ему незамысловатому наряду.
Я громко сглотнула. Он не отводил от меня глаз, и даже Эйвин на миг отступил в сторону, а Лягурмелла перестала настойчиво прыгать рядом. В этот момент в руке Дрейгона откуда ни возьмись появилась красная роза. Крупная, сотканная из самого мягкого Вальтарского шелка. Это была брошка… С внушительным ограненным рубином и россыпью мелких камушков в самой сердцевине.
Едва я увидела это чудо, как моя внутренняя сорока зашлась в восторженном кашле, хлопая крыльями и уже почти крича: «Больше блестяшек!»
Очень похожая брошь однажды чуть не свела меня с ума, блестя на груди Альфиана в Лебедином дворце. Это случилось на одном из этапов Королевского отбора, который проходил, кажется, вечность назад. И шелковый цветочек на бывшем наследнике Златодольного королевства был значительно меньше! Уж я молчу про драгоценности…
Дрейгон подошел ко мне и, не сводя с меня глаз, неторопливо приколол брошь к моему платью.
– Вот теперь гораздо лучше, верно? – проговорил он тихо, коснувшись кончиками пальцев моего подбородка.
И в эту секунду мне казалось, что, кроме нас двоих, никого в этом мире не существует.
Я улыбнулась, чувствуя, как изнутри словно кто-то перышком щекочет само сердце.
– А еще в этой брошке есть сюрприз, – проговорил колдун, еле-еле коснувшись кончиками пальцев мягких листьев искусственного цветка. – Узнаешь камушек?
Я опустила голову и не поверила своим глазам. Там, среди россыпи самоцветов, виднелся маленький черный кружочек. Камень с отверстием.
– Это же… тот самый, который я нашла в колыбели Ледобога в Антрацитовом замке! – ахнула я, потянувшись, чтобы дотронуться до него. Но колдун отдернул мою руку.
– Да, это тот самый, – кивнул король. – Только сейчас он аккумулирует в себе всю силу замка, Мартелла. И трогать просто так его не стоит.
– А когда же стоит? – удивилась я, прислушиваясь к камню и впервые замечая, что от него исходит легкое голубоватое свечение.
– Это я объясню тебе чуточку позже, обещаю, – ответил колдун и улыбнулся, заметив, как я задумчиво надула губы. – Ведьмочка моя… – прошептал он и вдруг прижал меня к своей груди. – Красивая…
– Ну теперь-то можно уже обниматься? – воскликнул рядом Эйвин, который, очевидно, совсем устал ждать. А затем просто налетел на нас сзади и обхватил руками. И меня, и Дрейгона.
Через мгновение сверху на мою голову с ближайшей древесной ветки упала Лягурмелла, заливисто квакая. А я даже не успела понять, как она туда забралась! Потому что в то же самое время отморозилась и Шаля, до этого почему-то решившая выдержать паузу. Теперь она, отчаянно кудахча, захлопала крыльями, попытавшись усесться у Дрейгона на плече.
Оба мы несколько секунд терпели этот беспредел, обнимались и смеялись, пока мой колдун не крикнул:
– Хватит! Я все же король, а не насест для кур и лягушек! И тем более – для домовых.
Он бросил короткий взгляд на Эйвина, а когда тот привычно вздохнул, ничуть не удивляясь, неожиданно подмигнул и хлопнул того по плечу.
– Ладно, не кисни, ты же теперь не дармоед, верно? – усмехнулся Дрейгон. – Пойдем, похвастаешься Мартелле.
Я взглянула сперва на Эйвина, который растянул губы в ответ, затем на колдуна, который смотрел на меня уж больно хитро, и ничего не понимала. Только чувствовала, что от меня что-то скрывают.
– И давно вы спелись? – прищурилась я, испытывая нешуточное подозрение, что новое положение дел мне не слишком-то понравится. Раньше я вроде как защищала Эйвина от Хмури и наоборот. А теперь они будут вдвоем шептаться и сговариваться о чем-то у меня за спиной?
– Недавно, – широко улыбнулся король, обняв меня за талию и ведя в дом по новому крыльцу, выложенному мрамором. – Как только я понял, куда приспособить его вечное желание без толку опекать тебя и высиживать, как яичко. Ты же уже вылупилась, моя птичка. А есть те, кто еще нет…
Я нахмурилась, представления не имея, что он имеет в виду. А затем не поверила своим глазам.
Громадные двери замка распахнулись, и оттуда ко мне побежали дети.
Дети из сиротского дома, в котором я провела все детство…
Я узнавала их всех вместе и каждого по отдельности. Сама я покинула приют Алого Ветра меньше года назад. И все еще прекрасно помнила если не поименно всех воспитанников, то по лицу.
Они улыбались и смеялись. Около двух десятков подростков, что были всего на год младше меня, бросились ко мне обниматься, а я…
Кажется, я никогда не чувствовала себя счастливей, чем сейчас.
Ну, может, только во время свадьбы.
Или когда Дрейгон признавался мне в любви.
Или в день, когда мы выжили…
В общем, я вообще, оказывается, ужасно счастливая!
У меня от радости что-то защемило в груди, намекая, что пора бы разрыдаться, и в этот миг одна из девочек ткнула меня локтем и весело бросила:
– Ну что ты, Марти, не реви! А ну, не реви!
И мне не оставалось ничего, кроме как рассмеяться вместе с ней и еще толпой ребят.
