И это был ответ. Это не имеет ко мне никакого отношения. Это просто своего рода неестественная склонность к спасенным, которая прилагается к тому, чтобы быть ревентами.
Я знала, что это не могло быть правдой, подумала я про себя.
Винсент опустил голову на руки и сидел так около минуты, потирая виски, прежде чем заговорить.
— Кейт, я спас сотню женщин и никогда такого не чувствовал ни к одной из них. Я заинтересовался тобой прежде, чем спас твою жизнь. Я признаю, что часть со спасением сделала тебя более незабываемой. Это в своём роде укрепило моё желание познакомиться с тобой. Может быть, я вёл себя как придурок, когда мы первый раз разговаривали, но с тех пор как я позволял что-нибудь испытывать к кому-нибудь прошло много времени. Я просто не практиковался быть человеком. Ты должна мне верить.
Я искала в его лице хоть какой-нибудь намёк на обман. Он, казалось, был абсолютно искренним.
— Винсент, тогда ты должен быть со мной честен, — сказала я. — Если ты внезапно осознал, что есть, такие же, как и я, спасенные, с которыми ты сблизился, я хочу знать об этом немедленно.
— Кейт, я буду честен. Я никогда не солгу тебе. Или утаишь от меня то, что я должна знать.
— Даю слово.
Я кивнула.
Солнце уже садилось и в зданиях над нами стал появляться свет и его отражение мерцало как огоньки пламени.
— Кейт, что ты чувствуешь?
— Честно?
— Честно.
— Страх.
— Давай я отведу тебя домой, — сказал Винсент, с сожалением в голосе.
Он поднялся на ноги и притянул меня рядом с собой.
Нет! подумала я. И произнесла громко, запинаясь, — Нет… еще нет. Давай не будем так заканчивать сегодняшний день. Давай сделаем что-нибудь еще. Что-нибудь обычное.
— Ты имеешь в виду нечто, помимо разговоров о смерти, летающих духах, и одержимых бессмертных?
— Это было бы чудесно, — сказала я.
— Как насчет ужина? — сказал Винсент.
— Давай, — кивнула я. Только дай-ка я скажу Джорджии, что я не буду есть дома.
Я достала свой сотовый из сумки и набрала текст: ужинаю не дома: Пожалуйста скажи М и П, что буду не слишком поздно.
Винсент взял мою руку и переплёл свои пальцы с моими, посылая маленькие ударные волны через моё сердце. Мой телефон зазвонил, когда мы добрались верхушки лестницы. Это была Джорджия.
— Да?
— Итак с кем ты собираешься ужинать?
— Почему ты так хочешь знать? — улыбнулась я, поглядывая на Винсента.
— Давай скажем так, что я беру на себя роль твоего законного опекуна, серьезно, — промурлыкала она.
— Ты не мой опекун.
Джорджия рассмеялась.
— С кем ты?
— С другом.
— В?
— Вообще-то да.
— О, Боже мой, куда вы собрались? Я приду и сделаю вид, что была поблизости и смогу на него посмотреть.
— Ни за что, кроме того, я еще не знаю, куда мы собираемся.
Винсент одарил меня лукавой улыбкой.
— Джорджия? — спросил он.
Я кивнула и он потянулся к телефон.
— Здравствуйте, это Джорджия? Говорит Винсент. Мне следовало обсудить это свидание с Вами прежде, чем приглашать Вашу сестру? — он рассмеялся, и я была уверенна, что обаяние Джорджии уже распространилось и на него.
Наконец, он сказал,
— Нет я не думаю, что у нас сегодня в планах встреча с «народом», но я уверен, что мы скоро столкнемся друг с другом.
— Почему нет, спросите Вы? — он подмигнул мне и я вздрогнула.
Это было невероятно, как он влиял на меня. В опасном смысле.
— Вы должны будете спросить свою сестру. Она здесь у нас командует.
Глава 17
Мы сидели друг на против друга за крохотным столиком в, подобном пещере, ресторане Марэ. Десятки мерцающих свечей освещали пространство вокруг нас. Наши ноги были переплетены под столом, мои покоились между его, и ощущение прикосновения его тела, доводило мою кровь до состояния медленного кипения с того момента, когда мы сели и до того пока мы ушли.
Я пыталась бороться с чувством, что мы с Винсентом пара. Это была наше первое настоящее свидание, в конце концов, и, даже, после того как Винсент всё честно рассказал всю правду о своей сущности монстра, я все равно ничего о нём не знала. Еще не настало время, чтобы понизить мою самозащиту. Я решила сохранить существующий порядок вещей.
— Ты говорил со мной на английском весь день и не сделал ни одной ошибки, — я похвалила его, пока мы дожидались свою еду.
— Когда ты спишь так мало как мы, у тебя остается очень много времени на такие вещи как книги и фильмы. Я предпочитаю читать книги на языке оригинала и смотрел фильмы без субтитров. Так мне удалось выучить свои любимые: английский, итальянский и кое-какие из скандинавских языков.
— Ладно, это начинает меня пугать.
— Я уверен, будь у тебя достаточно десятилетий, чтобы поработать над этим, то ты бы точно меня превзошла, — он ответил, его глаза были яркими в мерцающем свете свечей.
Официант поставил перед нами наши тарелки.
— Bon appétit, — сказал Винсент, дожидаясь пока я возьму свои вилку с ножом прежде, чем прикоснуться к собственным.
— Итак, ты ешь обычную пищу, — заметила я, наблюдая, как Винсент отрезает кусок от своей утиной грудки.
