Он задал еще несколько вопросов начальнику поезда и простился.
Встречу удачной, кажется, не назовешь. Хотя не особенно на нее и рассчитывал.
Хромов тоже ничего неожиданного не получил от свидания с плиточниками-мозаичниками. Валошин и Катков рассказали, девять лет назад шофер оленеводческого совхоза повез их на хорошие черничники. Километрах в двадцати пяти от Большого Тотоша. Там, собирая ягоду, увидели среди деревьев одинокую избушку. Дорогу запомнили, вдвоем через неделю тайно пришли к отшельническому обиталищу. Фамилию шофера строители-отделочники забыли, но это не Бороносин. Шоферу, возившему в ягодное местечко, тогда было под пятьдесят…
— Правду говорят. Все быльем поросло. Зачем им сейчас что-то запутывать, кого-то выгораживать, — подытожил лейтенант.
Шатохин согласился.
— Разыщи все-таки шофера, — сказал он. — И поинтересуйся в райцентре, работала ли в прошлом году экспедиция, кто ее сопровождал?
— Есть. — Хромов помолчал. — Пусть даже Бороносин был проводником на болотах, все равно с ним Роман и компания не сразу встретились. Если высадились из «Ракеты», из поезда, долго шли по тайге. Самостоятельно? И кто-то должен был видеть в месте высадки.
— Выясняют. Занимайся своим делом. Билет взял?
— На первый рейс.
— Тогда по домам, — предложил Шатохин.
2
Криминалистическая экспертиза ка месте, в крайцентре, мало прибавила к известному.
Специалисты по дактилоскопии дали заключение, что из всех консервных банок, извлеченных из таежного омута, отпечатки пальцев, с которыми можно работать, сохранились лишь на одной. Человек, которому они принадлежат, брал в руки также и расколотую деревянную чашку. На территории края дактилоскопирование к этому человеку не применялось… По обрывку газеты установили ее название, дату выхода в свет — центральная отраслевая газета «Водный транспорт» за июнь, отпечатанная в московской типографии (для оперативников это было косвенным подтверждением, что налетчики прибыли издалека: газета тиражируется с матриц и в сибирских городах, экземпляры, печатаемые в столице, рассылаются лишь в близлежащие области). Выстрелы по волку произведены из автомата системы Калашникова, патроны изготовлены примерно 43–45 лет назад. Из автомата стреляли много, возможно, АК имел военную биографию. С применением именно этого оружия преступления в границах края прежде не совершались. Все. Окончательное слово было за Москвой.
Москва сумела дополнить — и очень существенно — информацию насчет оружия. Четыре года назад в одном из районов Карельской АССР было совершено нападение на инкассаторскую машину. Преступник, двадцатипятилетний Алексей Иннокентьевич Кортунов, уроженец города Вышний Волочек Калининской области, очередью из автомата тяжело ранил инкассатора и убил водителя. Нападавшему удалось забрать деньги и пистолет шофера-охранника и скрыться. Спустя двое суток он был задержан и арестован в доме родителей. Инкассаторская сумка с деньгами и пистолет при обыске были обнаружены, автомата не оказалось. Преступник утверждал в ходе следствия, что разобрал автомат и части разбросал в лесу, где именно — забыл. И вот по типичным следам на пулях специалисты по судебной баллистике дали заключение: при нападении четыре года назад в Карелии на инкассаторскую машину и неделю назад в тайге стреляли из одного и того же оружия…
В кабинете у начальника уголовного розыска сидели следователь Тиунов и майор Шатохин. Полковник знакомил их с содержанием поступивших документов.
— Гильзы, сами пули со следами от полей нарезов в каналах ствола — нам. А автомат продолжает стрелять, — невесело заметил следователь.
— Да, автомата нет, — сказал полковник. — Кортуноза не спросишь, куда девал. Приговорен к исключительной мере.
— Сообщники?
— Действовал один.
— Поверили ему на слово, что выкинул, — с досадой сказал Тиунов.
— Не смогли доказать. Мы — перед фактом, что не выбросил.
От внимания полковника не ускользнуло, как Шатохин сделал непроизвольный жест рукой. — Что, Алексей Михайлович?
— Поразительная особенность ненайденного оружия, — ответил Шатохин, — обязательно появляется вновь.
— К несчастью… У Кортуиова остался младший брат. Игорь. Игорь Иннокентьевич. Пока о кем известно, что дважды судим по двести двадцать восьмой статье. Совсем не показатель того, что причастен к ограблению скитов. Но Кортунов-младший — пока единственная зацепка в деле. Еще, правда, Бороносин, но…
— Игорь, — повторил имя Кортунова-младшего Шатохин.
— Глеб, Клим, Роман — совсем не обязательно подлинные имена, — проговорил Тиунов.
— Все-таки против младшего кое-что есть, — продолжал полковник. — Старшего арестовали буквально через полтора часа после появления в родном доме. Не ожидал, что так скоро разыщут, ни денег, ни пистолета не прятал. Следствием прохронометрирован путь от места преступления к дому. Нигде не задерживался. Так что очень большая вероятность: Игорь Кортунов осведомлен об автомате.
— Прежде всего нужно установить, где находился Кортунов-младший в дни ограбления, — сказал Шатохин. — Дальше: предъявить его снимок потерпевшим. Если был среди троих, не верю, чтоб не опознали. Все-то прикрытие лиц — очки.
