– Значит, так, – начал Брэнсон. – Шкипер «Скуби» Джим Тауэрс имел мобильный телефон, подключенный к сети O2. В трех красных кругах находятся базовые станции и вышки, охватывающие этот сектор побережья. Телефонные компании предоставили схему, которая полностью перенесена на карту. Здесь отмечены сигналы, полученные с телефона Тауэрса вечером в пятницу между 20:55, когда его заметил летевший над бухтой пилот и проходивший шлюз лодочник, и 22:08, когда был принят последний сигнал.
– Звонил сам Джим Тауэрс? – уточнила Таня Уайтлок.
– Нет. Включенный телефон в режиме ожидания каждые двадцать минут посылает сигнал на базовую станцию, вроде того, как вы в прошлый раз, когда я был с вами, время от времени радировали береговой охране, сообщая о своем местонахождении. Телефон как бы отмечается, звонит домой. Технический термин: обновление координат.
Все кивнули.
– Сигнал принимает ближайшая базовая станция, а если она занята, то следующая. Если в зоне приема не одна станция, сигнал могут принять две, даже три.
– Господи помилуй, Гленн! – воскликнул Арф. – Мы даже не подозревали, что ты не только старый морской волк, но и специалист по телефонной связи.
– Пошел в задницу! – с широкой ухмылкой огрызнулся сержант и продолжил: – Когда шхуна вышла из бухты, первый сигнал поймали станции в Шорэме и в Уортинге. – Он указал на круги А и В. – Второй через двадцать минут приняли они же. А третий, приблизительно через час после выхода из бухты, поймала третья станция чуть восточнее брайтонской яхтенной пристани. – Он ткнул в круг с буквой С. – Это показывает, что Тауэрс шел к юго-востоку, и мы отметили наиболее вероятный курс зеленым пунктиром.
– Хорошо, – кивнул Гонзо. – Если я правильно понимаю, мы знаем направление, в котором двигалась шхуна, и ее последние координаты, прежде чем она вышла из зоны приема?
Гленн Брэнсон покачал головой:
– Я не думаю, что она вышла из зоны.
Он огляделся, лица у всех были серьезные.
– В этом месте был послан последний сигнал, это последние обновленные координаты. Морская зона приема стандартных базовых станций составляет около двадцати миль. Но я выяснил, что прибрежные вышки ставят повыше, чтобы, расширив таким образом зону, получать прибыль с сигналов от проходящих иностранных судов. Так что тут зона побольше – возможно, миль тридцать.
Гонзо произвел в блокноте какие-то вычисления.
– Хорошо, – сказал Гленн, – все вы знаете «Скуби». Шхуна не быстроходная – максимальная скорость десять узлов, грубо говоря, восемь миль в час. К моменту получения последнего сигнала она провела в море всего девяносто минут, шла угловым курсом, значит, углубилась миль на десять, наверняка не выйдя из зоны.
Все помолчали, осмысливая услышанное. Молчание нарушила Таня Уайтлок.
– Может, в телефоне батарейка села? – предположила она.
– Возможно, но Джим Тауэрс опытный шкипер, телефон для него – это связь с жизнью. Вряд ли он вышел в море без зарядника или с выработанной батарейкой.
– За борт мог уронить, – вставил Гонзо.
– Мог, – согласился Гленн, – но опять не похоже на профессионального шкипера.
Гонзо пожал плечами:
– Да, Тауэрс свое дело знает, хотя всякое бывает. Думаешь, что-то другое случилось?
Брэнсон твердо взглянул на него:
– Вдруг шхуна затонула?
– А, теперь понял! – воскликнул Арф. – Хочешь, чтобы мы пошли, посмотрели и дно просканировали.
– Смышленые ребята, – усмехнулся Брэнсон.
– Шхуна прочная, рассчитана на бурное море, – возразил Див. – Вряд ли затонула.
– А несчастный случай? – спросил Гленн. – Столкновение? Пожар? Саботаж? Или что-то похуже…
– Например? – уточнила Таня Уайтлок.
– Тут вообще какая-то бессмыслица, – объяснил Гленн. – Я разговаривал с женой шкипера. В пятницу вечером они должны были праздновать годовщину свадьбы. Столик в ресторане заказали. Клиентов на ночную рыбалку не было. А он вместо того, чтобы пойти домой, ушел в море.
– Ну, я его вполне понимаю, – кивнул Арф. – Либо ужин с женой, либо один в море – какое может быть сравнение!
Все усмехнулись. Таня, у которой семейная жизнь началась лишь несколько месяцев назад, отнеслась к проблеме серьезней коллег.
Гонзо кивнул на окно:
– Ветерок девять баллов. Знаешь, что сейчас на море творится?
– По-моему, волнение. – Гленн с недоумением посмотрел на него.
– Если хочешь, чтоб мы посмотрели, посмотрим, – сказал Див. – Только ты тоже с нами пойдешь.
79
Линн в наушниках сидела за рабочим столом бригады «Осы-разорители», дергаясь от нетерпения, глядя на календарь, висевший на красной перегородке справа от компьютера. До Рождества три недели. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой неподготовленной и такой равнодушной к празднику. Ей нужен только один рождественский подарок.
