«Нет, – успокоил меня Бондарь, – сгорела кассета».
«Уже легче, – сказала я, – только не совсем. Я ведь все равно теперь предательница».
Он мне: «Ты присягу давала?»
«Не давала».
«Офицерскую честь роняла?»
«Разве что девичью, – улыбнулась я, – но чуть-чуть, самую малость».
«Вот и не забивай голову всякими глупостями», – сердито сказал Бондарь. Вернее, он грубее выразился. В смысле: не засирай себе мозги.
«Я ведь не то что родину, я тебя предала!» – напомнила я.
Он ухмыльнулся:
«Переживу. Родину бы тебе не простил, а себя – пожалуйста».
Тогда я заплакала, а он меня приобнял… так, знаете, ласково… как маленького ребенка. Я реву, а он обнимает, реву, а он обнимает. Слыхали такое выражение: светлые слезы? Вот они-то у меня из глаз и лились. В три ручья. Но на сердце легко-легко стало. Не только от того, что мы живыми из этой передряги выбрались, верите? Я хоть сейчас готова обратно вернуться, если на пару с капитаном Бондарем. Будь моя воля, я бы с ним до конца своих дней осталась, честное слово.
Такой он человек, Бондарь.
Женя Бондарь…