Охранники в школе были новые. Как и мебель в некоторых кабинетах. Кабинет истории был закрыт на ремонт. Следы трагедии остались повсюду. Старого охранника, мистера Джейка, Гас застрелил первым. Двумя выстрелами – в ногу и в голову. Кристина читала все новости и смотрела все репортажи. Ее не пустили на место трагедии, хотя она пыталась, о как она пыталась. Полицейский пригрозил ей дубинкой. Этот аргумент был неоспорим. Она пыталась высмотреть какие-то приметы Гаса, – его не было в списке убитых, но его не было нигде. Числился пропавшим без вести. Копы считали, что он сбежал и был чрезвычайно опасен, – один, с оружием, не в себе. Он мог наделать дел.
Кристина в глубине души хотела верить, что это не Гас. Но все указывало на него. Единственные выжившие – миссис Мэтч, Рон и Эйкен, – дали схожие показания. В финале, когда миссис Мэтч вырубила Гаса кубком победы, Гас смог сбежать, стоило им отвлечься. Почему он не убил их троих – оставалось загадкой. Школьный психолог мисс Харрис предполагала, – и этим ее предположением был забит весь местный ютюб, – что Гас испытывал травму из-за одноклассников, которые его мучили. Вскрылось очевидное: годами парня травили, обесценивали, считали геем… о его привязанности к Мадине ни в одном из сюжетов не было ни слова. Видимо, семья, – а у Мадины была очень богатая семья, – приложила руку к тому, чтобы федералы и журналисты молчали. Основной версией была травля. Сорвался, выпил, нашел оружие, применил.
Кристина пересматривала эти сообщения по многу раз, пазл не складывался: если Гас стрелял из-за травли, то почему жив Эйкен? Эйкен был главным, кто травил Гаса. Нет, невозможно, тут было что-то иное. Кристина чувствовала какую-то тайну, но не могла увидеть ее в ярком свете. И это мучило ее едва ли не сильнее, чем невозможность увидеть Гаса.
Тем вечером у бассейна, – она плохо помнила финал, – что-то случилось. Она стояла у ворот, но обернулась, чувствуя, как покалывает шею, кто-то смотрел на нее из дома. Кристина могла поклясться, что это был Рон, хотя не видела его в сумеречном стекле окна. Но чувствовала взгляд.
Она не нашла Гаса и уехала домой, а на утро случилось то, что случилось…
Своей вины Кристина не ощущала, это было бы нелепо, ну… почти не ощущала. Ей казалось милым это многолетнее очарование Диной, – немногие парни могут любить на расстоянии. Кристина наблюдала за Гасом, словно он был героем книги. А, может, нужно было не наблюдать, а помочь ему? Но как? Во имя всего святого, как?
Дина коснулась воды рукой, по воде пошли круги, одна из уток подняла голову и крякнула.
– Вот и ты не знаешь, – Кристина еще поводила рукой в луже и медленно встала.
Путь до дома был быстрым, – Кристина последние три дня преодолевала расстояния скорее в мыслях, чем физически: она шла, полностью погрузившись в свои мысли. Обычно перед возвращением домой она заходила посидеть на качелях у большого вяза. Сегодняшний вечер не стал исключением. В подступающей темноте Кристина поднималась на холм и уже различала качели. Но что это? Кто-то сидел на них. Кристина ускорила шаг, нет, не может быть… неужели это Гас? Пришел на их место, не забыл… наверное, он хочет поговорить…
Кристина почти бежала вверх, путаясь в листьях травы…
– Гас? – запыхавшись позвала она.
Фигура на качелях дрогнула и повернулась лицом к Кристине. Кристина внезапно застыла, не зная, что ей делать. И делать-то ли вообще что-то. На нее смотрела Дина. Настоящая живая Дина, которая по какой-то причине выглядела даже лучше, чем до… смерти.
Кристина подняла глаза в небо, стараясь увидеть там какой-то знак, но глухая волна поднялась откуда-то изнутри и разлилась в груди и голове. Кристина упала на траву, потеряв сознание.