Подруга Сью Шеклтон вызвалась внести десять тысяч. Недостача сократилась до пятнадцати. Люк сейчас в банке, готовит перевод ста пятидесяти тысяч евро на имя Марлен Хартман в «Трансплантацион-Централе». Реально деньги будут переведены после полной проверки.
Пока все хорошо. Линн поговорила с женщиной из Манчестера, которую зовут Мэрилин Фрэнкс. Ее дочери печень пересадили в клинике в Суссексе рядом с Брайтоном – с полным успехом. Мэрилин Фрэнкс до небес превозносит Марлен Хартман. То же самое с мужчиной из Кейптауна. Сначала были осложнения, но послеоперационный уход, заверяет он, превзошел всякие ожидания. Шведка из Стокгольма, муж которой получил новое сердце и легкие, не может нахвалиться. В двух последних случаях операции проводились в местных клиниках.
В Америку звонить еще рано. Хотя уже полученные отзывы убедили Линн, она все-таки поручила Люку довести проверку до конца. Сегодня к вечеру, по крайней мере завтра, после разговора с двумя другими свидетелями, первая половина денег будет перечислена. Оставшиеся пятьдесят процентов предстоит заплатить в день операции. Остаются считаные дни на поиски недостающих пятнадцати тысяч.
Она спрашивала немку, что будет, если денег немного не хватит, но та держалась твердо – все или ничего. Яснее не скажешь.
Пятнадцать тысяч. Все равно много, тем более что их надо найти за неделю, даже меньше. Вдобавок предсказывается падение курса фунта стерлингов по отношению к евро. Значит, недостача может вырасти еще больше.
Как только Люк оформит перевод, часы начнут тикать. Немка может позвонить в любую минуту, предупредив всего за два часа, что их с Кейтлин заберут и повезут в клинику. Она вполне логично объяснила, что невозможно предвидеть, когда произойдет несчастный случай, у жертвы которого окажется подходящая печень.
Линн огляделась. На рабочих столах появляются рождественские открытки, мишура, ветки падуба. Но поскольку в компании работает много мусульман, сотрудникам запрещено широко отмечать Рождество, чтобы не оскорбить людей другой веры. Значит, не будет ни украшений, ни официального праздничного обеда в офисе. В прошлом году у нее кровь вскипела от негодования, а сейчас все равно. В данный момент ее волнует только одно – время. Без пяти час. В час все отправятся на ленч по расписанию, как солдаты, включая коллег по бригаде. Самое главное – уйдут Кэти и Джим, которые сидят по обе стороны от нее и могут при желании слышать каждое ее слово, а также менеджер бригады Лив Томас.
На экране на стенке общий премиальный фонд увеличился нынче утром до 1450. Идет предрождественский бум, надо выкачать из клиентов деньги, пока они их не потратили на подарки и выпивку.
С большим усилием сосредоточившись на работе, но не надеясь на бонус на этой неделе, она набрала следующий номер в списке. Через несколько секунд ответил дрожащий женский голос.
– Миссис Холл?
– Кто это?
– Линн Беккет из «Динария». Мы вас просто предупреждаем, что в понедельник на этой неделе вы не внесли платеж.
– Да ведь сейчас Рождество… Надо сделать покупки. Что я детям скажу, как вы думаете? Что они в этом году не получат подарков, потому что я должна платить «Динарию»?
– Но ведь мы с вами договорились, миссис Холл.
– Ладно, тогда приходите сюда, черт возьми, и сами объясняйтесь с детьми!
Линн на секунду закрыла глаза, слыша сдавленный звук, словно женщина что-то проглотила. Сил нет с этим сейчас разбираться.
– Скажите, когда можно ждать возобновления выплат по плану?
– Это вы мне скажите. Расскажите о социальной программе жилищного строительства, о социальном обеспечении… Почему бы вам с ними не поговорить?
Женщина заплакала, слов понять невозможно.
– Я перезвоню завтра, миссис Холл.
Она разъединилась.
Сидевший справа от нее Джим сдернул наушники, резко выдохнул.
– Проклятье, – буркнул он. – Что сегодня творится с людьми?
Линн сочувственно улыбнулась ему. Он поднялся:
– Пойду. Полагаю, сегодня мне требуется жидкий ленч. Выпить не хочешь? Я угощаю.
– Извини, Джим, спасибо. Надо поработать.
– Дело твое.
Линн с облегчением увидела, как рыжеволосая сорокалетняя Кэти снимает наушники, берет сумочку.
– Ну, – сказала она, – ударим по магазинам!
– Желаю удачи, – ответила Линн.
Спустя несколько минут и начальница принялась натягивать пальто. Линн вытащила досье одного клиента, принялась набирать номер, дожидаясь, пока все трое покинут помещение. Как только они ушли, она сбросила наушники, вытащила из сумки мобильник, включила функцию «не показывать номер» и позвонила самому ненавистному клиенту.
– Алло? – раздался низкий елейный голос.
– Редж Окума?
– Представьтесь, пожалуйста.
Еле слышным шепотом она проговорила:
– Линн Беккет из «Динария».
Его тон мгновенно переменился:
– Линн, моя красавица! Звонишь сообщить, что мы теперь можем заняться любовью?
– Собственно, хочу сказать, что могла бы помочь вам. Мы делаем клиентам специальные рождественские предложения. Вы должны трем кредитным компаниям тридцать семь тысяч пятьсот фунтов плюс проценты, так?