Умрешь, если не сделаешь — страница 23 из 53

– Александера нет дома. Я боюсь, с ним что-то произошло. После футбола он собирался к другу, поработать над школьным видеопроектом. Я позвонила этому другу, и мама мальчика сказала, что Александер к ним не приходил. Может, я перепутала и он имел в виду, что пойдет к кому-то еще… На мобильный пробовала – не отвечает. – Мирлинда отчаянно вскинула руки. – Скоро полночь, а ему всего четырнадцать лет. Александер обещал позвонить Валбону, чтобы тот забрал его… и я…

Ее перебил один из охранников, встретивших Поттинга и Уайльд. Он сказал что-то на грубо звучащем иностранном языке, и миссис Дервиши сразу воспрянула духом.

– Александер только что прислал ему сообщение, – сообщила она детективам. – Он переночует у других приятелей в Хоуве, это я что-то напутала. Все хорошо. – Мирлинда улыбнулась. – Мой муж у себя в кабинете. Идемте.

Она повернулась к охранникам и заговорила на том же суровом языке. Когда бритый ответил, женщина прикрикнула на него, явно разозлившись. Затем жестом предложила детективам следовать за ней и, пройдя через холл, остановилась у двери. Постучала, вошла, не дожидаясь приглашения, и провела Поттинга с Уайльд в просторный, по-мужски обставленный кабинет, в котором стоял запах сигар.

Над книжными полками со старинными томами в кожаных переплетах, выстроившихся вдоль всех стен помещения, виднелись чучела – головы животных на деревянных дощечках. Олень с массивными рогами, антилопа гну, жираф и зебра, а еще так называемая большая пятерка – лев, слон, буйвол, леопард и носорог. Вельвета Уайльд смотрела на них одновременно с отвращением и злостью. Как можно гордиться тем, что убил таких прекрасных созданий? У стеклянного кофейного столика стоял черный кожаный диван с двумя креслами в тон; в дальнем углу комнаты расположился вульгарных размеров стол из орехового дерева с золотистым орнаментом.

Сидевший за столом мужчина – невысокий, жилистый – сразу поднялся. Доброжелательная улыбка с трудом скрывала его заносчивость. Волосы были острижены до короткой темной щетины – как на голове, так и на лице. На нем был тонкий черный джемпер и джинсы с блестящей бляшкой на ремне. Кольца с бриллиантами украшали пальцы левой руки; в правой, одетой в черную кожаную перчатку, он держал сигару-«торпеду».

Поттинг узнал Дервиши по фотографии и теперь рассматривал мужчину, пытаясь понять, какой именно глаз у него искусственный.

Дервиши показал на кресла у кофейного столика и сам сел рядом.

– Детектив-сержант Поттинг и детектив-констебль Уайльд? – Его голос звучал дружелюбно, а акцент был более заметным, чем у супруги. Он одобрительно задержал взгляд на Вельвете.

Поттинг достал удостоверение, но Джоргджи Дервиши махнул рукой.

– Хорошо, что вы приехали – жена очень волнуется из-за сына. Видите ли, это совсем на него не похоже. Александер всегда сообщает нам о своих планах.

– Мистер Дервиши, – прервал его Поттинг. – Нам нужно немедленно поговорить с вашим сыном – и с вами.

– Конечно! – отозвался тот. – Прошу, садитесь. Хотите что-нибудь выпить? Могу предложить отличный виски – тридцатилетний «Крейгелахи», что скажете? – Он приподнял стакан, демонстрируя его янтарное содержимое. – Или бренди «Наполеон»? Бокал вина? Кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Поттинг.

Уайльд покачала головой.

– Итак, чему обязан такой чести – принимать двух детективов в этот поздний час? – Сделав затяжку и выдохнув идеальное колечко дыма, Дервиши снова посмотрел на Уайльд, будто ожидая ее одобрения.

– Вам знакомо имя Фатджон Сава? – спросил Поттинг, внимательно глядя в глаза Дервиши – он так и не понял, какой из них ненастоящий.

– Да, человек с таким именем раньше работал на меня. Только я давно его выгнал. Тот еще идиот.

– Сегодня со стадиона «Амекс» похитили четырнадцатилетнего мальчика по имени Манго Браун. Как мы понимаем, он учится вместе с вашим сыном, и они друзья.

– Верно, этот мальчик бывал у нас – ребята играли в компьютерные игры. Его похитили? Когда?

– Последний раз Манго видели за полтора часа до начала матча, около четырех часов дня. Он разговаривал с вашим сыном. Затем с мобильного телефона, который вывел нас на одного из ваших бывших сотрудников, мистера Фатджона Саву, поступило сообщение с требованием выкупа. Что вы можете о нем рассказать?

Немного задумавшись, Дервиши ответил:

– Говорю же, Сава – настоящий идиот. Псих. Как только я понял это, сразу уволил его. Стараюсь быть хорошим гражданином, понимаете? – добавил он.

– Очень похвально, – сказал Поттинг. Вышло циничнее, чем хотелось.

– Вы поддерживаете контакт с мистером Савой? – поинтересовалась Вельвет Уайльд.

– Нет.

– Есть адрес? – настаивала она. – Или, может, вы знаете того, кто в курсе его местонахождения?

Правая рука мистера Дервиши – та, что в перчатке – вдруг начала крутиться.

Детективы уставились на его конечность.

Рука повернулась на сто восемьдесят градусов. Затем еще на девяносто и в итоге сделала полный оборот.

– Война в Боснии, – объяснил Дервиши. – Неисправная граната. Мне повезло, могло быть и хуже. Теперь-то у меня рука лучше той, что была создана Господом. – Он улыбнулся, и тогда Поттинг наконец понял: искусственный глаз – правый. Блестящий. Более приятный на вид, как говорили.