— Что? Ты ожидала от меня, что я закажу сырые мозги? Я думал, что мы будем держаться подальше от мистической темы разговоров сегодня вечером, — сказал он с усмешкой.
— Я не каждый вечер ужинаю с бессмертным, — пошутила я. — Дай мне немного отдышаться.
— Мы едим обычную пищу. Мы пьём обычную воду. Мы не спим, за исключением того, когда мы в спячке, что на самом деле нельзя считать сном. В остальном всё, тоже самое, как у всех… — его глаза сощурились, а на лице появилась сексуальная улыбка.
— Это я слышала.
Я покраснела и сосредоточилась на своем столовом серебре.
— Кейт?
— Ммм?
— Какое твое полное имя?
Я встретилась с ним глазами.
— Кейт Бомонт Мерсье Бомонт — девичья фамилия моей матери.
— Французское.
— Да.
— У меня французские корни по обе стороны семьи. Так или иначе, это по-южному добавлять свои девичьи фамилии к именам своих детей. А мама выросла на юге. Вообще-то в штате Джорджия.
— Теперь всё встало на свои места.
Винсент улыбнулся.
— А твоё?
— Винсент Пьер Генри Делакруа. У нас во Франции дают два вторых имени. Пьер — это имя отца, а Генри было именем деда.
— Звучит очень по аристократичному.
— Может да, может нет, — рассмеялся Винсент. — Но моя семья ничто по сравнению с семьёй Жан-Батиста. Легко понять его происхождение.
— Жан-Батист, — пробормотала я. — Кажется, я ему не очень понравилась.
Лицо Винсента потемнело.
— Я хочу, чтобы ты знала, несмотря на то, что Жан-Батист мне как семья, на мое мнение о тебе его никак не повлияет. Если ты хочешь ему понравиться так же как мне, то рискну тебя успокоить, так и будет. Ты должна заслужить его доверие… а он его так просто не раздает. Но до тех пор, пока ты со мной. Он будет уважать мой выбор и вести себя впредь культурно.
Увидев сомнение на моём лице Винсент быстро добавил,
— Конечно в том случае, если мы будем продолжать встречаться. Что, я надеюсь, так и будет.
Я кивнула, показывая, что поняла и Винсент, кажется, с облегчением понял, что я никуда не сбегу после его убедительной речи и сменил тему.
— И так вы с сестрой очень близки?
— Да, она меня даже не на целых два года старше, поэтому мы всегда шутили, что мы близнецы. Но мы абсолютно разные.
— Насколько?
Я откусила кусок и думала, как бы описать мою сестру, общительную бабочку, и чтобы это не выглядело, будто она поверхностная.
— Джорджия — абсолютный экстраверт. — Не то чтобы я была сверх застенчивым существом, но я не возражаю проводить время наедине с собой. Моя сестра может быть с людьми двадцать четыре часа, семь дней в неделю. В Нью-Йорке её все знали. Ей всегда удавалось найти лучшее вечеринки и быть в окружении своей свиты: музыкантов, Ди-джеев, художников.
— И дай-ка я угадаю… ты была слишком занята чтением и хождением по музеям, чтобы присоединиться к ней.
Я рассмеялась, когда увидела кривую усмешку Винсента.
— Нет, я иногда с ней ходила. Но я не была, как Джорджия, в центе внимания. Я была просто сестренкой Джорджии, которую она брала с собой. Она заботилась обо мне. Она всегда напоминала кому-нибудь из своего окружения убедиться, что я хорошо провожу время.
Я не стала упоминать, как она всегда подсовывала мне кавалера: роскошных хипповых парней, которые с энтузиазмом брали на себя задачу развлекать сестру Джорджии. С несколькими из них подобные ситуации переросли в нечто большие. На самом деле, не особо-то и большее, но, если один из этих парней появлялись на вечеринке, куда мы Джорджией приходили, я знала, что со мной потанцуют, посидят рядом и может быть позже, ночью, даже поцелуют в каком-нибудь тёмном углу комнаты. Джорджия называла их — мои «мальчики для вечеринки».
Сейчас, когда я сидела с Винсентом за одним столом друг напротив друга, который значил больше, чем жизнь, все те казались призраками. Тенями по сравнению с ним.
— Я переживала, как она справится с тем, что сошла со своего престола «королева ночной жизни», когда мы переехали, — продолжала я, — но я недооценила её. Она уже на пути к достижению того же статуса здесь.
— Другой город, тоже место действия?
— Она практически каждый вечер отсутствует, так что даже Папи с Мами не могут заставить остаться её дома. Но в отличие от Нью-Йорка я не хожу с ней.
— Знаю, — сказал он, нанизывал картофель на свою вилку, а затем остановился и быстро взглянул, чтобы понять, заметила ли я его промах.
— Что? — спросила я удивленно и тогда, я вдруг вспомнила слова Амброуза: Мы её проверяли и она не шпионка.
— Ты следил за нами! — я одновременно смутилась и была польщена. Я вытащила свои ноги и его и оставила их на своей стороне под столом.
— Никто не следил за Джорджией, только за тобой. И это был ни я. В конце концов, через день, когда мы поговорили в музее Пикассо. После этого я почувствовал, что должен оставить тебе некоторую частную жизнь. Это были Амброуз и Жюль; как только они узнали, что я… заинтересовался тобой, они настояли на том, чтобы убедиться, что ты нам не опасна. Хотя, я никогда в тебе не сомневался. Честно.