– Ква! – поддакнула Лягурмелла с моего плеча, подтверждая, что и она тоже вся в нетерпении.
– Ну нет, твоей фамильярке на этот раз придется слезть, – покачал головой Дрейгон и бесстрашно взял ядовитую лягушку в руку, чтобы пересадить ее на перила балкона.
Та немного побрыкалась, но спорить с черным колдуном – себе дороже. Это знают даже земноводные!
– А нельзя придумать какой-нибудь способ, чтобы Лягурмелла всегда была со мной, но не приносила столько неудобств? – поморщилась я, прикидывая размеры своего любвеобильного питомца.
Лягушка в это время вся поникла, сложив липкие лапки под мордочкой и устремив желтый взгляд в пол.
Даже сердце сжалось.
– Увы, Мартелла, – покачал головой Дрейгон. – Она всего лишь лягушка. Да еще и ядовитая. В ней нет никакой магии, а значит, ее даже и не заколдовать толком. Помрет и квакнуть не успеет.
Лягурмелла бросила на колдуна очень уж красноречиво-мрачный взгляд.
А я вздохнула:
– Ну что ж, раз так…
– Именно, – кивнул совершенно удовлетворенный маг, обхватил меня за плечи и едва открыл рот, чтобы что-то сказать, как со стороны перил донеслось ворчливое:
– Черный воронуш-ква – глупая головуш-ква…
Мы резко повернули головы к Лягурмелле, не веря своим ушам. Но лягушка сидела на своем месте все так же неподвижно, как и прежде. Только глазками своими желтыми хлопала.
– Что ты сказала? – негромко проговорил Дрейгон, сдвинув брови.
Тишина.
– Хельвиграна, это ты?.. – зачем-то спросил он, заозиравшись.
Но снова ответом был лишь шелест ветра.
– Может… показалось? – хрипло предположила я, не сводя глаз со своей фамильярочки.
Животные не умеют разговаривать. А уж тем более рептилии или кто-нибудь там еще. Это всем известно!
Но бывают и исключения…
«Редко-редко, когда хозяином фамильяра становится особенно сильный колдун или колдунья…»
Но ведь я-то не такая, верно?
Совсем не такая.
Через минуту тишины я снова повернулась к Дрейгону, задумчиво поправляя цветок-брошь, которую он мне подарил.
– Послышалось, – передернул плечами колдун, – не иначе…
А потом тоже вздохнул и продолжил:
– Итак, камень у тебя в цветке объединен с Антрацитовым замком. А тот питается мощью колыбели Ледобога. Поэтому, когда ты научишься использовать его силу, сможешь творить настолько великое колдовство, насколько пожелаешь. Хотя ты и сейчас уже невероятно сильная ведьма, Мартелла.
– Получается, это артефакт? – затаив дыхание, спросила я, водя пальцем совсем рядом с камушком.
– Все верно, – улыбнулся Дрейгон. – Он единственный в своем роде и по праву твой. Колыбель Ледобога редко дарит такие подарки. Но ты – исключение из правил. Всегда была такой, да?
Он коснулся пряди моих волос и ласково убрал за ухо, в мимолетной ласке скользнув по щеке.
Его зеленые глаза блестели так ярко, словно он смотрел на что-то удивительное. Но это ведь была всего лишь я!
Просто я.
– Ты меня с кем-то путаешь, – улыбнулась, чувствуя, как краска приливает к щекам, и опустила голову, перебирая лепестки брошки.
– Конечно, путаю, – кивнул он. – Ты же самая обычная колдунья, которая сбежала от тяжелой судьбы, чтобы найти себе новую, – тихо проговорил король, зарываясь ладонью в волосы у меня на затылке и неторопливо перебирая их. А у меня под кожей будто запорхали бабочки. – Затем соблазнила наследного принца и чуть не выиграла Королевский отбор. Понравилась горгулье Рока и самому Ледобогу. Убила короля, стала королевой и исполнила самую главную мечту, подарив дом сотням детей. Действительно, Мартелла, ты самая обычная колдунья.
Уголки губ Дрейгона иронично изогнулись, когда он коснулся пальцами моего подбородка, заставляя поднять голову. Теперь я могла смотреть только в его глаза и никуда больше. В дикую малахитовую зелень, что в один миг легко темнела и приобретала оттенок яда, а в другой светилась, словно солнечные изумруды.
– А еще ты привязала к себе бессердечного колдуна и вернула ему сердце, – закончил он и вдруг поцеловал меня.
Горячие губы коснулись моих, заставляя голову кружиться, а дыхание сбиваться. Опьяняя меня лучше, чем это сделало бы самое крепкое вино Вальтариума.
Уже через пару секунд я едва дышала. А когда поцелуй прервался, из горла вырвалось единственное:
– Я люблю тебя, черный колдун. И если бы одного сердца тебе не хватило, отдала бы еще одно. Свое.
Дрейгон не успел ничего ответить, хотя его губы уже приоткрылись, а слова, казалось, вот-вот готовы были сорваться с языка.
