Но ничего прекраснее его смеха я не слышала в жизни.
А сейчас он притянул меня к себе и негромко проговорил, крепко смыкая за моей спиной руки:
– Не бойся, моя ведьмочка… Я же с тобой.
И стало так тепло внутри, словно вместо сердца у меня было настоящее солнце. Оно будто вышло из-за туч, что скрывали его слишком долго.
– А я и не боюсь, – пробурчала я, закрывая глаза и зарываясь носом в его широкой груди с распахнутой наполовину рубашкой и слушая успокаивающий горячий стук под его ребрами.
Дрейгон на миг замер, а затем опустил голову и поцеловал меня в макушку, проведя руками по волосам.
Я теперь всегда носила только простые прически, в которых волосы были распущены и рыжими волнами спускались на плечи. Король частенько перебирал их, накручивая на палец, и улыбался, когда думал, что я не вижу. Это было не слишком удобно, в волосах запутывались его королевские цепи, они наматывались на золотые пуговицы камзолов по последней моде, а один раз в них даже застряла корона, когда мы… в общем, слегка забылись за портьерой прямо во время праздничного приема в честь коронации.
Однако я не спорила и все равно продолжала ходить так, как нравилось моему колдуну. Мне не сложно, а когда в очередной раз на губах Дрейгона появлялась улыбка, я понимала, что ради нее готова и на гораздо большие жертвы.
Когда в лицо плеснула водяная пыль от дождя, который почти совсем закончился, а король в очередной раз провел ладонью по моим волосам, я улыбнулась и вдруг спросила, вспоминая день, после которого что-то между нами окончательно изменилось:
– Знаешь, я думала, ты будешь мне мстить за то, что я оставила тебя прикованным к стене той ночью… Помнишь? А ты так ничего мне и не сделал.
– Мстить? – усмехнулся Дрейгон, тряхнув длинными черными волосами. Затем обхватил мое лицо ладонями и заставил посмотреть на себя. – Какая месть, когда я был влюблен в тебя как дурак? Когда я и думать-то мог только о тебе, о твоих глазах и губах, о хрупкой фигурке, которую так хотелось сжать и никогда больше не отпускать…
Он снова тихо рассмеялся.
– Как я мог тебе мстить, когда я хотел дышать тобой, жить тобой, Мартелла? И знаешь, – он на миг замер, а губы дерзко изогнулись, – то, что ты влюблена в меня не меньше, – вполне достаточное для тебя наказание.
– Я влюблена? – делано округлила глаза я.
Дрейгон прищурился.
– Ещё скажи, что нет.
– Ну…Не знаю, не зна… – начала было я, покачав головой.
– Ах ты, рыжая ведьма, – выдохнул колдун, наклонился и обхватил меня руками под коленями. – Ну я тебе покажу…
Внезапно я оказалась настолько высоко над землей, что дыхание перехватило. Далекая пропасть, в которую я полетела бы, если б Дрейгону вздумалось меня отпустить, вдруг стала еще более чудовищной и страшной.
– Нет-нет! – застучала я по его спине, одновременно холодея от страха и смеясь. Это было смешно, да. Ну смешно же!
Однако в этот миг вокруг стало происходить нечто странное. Я отчетливо ощутила магию, а в воздухе заискрило золото.
– Ладно, пошутили и хватит! Я влюблена, клянусь Лягурмеллой! – взвизгнула, когда Дрейгон невозмутимо понес меня к краю крыши.
– А уже поздно, – хмыкнул он, шлепнув меня по пятой точке, а затем…
Вместе со мной взял и спрыгнул вниз.
Кажется, я орала как ненормальная. Ровно до тех пор, пока золотые искры вокруг не обратились в черные перья, а мой крик не перешел в громкое воронье карканье.
Под крыльями засвистел воздух.
Я оглянулась по сторонам, мгновенно находя своего колдуна, невозмутимо летящего рядом и глядящего на меня хитрым ярко-зеленым вороньим глазом.
– Дрейгон! – каркнула я. – Куда мы летим и зачем? Ты что вообще удумал? А ну, верни меня во дворец! Когда я последний раз была вороном, у меня потом неделю все чесалось, словно меня покусала армия блох.
Хмуря усмехнулся в ответ, а кончики его крыльев знакомо сверкнули медью, отбрасывая назад невидимый мне прежде призрачный след магии.
Я повернула клюв к собственному хвосту и заметила, что и после меня остается крохотное свечение. Только у Дрейгона след был черный, а у меня золотисто-белый.
Ведь мне удалось обмануть магию… Несмотря на то, что фактически я совершила убийство, моя сила не исказилась. То была хитрость, которую я придумала совершенно случайно, когда Джоксар Ранвидаль старательно забалтывал нас, чтобы затем убить. Тогда-то я и поняла, что если всем можно обманывать, то почему и мне не поступить так же?
Очень не хотелось становиться черной колдуньей. Не для этого я прошла весь сложный путь инициации, чтобы в самом конце очернить собственное сердце, стать зависимой от силы.
Именно поэтому я и использовала для убийства Джоксара перо Хмури. Самому Дрейгону это не должно было принести вреда, ведь он, к сожалению, и так черный. В результате получилось, что я все же лишила жизни короля Златодольного, но при этом не использовала для этого ни свои руки, ни свою магию.
Моя сила осталась белой.