— Кто опознавать будет? — спросил с иронией следователь.
— Агафья, Василий… Бабка Липа.
— Агафью, к сведению, теперь строжайше наказали. Будет поститься и молиться неопределенно долгое время, искупать свой грех.
— Кто наказал? — вырвалось невольно у Шатохина.
— Ну не я же епитимью наложил. — Следователь посмотрел на Шатохина, как на неразумного ребенка, шумно вздохнул и перевел взгляд на полковника. — Община, совет. Кто у них там главный — не знаю и изучать особого желания не испытываю. Важно, что потерпевшие не помощники нам, показаний от них не жди.
— Можно вопрос, Виктор Петрович? — спросил Тиунов. — У инкассатора большая сумма взята?
— Очень.
— Вы верите, что убийца, имея крупные деньги, стал бы связываться с продажей оружия?
— Нет.
— И я — нет. Скорее всего, поберег бы для новых подвигов, вовремя укротили, — сказал следователь. — Значит, Кортунов-младший так или иначе посвящен в тайну оружия.
— Не подводите ли вы, Дмитрий Степанович, к тому, что нужно допросить Кортунова?
— По крайней мере, не исключаю этого, — ответил Тиунов.
— Не исключаете? — Тень неудовольствия пробежала по лицу Пушных.
— Нет, не исключаю, — твердо повторил следователь.
— Хорошо, Дмитрий Степанович. — Полковник не счел нужным продолжать. — Дело пока в уголовном розыске. Я переговорю с вашим начальником и с генералом Ломакиным.
Тиунов поднялся, простился кивком и вышел.
— Ситуация. — Полковник вынул из стаканчика красный карандаш с отломившимся графитным кончиком. Не найдя бритвенного лезвия, поставил карандаш на место. — Хромов что сообщает? — спросил.
— Шофера в Большом Тотоше нашел. Твердохлебов фамилия. Помнит он ту поездку. Рассказывает, просто решил городских командированных поразить обилием ягоды в тайге, сам позвал…
— Значит, Бороносин в том случае отпадает.
— Напрочь. Никакой экспедиции в прошлом году в районе не было. В последний раз пять лет назад мелиораторы приезжали. Бороносин к мелиораторам касательства не имеет.
— Очередная его северная фантазия?
— Возможно. И еще. У Ионы Парамоновича Корзилова есть несколько слайдов. Снимки с наиболее ценных икон. Старухи втихую все-таки подлечиваются у фельдшера, хотя сами — каждая лекарка. Не посмели отказать ему в просьбе пофотографировать. Тоже в глубокой тайне, разумеется.
— А фельдшеру зачем фотографирование?
— Ведет среди них агитацию не уничтожать ни при каких обстоятельствах произведения искусства. Это правда: староверы в одиночестве, почуяв близкую смерть, зарывают в землю образа. Или по воде пускают. Куприяновы иконы, не будь Варвары и Агриппины, ждала такая участь.
— Фельдшер передал слайды Володе?
— Четырнадцать штук, с указанием размеров. На время.
— Сфотографированные иконы все исчезли?
— Нет. Две — бывшие Киприяновы. А к новым владелицам грабители не заходили. Три — из скита старухи Великониды. Это в другой группе скитов, на востоке района. Дотуда просто руку не дотянули.
— Что ж, Иона Парамонович, возможно, облегчит работу нам. И таможенникам тоже. Теперь нужна подробная информация насчет Кортунова.
— Я составлю текст запроса, — сказал Шатохин.
— Не надо. Письменный — долго. Торопят. Из-за автомата. Главное сейчас — он. Суббота, иди отдыхать. В понедельник в восемь ноль-ноль жду вместе с Хромовым. И со слайдами. Хромов вылетел?
— В семнадцать нынче должен быть.
— Хорошо. До понедельника.
3
В кабинете у полковника утром в понедельник разговора не было, сразу отправились к заместителю начальника управления Зайченко. По пути зашли в отдел к экспертам-криминалистам, отдать слайды.
— По три экземпляра с каждого, пожалуйста, — попросил Пушных у молодого, неторопливого в движениях старшего лейтенанта, прекрасного фотографа Саши Белецкого.
— Когда нужно?
— Полчаса достаточно? И еще просьба, Саша: в тридцать второй кабинет занесите.
Зайченко и Пушных были ровесники и друзья. Жизнь, судьба их складывалась почти одинаково. Оба в милицию пришли в начале пятьдесят третьего, накануне знаменитой, печально-памятной амнистии. Оба буквально через три месяца службы ранены были, у обоих теперь на плечах полковничьи погоны и близкая пенсия.
Пушных докладывал старшему по должности другу по привычке старого службиста стоя. Одновременно это был рассказ и для Шатохина и Хромова.
Информацию о Кортунове начальник розыска собрал немалую.
Освободился Кортунов восемь месяцев назад. Живет в Калинине, за Тверцой. Энергетический переулок, дом-один. Снимает флигель у пенсионеров. Работает на полставки фотографом на обувной фабрике, имеет патент на занятие индивидуальной трудовой деятельностью. Фотографирует туристов, приезжих на фоне городских достопримечательностей. Постоянного места нет. Между индивидуальщиками конкуренц