– Куда тебя несет, черт возьми? – вслух спросил он.
Никто из двадцати двух членов следственной бригады, находившихся в данный момент в помещении, не смог ответить на этот вопрос.
111
Линн застегивала «молнию» на багажной сумке, когда в дверь позвонили. Звук ударил по нервам. Она окаменела в слепой панике. Снова полиция?
Шагнула к окну, осторожно глянула вниз. На улице стоит бирюзово-белое муниципальное такси. Мгновенно нахлынуло облегчение. Такси Линн не ожидала, но это хорошо, прекрасно, замечательно. Такси! Великолепно. Значит, Марлен Хартман скрывать нечего. Такси у всех на виду. Если она прислала такси, все будет просто отлично.
Проваливай в задницу, суперинтендент Грейс, со своими хреновыми страшилками!
Она лихорадочно застучала в стекло. Стоявший у парадного водитель лет сорока в коротком, присобранном на талии жакете поднял глаза, и Линн жестом ему сообщила, что они выходят. С внезапно вспыхнувшим в душе оптимизмом потащила вниз сумки с вещами, свою и Кейтлин. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет просто блестяще. Дочка получит самый лучший рождественский подарок!
– Все в порядке, милая! – крикнула она. – Приехали!
Кейтлин сидела за кухонным столом с Максом на коленях, разглядывая румынскую девочку на фотографии. Перед ней нетронутый стакан с водой и глюкозой, таблетки антибиотиков, выданные Россом Хантером.
– Оставила Максу корм и воду? – спросила Линн.
Кейтлин тупо на нее посмотрела.
– Детка!..
Оптимизм вдруг иссяк при виде смятения на лице дочери.
– Ничего. Я сама.
Она быстро налила воду в миску, доверху насыпала корм в плошку, осторожно забрала Макса, поцеловала в нос.
– Стереги дом, Макс, ладно? Помни о своем происхождении!
Обычно дочка усмехалась над этим, а сейчас никак не отреагировала. Линн ласково коснулась ее руки:
– Давай, ангел, пей, прими таблетки – и вперед.
– Не хочу.
– Тебе станет лучше. Утром перед операцией есть ничего нельзя, помнишь?
Кейтлин приподнялась со стула со стаканом в руке и опять шлепнулась на сиденье, расплескав воду. Линн пристально на нее посмотрела, вновь охваченная паникой. Подхватила стакан, помогла допить до конца и проглотить таблетки, выбежала в дверь, попросила таксиста взять вещи. Через две минуты сумки стояли в багажнике, а сама она сидела на заднем сиденье, держа дочь за руку. Такси отъехало.
В сотне ярдов позади зеленый «фольксваген-пассат» доложил, что объект-два выехал, и продиктовал номера такси.
Грейс распорядился держать машину в поле зрения.
– Куда едем? – спросила Линн у водителя.
– Сюрприз.
Она увидела в зеркале ухмылку.
– Что это значит?
– Запрещено говорить.
– Что?
– Тут как бы рыцари плаща и кинжала. Штучки в стиле Джеймса Бонда.
– «Умри, но не сейчас»,[39] – пробормотала Кейтлин с полузакрытыми глазами.
Свернули налево на Карден-авеню, еще раз налево на Лондон-роуд, направляясь к центру Брайтона. Линн взглянула на именную карточку на приборной доске, прочла: «Марк Таквелл».
– Хорошо, мистер Бонд, – сказала она. – Долго ехать?
– Даже этого не скажу. Я… – Шофера прервал телефонный звонок, на который он коротко бросил: – Перезвоню.
– Даже не намекнете? – не отступалась Линн.
– Остынь, женщина, – шепнула Кейтлин.
Такси резко вильнуло влево, перевалило вершину холма и начало спускаться к брайтонскому вокзалу. Водитель остановился на перекрестке, круто свернул на Трафальгар-стрит, тормознул перед вокзалом. Подбежал невысокий мужчина лет пятидесяти в дешевом бежевом костюме, с жирными волосами и крючковатым носом, распахнул дверцу.
– За мной идите, – сказал он с сильным иностранным акцентом. – Быстро, быстро. Пожалуйста! Я Григор. – Изобразил услужливую улыбку, обнажая торчавшие зубы.
Линн спросила растерянно:
– Куда… куда мы едем?
Григор торопясь, с виноватой улыбкой почти выдернул ее из машины. Таксист вытащил из багажника сумки.
Никто не обратил внимания на медленно проплывший мимо зеленый «пассат».
Запищало радио.
– Рой Грейс, – ответил суперинтендент.
– Вышли у брайтонского вокзала, – сообщил офицер из группы слежения.
У брайтонского вокзала?
– Что за хреновина?! – воскликнул Грейс в недоумении.
В течение часа в Лондон отправляются четыре поезда. «Астон-мартин» по-прежнему движется к автостраде М25. Все теории насчет клиники в Суссексе разом полетели ко всем чертям. Неужели они едут в лондонскую клинику?
– Следуйте за ними, – приказал Грейс. – Ни в коем случае не потеряйте. Что бы ни случилось, только не упустите, черт меня побери!
Григор и Линн несли по сумке и волокли спотыкавшуюся Кейтлин. Григор, нервно поглядывая через плечо, умолял:
– Скорее! Скорее…
– Не могу! – пропыхтела Линн.
Они пронеслись под часами, свисавшими со стеклянной крыши, мимо газетного киоска, кафе, мимо дальней платформы.
– Куда мы? – спросила она.
– Скорее! – ответил он.
– Мне сесть надо, – простонала Кейтлин.