Но в этот миг со стороны перил опять донесся звонкий, чуть вибрирующий голос:
– Ведьма-человеч-ква – глупое сердеч-ква…
И на этот раз мы, подготовленные, успели повернуть головы до того, как слова перестали литься изо рта, что их произносил.
Изо рта Лягурмеллы…
– Это она! – воскликнула я. – Она говорит! Глазам своим не верю!
Я тут же рванула к лягушке, хватая ее и тиская, рассматривая со всех сторон и пожимая лапки, а Дрейгон, кажется, закатил глаза к небу.
Я уже не замечала. Была занята.
– Нет, ты видел, видел? – охала и ахала на все лады я, прижимая довольную лягушку к платью. – Получается, я великая ведьма, да? Ну, правда же? Эйвин будет в шоке!
– Вот только домового мне еще и не хватало, – буркнул Дрейгон, распахнув ладонь и уверенно приближаясь ко мне.
Его зеленые глаза опасно блеснули. Только я-то знала, что ничего плохого он мне не сделает, не зря же я за него замуж выходила, правда?
С кончиков пальцев колдуна сорвалась серебристо-черная магия и обволокла Лягурмеллу со всех сторон. Не успела я издать ни звука, как лягушка стала маленькой, словно майский жук.
– Возмутительно-ква! – тихо и пискляво выдала Лягурмелла.
– Теперь она твой колдовской фамильяр и магия ей не страшна, – пояснил колдун.
Но еще через мгновение разлитая в воздухе сила сложилась в небольшой кулон на золотой цепочке. Дрейгон открыл кулон и, ловко запихнув туда лягушку, повесил мне на шею.
– Украшение магическое, – проговорил он. – Оно не потеряется и не сорвется. Твоя жаба никуда не денется.
– А если ей там неуютно? А воздух? – беспокойно спрашивала я, вертя в руках подарок.
Признаться, фокус мне понравился. Но как насчет Лягурмеллы?.. Ведь это же не меня посадили в маленький золотой коробок и повесили на шею.
– Не переживай, воздух там есть, а в нормальное положение ты вернешь ее, как только все закончится, – улыбнулся Дрейгон.
– Что именно? – не поняла я, но почувствовала легкий зуд предвкушения.
Приключения я любила.
– Дотронься до камушка, – кивнул колдун на мою брошь, и я, стараясь не обращать внимания на его чересчур хитрое лицо, незамедлительно сделала то, о чем он просил.
И… тут же покрылась перьями.
– Волшебненько! – возмущенно выдохнула я, расправляя вороньи крылья и не веря своим глазам. – Что, опять?! Дрейгон!!!
Я ругалась ужасно громко, но изо рта вырывалось лишь хриплое птичье ворчание. Таким разве что котят пугать.
Однако стоило повернуть голову, как взгляд вонзился уже не в короля Златодольного королевства, а в дерзкого ворона Хмурю, который последнее время приобрел привычку смеяться и шутить.
– Полетели, ведьмочка-деточка, – прокаркал он знакомым низким голосом с совершенно новыми задорными нотками. – Хочу показать тебе, как изменился Антрацитовый замок. Представляешь, там деревья зацвели!
С этими словами он спрыгнул с балкона и, расправив крылья, взмыл в небо.
А я, догоняя его и удивляясь, что цепочка с Лягурмелой и впрямь не спадает, продолжала кричать:
– Какой замок, я не хочу никуда лететь! А ну, остановись!
И вот уже я старательно машу крыльями среди облаков и мысленно ругаюсь, потому что вообще-то мне и впрямь ужасно хотелось взглянуть на его бывший замок.
Неужели Антрацитовый дворец и впрямь ожил?
Интересно, чайки там подобрели?.. А рыбины в пруду?
Но в любом случае это не повод вот так!..
– Дрейгон! – в который раз окликнула его я, надеясь остановить и развернуть хитрого колдуна.
Воздух уже начал приятно ласкать перья, а утреннее солнце греть клюв и крылья. В несколько взмахов я догнала Хмурю и поравнялась с ним, взглянув в наглый зеленый глаз.
– Полетели домой, или я за себя не ручаюсь.
Ворон улыбнулся, и, клянусь, я поняла это даже несмотря на то, что ни один мускул возле его клюва не дернулся.
У меня потеплело внутри, потому что, если честно, рядом с Дрейгоном я в любом случае чувствовала себя вполне счастливой. И не так уж важно, есть ли на мне перья, чешуя или… одежда.
А когда он накрыл мое крыло своим прямо в полете, словно обнимал или не хотел расставаться, у меня и вовсе отказали последние аргументы. Только один остался:
– Дрейгон! У меня опять будет полный рот мух!
Ворон вдруг хмыкнул в ответ. Затем прибавил скорости, словно приглашал посоревноваться на фоне яркого апельсиново-оранжевого солнца, повернул ко мне голову и, хохоча, бросил:
– А ты их глотай, Мартелла! Глотай!