– Скорее всего, пара блох тебя и впрямь покусала, – усмехнулся колдун, возвращая меня в реальность. – Таких жирненьких, волшебных блох.
– Волшебных? – ахнула я, открыв клюв. – Ты что же… наколдовал их, получается?..
Хмуря расхохотался в полете, да так заливисто, что я едва не забыла, как махать крыльями. С этим своим театральным смехом он умчал вперед, явно чтобы я не заклевала его прямо в полете, и крикнул:
– Догоняй, ведьма!
– Да я… да я… – хватала клювом воздух я, от возмущения потеряв дар речи так надолго, что в глотку едва не залетела муха. С трудом откашлявшись, я нагнала колдуна и уже собиралась высказать ему все, что я о нем думаю, как впереди показалось что-то знакомое.
– Эй, это же мой лес! – каркнула я, взвизгнув от радости. – А там, ой… А где же моя избушка?
Я заозиралась по сторонам, ничего не понимая.
Рядом весело мелькал изумрудно-зеленый птичий глаз, не отводя от меня взгляда.
– Это что там за ерунда, я не поняла? – бросила, попытавшись сдвинуть вороньи брови, но, скорее всего, под перьями это было ни капли не заметно. – Где моя избушка, а? Дрейгон? Это что там…
Едва я осознала, что тот огромный замок, выросший посреди леса, и есть мой старенький дом, голос окончательно отказал. А когда мы стали снижаться и на шикарном каменном крыльце этого «дома» возникла улыбающаяся фигура Эйвина, на плече которого подпрыгивала Лягурмелла, все окончательно встало на свои места. Только сердце отчего-то билось быстро-быстро… Словно это еще не все сюрпризы.
Моя изумрудная лягушечка последние сутки гостила именно здесь. Дрейгон сказал, что ей нужно немного болотно-лесного воздуха, ведь она была не простой рептилией, а колдовской. В результате бедолагу под конвоем отправили восвояси, даже отрядив для этого дела карету.
Но я подозревала, что моя зеленая подружка просто вконец достала нового короля тем, что даже спать предпочитала теперь в нашей постели. Уж я молчу про прочие, кхм… утехи, во время которых новоиспеченный король мог избавиться от попрыгуньи, лишь наколдовав для нее стаю стрекоз. Но и с ними Лягурмелла, признаться, справлялась уж слишком быстро!
Теперь, завидев меня, она забралась Эйвину на голову и отчаянно подпрыгивала, словно старалась взлететь. Это ей не слишком-то удавалось, и каждый раз она падала парню на макушку, заставляя того морщиться и пригибаться к земле.
Как только мы приземлились и я уже была готова броситься к домовому в объятия, до меня дошло, что обниматься с крыльями не слишком-то удобно.
– Дрейгон! – воскликнула я возмущенно, распахнув пернатые руки.
Эйвин в это время возвышался над нами, как долговязый великан, а я вдруг в ужасе осознала, что в таком моем состоянии Лягурмелла покажется ужасно тяжелой! Сейчас моя маленькая фамильярка выглядела просто громадной! Она прыгала рядом и каждое мгновение норовила шлепнуться мне на спину, не дожидаясь моего превращения.
Но когда из-за угла дома выпорхнула, шумно ударяя крыльями и вращая дикими желтыми глазищами, Шаля, я поняла, что мне конец. Вот прям сейчас.
– Дрейго-о-он! – пропищала я, прикрываясь крыльями, и уже в следующий миг что-то щелкнуло вокруг и взорвалось.
Воздух заискрился золотыми искрами, чуть-чуть полыхнуло тьмой, и перья отлетели от меня, словно были приклеены.
Я охнула, испугавшись, что окажусь голой, как было в первое превращение Дрегойна, но, опустив глаза, поняла, что сегодня все иначе.
На мне была одежда. Вот только совсем не такая, к которой я привыкла за последние две недели. На мне не оказалось ни одного из тех удивительных, расшитых золотом и драгоценностями платьев, которые приходилось носить правительнице Златодольного королевства. На мне не было и штанов со свитером, которые я надела сегодня утром.
Все было так, как прежде… как в день нашей первой встречи с Дрейгоном…
Пальцы прошлись по простому голубому платью, по легкой хлопковой ткани, почти лишенной украшений, по неглубокому, но симпатичному декольте, по линии тоненького пояса без камушков…
Это было то самое платье. Первое, которое я купила, сбежав с ткацкой мануфактуры, где в течение пяти лет нужно было отрабатывать проживание в приюте.
Сердце защемило.
Несмотря на все наряды, которые я успела сменить с тех пор, именно это платье было для меня самым красивым. Самым любимым.
Откуда Дрейгон об этом узнал?..
Я вздрогнула, когда он взял меня за руку, крепко сжав пальцы. Повернула голову и взглянула в ослепительные зеленые глаза, от которых у меня, кажется, никогда не перестанет сжиматься в груди.
Он тоже больше не был вороном. Возле него еще кружилось несколько колдовских перьев, но они таяли, оставляя после себя лишь призрачный свет магии. Сам же колдун стоял передо мной в простом, но весьма презентабельном черном камзоле из мягкой ткани с серебристыми пуговицами. А под ним виднелась легкая голубая рубашка в цвет моего платья. Словно он специально подбирал одежду так, чтобы она подходила к мо