Дервиши опять затянулся сигарой.

– Я бы обязательно помог вам связаться с мистером Савой, будь это в моих силах. Полиция Брайтона достойна бескрайнего уважения. Однако я не общался с этим джентльменом уже больше года. Понятия не имею, здесь ли он вообще – вполне мог вернуться в Албанию или Косово… У вас есть еще вопросы? Я к вашим услугам.

– Нам нужно как можно скорее поговорить с вашим сыном, – сказал Поттинг.

– Я бы тоже хотел с ним поговорить. Он до сих пор не пришел домой после футбола. – Дервиши пожал плечами. – Вы же знаете, какие они – современные подростки…

Норман не сводил глаз с Дервиши.

– Вообще-то, нет, не знаю.

Искусственный глаз сверкнул.

– Они очень независимые, детектив-сержант Потхоул.

– Поттинг, – исправил его Норман.

– Извините. Мой английский бывает – как вы там говорите? – ошибочным.

– Как и ваша память?

Дервиши улыбнулся.

– Действительно… Что ж, если других вопросов у вас нет, я желаю вам обоим доброй ночи. – Он обратился к Вельвете: – Жаль, что не удалось узнать вас получше, детектив-констебль Уайльд. Может, в другой раз?

– Может, в суде? – не растерялась та.

Дервиши засмеялся уверенным смехом неприкасаемого.

– Мы хотели бы узнать адрес друга, у которого ночует ваш сын, – продолжила Уайльд.

– Завтра он вернется домой, тогда и поговорите.

– Похищен ребенок, – отчеканил Поттинг. – Каждая минута на счету. Нам нужно немедленно поговорить с Александером. Он мог заметить что-нибудь важное для расследования. Мы должны забрать его и привезти сюда для допроса.

Дервиши нажал кнопку интеркома и сказал несколько слов на иностранном языке. В ответ раздался хриплый голос. Хозяин дома нацарапал что-то в блокноте вычурной перьевой ручкой, потом вырвал листок и подал Уайльд.

– Вот где сейчас находится Александер. Не думаю, что вашему позднему визиту будут рады.

– Родители Манго Брауна тоже не будут рады узнать, что главный свидетель отсыпается, пока их сына держат связанным и с кляпом во рту, мистер Дервиши, – ледяным тоном возразил Уайльд. – А если б ваш сын был на его месте?

– Будь мой сын на его месте, я не стал бы надеяться на полицию. – Дервиши сделал очередную затяжку и выдохнул еще одно ровное кольцо дыма, которое медленно взвилось к потолку, расширяясь и понемногу исчезая в воздухе.

Детективы покинули кабинет.

Кипя от безмолвной злости, Дервиши дождался звука заводящейся машины, стукнул по интеркому и отдал приказ. Двое охранников поспешили к боссу.

Глава 54

Суббота, 12 августа

23:30–00:00


Пока Норман Поттинг ждал, когда откроются ворота в конце подъездной дорожки Дервиши, Вельвета Уайльд вбивала полученный адрес в навигатор.

– Какой милашка, – угрюмо заметила она.

– С таким обращением мы и сталкиваемся, когда имеем дело с албанским сообществом, – ответил Норман, постукивая по рулю.

– Звучит не очень-то политкорректно, – сказала Вельвета, когда они выехали на дорогу.

– Албанцы нам не доверяют. Видят в полиции лишь врага.

– Дай-ка угадаю, как ты голосовал на референдуме по «Брекзиту» – за выход из Евросоюза? – предположила Уайльд.

– Именно. А ты, добросердечный либерал, хотела остаться?

– Да, я голосовала за будущее, а ты выбрал прошлое. И знаешь почему? Потому что ты старый ворчливый динозавр.

Поттинг ухмыльнулся.

– Я голосовал за «Брекзит», чтобы люди вроде Джоргджи Дервиши не засоряли нашу страну.

Коллеги ехали на запад по темной улице, лишь свет фонарей мимолетно освещал их лица.

– С тех пор как я вступила в ряды полиции, сержант, мне кажется, что есть два вида копов. Одни выбрали эту работу, чтобы попытаться изменить мир, другим же просто нравится носить форму и чувствовать власть. К какой категории относишься ты?

– Не поверишь – все-таки к первой. Когда-то я вправду хотел изменить мир. Давным-давно верил в людскую добропорядочность.

– А теперь?

– Если копнуть поглубже, можно кое-что найти. Моя прекрасная Белла была самым порядочным человеком в мире.

– Не сомневаюсь. Я очень тебе сочувствую.

– Спасибо.

– Может, стоит копнуть глубже в местное сообщество албанцев? А то твое мнение о них основывается лишь на предрассудках, а не на реальной ситуации.

– Ты слышала Дервиши. Будь его сын похищен, он не обратился бы в полицию. В этом вся проблема: они сводят счеты по-своему, жестоко и зачастую публично. Нам албанцы не доверяют.

– Они не доверяют властям вообще, а не только полиции Сассекса. У себя на родине албанцы были воспитаны совсем иначе. Многие годы они жили под давлением коммунистической партии в жестоком полицейском государстве, которым управлял тиран Энвер Ходжа. Если не ошибаюсь, этот монстр однажды с гордостью провозгласил Албанию первым в мире атеистическим государством. Несколько запуганных продажными чиновниками поколений жили в страхе перед властями. Эти люди не в силах принять тот факт, что есть приличные стражи порядка, ведь верить своим полицейским они никогда не могли. Наша задача – изменить их отношение к нам.