
Поэтому, чтобы проверить, насколько хорошо действует заклинание и каковы его истинные границы, я коснулась левой руки Дрейгона, что была опущена вниз – вдоль тела. Затем мягко обхватила его запястье и большим пальцем провела изнутри по его ладони.
Колдун чуть повернул голову и едва заметно выдохнул.
Такое простое касание… но стоило нашим рукам соединиться, как в груди стало так горячо, словно я вдыхала чистый огонь.
Я неторопливо начала поднимать его руку, напряженно вглядываясь в глаза колдуна, наблюдая, как он смотрит на меня в ответ, и чувствуя, как пространство вокруг будто по волшебству сужается до нас двоих. Как накаляется атмосфера, и вот уже ни мне, ни Дрейгону не хотелось больше шутить. Колдун вдруг стал абсолютно серьезен, и снисходительная презрительность уже не светилась в его глазах.
Он следил, как я подняла его руку до уровня глаз и чуть придавила к стене, осторожно отпустив.
В голове стало пусто, как бездне. Только огонь и искристые всполохи…
Рука Дрейгона осталась зафиксирована там, словно я чем-то его привязала. Через мгновение, громко сглотнув, я сделала то же самое и со второй рукой.
Так мне было проще. Мужская фигура выглядела связанной, и зрение отдавало обманчивые сигналы в мозг: колдун безопасен. Можно не бояться.
Вот только я все равно боялась. А его дыхание на моей коже вдруг сделалось таким теплым и ярким, словно он меня обнимал… Кожа резко стала чувствительной, как никогда. И теперь мне было сложно не только от страха. Но и оттого, что рядом с Дрейгоном я переставала нормально соображать.
Впрочем… может, это и к лучшему сегодня?
Я была влюблена в него. Можно не скрывать хотя бы от самой себя. Да и от Дрейгона вряд ли теперь скроешь после вчерашнего-то признания… Поэтому я постаралась отпустить все мысли, оставив лишь то, что делало само тело. Позволяя рукам творить то, что они хотели.
Подняться к груди колдуна, коснувшись рубашки, и медленно провести по ней. Потом скользнуть за черту ворота, дотронувшись до гладкой кожи, позволяя жару его тела обжечь себя.
– Что ты делаешь? – спросил Дрейгон. Вот только голос его больше не был спокойным.
Он звучал низко и отрывисто, наполняя меня еще более темными желаниями, чем те, которыми я уже была полна до краев.
Я не ответила. Только дернула уголком рта, бесполезно пытаясь улыбнуться.
Сердце билось в горле, колючие, щиплющие нервы мурашки спустились от шеи в самый низ, ударив пульсом внизу живота.
А потом я скользнула руками по его груди вверх, погладив плечи, обхватывая мощную шею с напряженными венами и наконец оказываясь внутри водопада черных волос и заставляя колдуна чуть опустить голову.
Бесконечно короткое и одновременно длинное мгновение мы смотрели друг другу в глаза, и я готова была поклясться, что больше не ощущала дыхания колдуна. Он замер. Я видела лишь напряженный до предела и ошеломленный взгляд, который, казалось, должен был сжечь меня на месте. Но он сжигал только изнутри.
А потом время остановилось, чтобы мир мог перевернуться и вспыхнуть тысячей жгучих молний.
Потому что я накрыла губы колдуна своими и тут же почувствовала, как с какой-то бешенной ураганной жаждой он ответил на мой поцелуй… и столкнул меня в собственную черную пропасть. В горячую бездну, которой я так боялась и о которой мечтала до потери дыхания. До потери пульса и бессонных ночей. До криков ярости и обиды, до улыбки и благодарности за помощь. И до слез понимания, что черному колдуну ничего не может быть нужно от простой недоведьмы, кроме ее жизни.
Кроме ее Искр, которые могут сделать его еще могущественней.
Но я все равно любила его.
И сейчас он был в моей власти, даже если думал, что все наоборот.
И поэтому через минуту, а может – пять, разорвав наш поцелуй, я неторопливо взялась за ремешок халата и потянула, глядя, как тяжело и быстро дышит Дрейгон.
А затем тонкая ткань упала на пол, оставив меня в одной сорочке – почти голой. А душу – голой целиком.
Я вся горела. С ног до головы, от кончиков пальцев до самых потаенных уголков сердца. Мне было ужасно не по себе, но я думала лишь о том, насколько сама хочу того, что происходило сейчас.
В конце концов, чем бы это ни закончилось, я по крайней мере могу попробовать насладиться моментом. И тогда, может быть, потом, когда все исчезнет в тумане времени, инициации, кровавых договоров и королевских клятв, я вспомню этот день – и мне станет чуточку легче.
Как только одежда упала на пол, я снова приблизилась к своему колдуну, прижалась всем телом, одновременно потому, что стеснялась его голодного блуждающего по мне взгляда, и потому, что мне это нравилось.
Дрейгон втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, ища мои губы, как волк во тьме ищет добычу. И когда я вновь поцеловала его, позволяя себе гладить его, сперва несмело, а затем все более и более жадно, в ответ я слышала лишь его хриплое дыхание и шепот, то и дело едва слышно срывающийся с губ:
– Мартелла…
И от этого голоса у меня ноги подкашивались, я едва могла устоять на месте.
Мои ладони скользили по его груди, резко распахивая рубашку до самого низа, касаясь пальцами каждого изгиба его тела.
Затаив дыхание, я спустилась пальцами к его твердому, как камень, животу, очерчивая аккуратные кубики, до которых ужасно хотелось дотронуться губами.