– А мы тебя сперва и не узнали! – бросил паренек, чьего имени я никак не могла вспомнить. Он был совсем маленький. – Но дядя Эйв сказал, что ты приедешь, и мы ждали.
В этот момент краем уха я услышала, как Дрейгон чуть в стороне спрашивает у подмастерья: «А они знают, что обнимают королеву?»
И Эйвин только отрицательно покачал головой в ответ.
Я снова улыбнулась.
– Ну-ка, ребятня, все в… главный зал… справа от входа который! – хлопнул в ладоши домовой, сперва запнувшись. – Сейчас будет завтрак! Не отвлекаем Мартеллу, она устала с дороги!
– Эйв, это не главный зал! – возмутилась девочка, которую, кажется, звали Дионель. – Это Хомяковый зал! Там мы едим. А есть еще Рыбий зал, – продолжала объяснять она мне, – там мы купаемся. – Еще Кроличий зал, где мы играем, Антилопий зал, в котором мы бегаем…
– Удивительно, – прошептала я одними губами, проходя вслед за остальными в свой новый старый дом.
В этот момент Дрейгон вдруг обхватил мою ладонь и крепко сжал.
– Не жалеешь, что твоя волшебная избушка теперь не только твоя? – спросил он, пока я разглядывала высокие стены, украшенные гобеленами с изображением веселых животных. Улыбающихся зайцев верхом на волках, волков, играющих в карты с лисами, и медведей, рисующих красками на пенечках.
– Ты с ума сошел? – ахнула я и улыбнулась. – Я же об этом всю жизнь мечтала! И королевой-то хотела стать только ради того, чтобы помочь этим детям…
Я опустила голову, вспоминая, как собиралась выиграть Отбор.
– Ага, – кивнул Дрейгон, усмехнувшись. – Ради помощи детям и красивых платьишек, да?
– Что? – ахнула я, в шутку ударив его кулаком в плечо.
– Ну а что? – улыбнулся колдун, убрав назад идеальные черные волосы, украшающие его не хуже короны. – По крайней мере, мне приятно знать, что ты хотела стать женой Альфиана не ради власти, трона, бескрайних земель Златодольного королевства и симпатичной физиономии моего племянника.
– А ради нарядов, – хмыкнула я, покачав головой. – Действительно, очень дальновидная и расчетливая королева у тебя.
– А я доволен, – улыбнулся колдун и поцеловал меня в висок. – Теперь ты знаешь, что все самые красивые платья только у твоего мужа, и никуда не денешься от меня.
Он весело рассмеялся. А пока я покрывалась краской в цвет глаз Шали, когда она злилась, Дрейгон наклонился к моему уху и добавил:
– А еще благодаря тебе у этих детей есть дом.
У меня по спине пробежали мурашки.
– Более того, Марти, – усмехнулся он, называя меня именем, которым меня частенько величали в детстве, а когда я снова захотела ударить его, ловко отскочил в сторону. – Твоя «избушка» теперь способна вместить не менее трех сотен ребят. И, уверен, в случае необходимости она сможет расширяться. Если ты только захочешь, сюда поместится далеко не один приют Златодольного королевства.
– Ты шутишь? – ахнула я. – Конечно, хочу! И реформу хочу, а то необходимость пять лет после приюта работать на производстве с ужасными условиями просто отвратительна! И чтобы кормили нормально! И…
– И каждому по красивому платью, я понял, – улыбнулся Дрейгон.
– Ква! – поддакнула Лягурмелла, что все это время молчала, очевидно не веря своему счастью вновь оказаться на плече своей ведьмы.
Потом мы долго и весело кушали в Хомяковом зале. Дети смеялись, перекидываясь шутками, Эйвин ругался, что нельзя хохотать с набитым ртом, а в самом конце трапезы Дрейгон вдруг потянул меня за руку и повел куда-то.
В одном из залов третьего этажа образовался дивный мраморный балкон, с которого можно было разглядывать опушки деревьев и расстелившийся как на ладони Вальтариум.
– Ну что, ты счастлива? – спросил тогда колдун, опершись локтями на белоснежные каменные перила.
Ветер трепал его волосы, а на лице играла легкая улыбка. Трудно было поверить, что это и есть мой мрачный черный маг. Только хищно-острые уголки его глаз еще напоминали о том, что передо мной мужчина, в прошлом которого были вещи пострашнее Вальтарской чумы минувших столетий. Что пятнадцать лет назад он едва не устроил войну и не сел на трон, будучи лишенным сердца…
Каким королем он бы стал тогда?.. Вряд ли таким же хорошим, как сейчас.
Я искоса взглянула на Дрейгона, отмечая, что теперь он кажется мне даже еще красивее, чем прежде. Хотя я и в Антрацитового принца была влюблена по уши… В далекого и холодного, что уж говорить о самом близком и любимом, о короле-вороне? За него я могла и жизнь отдать. Второй раз.
– Счастлива, – кивнула я, испытав внеочередной прилив любви и приятную сытость. Последнее в данный момент даже чуточку больше первого. Хотелось прилечь куда-нибудь и отдохнуть. Желательно под бочок моего короля.
– Тогда пора узнать, для чего нужен камушек с дырочкой, – хитро улыбнулся он, обняв меня сзади и зарывшись носом где-то в волосах. – Ты же готова?
Приятное пощипывание ведерком иголочек просыпалось мне под платье.
– Я не только готова, но и жутко заинтригована, – ухмыльнулась я.