– Через минуту сядешь. Идет?
Доковыляли до автостоянки, приблизились к пыльному коричневому «мерседесу». Григор открыл багажник, загрузил сумки, открыл заднюю дверцу, втолкнул в салон Кейтлин. Линн с трудом забралась на сиденье, Григор прыгнул за руль, завел мотор, рванул к выезду. Сунул в щелку билет, поднялся шлагбаум, машина стремительно полетела по пандусу.
Констебль Питер Вулф, ведущий наблюдение, бессильно глядел, как надежды на повышение исчезают из вида. Встряхнувшись, он лихорадочно приказал коллеге в «пассате» мчаться к выезду с автостоянки. Но «пассат» застрял в хвосте автомобилей, раздраженные водители которых ждали, когда шофер пятившегося грузовика с прицепом, перегородившего улицу, закончит маневры.
112
Марлен Хартман беспокойно расхаживала по своему кабинету на первом этаже западного крыла Уистон-Грэндж – одной из шести клиник, которыми тайно владеет «Трансплантацион-Централе». Никто из драгоценных клиентов, прибывавших на водолечение, хирургическое и нехирургическое омоложение, абсолютно ничего не знал о том, что происходит за опечатанными дверями в этом самом крыле, на которых висела табличка: «Посторонним вход запрещен».
Из окон кабинета открывается чудный вид на Даунс, но во время визитов сюда Марлен бывает так занята, что ничего не замечает. Как сегодня. Она в который уже раз взглянула на часы. Где Сириус? Почему матери с дочерью так долго нет?
Надо, чтобы Линн Беккет, как только приедет, переслала по факсу в банк распоряжение перечислить вторую половину денег. Обычно Марлен ждет подтверждения о поступлении суммы на ее счет в Швейцарии, прежде чем приступать к делу, но сегодня готова рискнуть, желая убраться отсюда как можно скорее.
Солнце заходит в 15:55. Шорэмский аэропорт скоро закроется. Космеску с останками румынской девочки полетит вместе с ней. С бригадой, которая остается здесь для ухода за малышкой Кейтлин, все будет в порядке. Даже если полицейские найдут это место, операция, пока они явятся, кончится. Едва ли решатся опять резать Кейтлин для проверки, нет ли у нее новых органов.
Марлен вышла из кабинета, прошла в раздевалку, надела хирургический костюм, сапоги, резиновые перчатки. Толкнула дверь в операционную, приветственно кивнула Развану Ионеску, румынскому специалисту по трансплантации, двум румынам-анестезиологам, трем румынкам-медсестрам.
Голая Симона лежала в бессознательном состоянии под ослепительным светом ламп. В горло вставлена трубка, подключенная к дыхательному аппарату и аппарату для наркоза. В запястье внутривенная капельница, куда накачивается из пластикового мешка на стойке пропофол. Еще две капельницы вводят физрастворы, поддерживающие органы в максимально качественном состоянии. На стене на плоском компьютерном мониторе, отвечающем последнему слову техники, непрерывно фиксируется давление, частота пульса, уровень кислорода.
– Alles ist in Ordnung?[40] – спросила Марлен.
Разван с недоумением посмотрел на нее. Она совсем забыла, что он не говорит по-немецки, и переспросила по-румынски:
– Готовы?
– Да.
– Хотите сейчас изъять печень?
Разван заколебался, несмотря на свой опыт:
– Предпочел бы дождаться сэра Роджера.
– Время поджимает, – объявила Марлен. – Можно начать с почек. У меня на них заказы из Германии и Испании.
Пискнул телефон. Она ответила, воскликнула:
– Ясно, отлично!
Миссис Беккет с дочерью прибудут через двадцать минут.
113
Констебль Вулф виновато сообщил по рации, что машина с номером виски-семь-девять-шесть-лима-дельта-янки окончательно потеряна. Коричневый «мерседес» с Линн и Кейтлин Беккет ускользнул.
Замечательно, думал Рой Грейс, сидя на своем рабочем месте. Потрясающе, мать твою! Остается только надеяться, что хренов «мерседес» засечет какая-нибудь камера.
Безответно звонит телефон. После огласки в прессе на полицию обрушилась лавина звонков, они всеми силами стараются с ней справиться, но дел слишком много.
– Возьмет кто-нибудь распроклятую трубку?! – рявкнул Грейс.
Он только что просмотрел отчет о вскрытии тела Джима Тауэрса. Причина смерти – асфиксия в результате попадания воды в легкие. Гипоксия и ацидоз – следствия остановки сердца. Пропустив страницы с техническими замечаниями Надюшки де Санча, он уже понял, что шкипер «Скуби» утонул. Все внутренние органы целы, на месте. Тем не менее инстинкт подсказывает, что смерти его и подростков связаны.
Полицейский вертолет и машина, преследующие «астон-мартин», уже в нескольких милях южнее шоссе М25. Там, по крайней мере, столько камер, что вести слежку будет легко.
Раздался звонок из центральной диспетчерской. Коричневый «мерседес» с указанными номерами только что замечен на шоссе А238 к западу от Брайтона. Грейс вскочил, бросился к карте, нахмурился. В ближайших фиолетовых кружках больница Саутлендс в Шорэме; государственная больница, помеченная как маловероятная; оздоровительная и косметологическая водолечебница Уистон-Грэндж, тоже признанная сомнительным вариантом. Впрочем, важно то, что эта дорога идет к той же самой развязке у Уошингтона чуть севернее Уортинга, откуда машина Сириуса проследовала по шоссе А