Я почувствовал в его голосе спокойствие и умиротворение. Он нагнулся и с трудом высвободил из тесных ботинок босые ноги, протянул их поближе к огню и пошевелил затекшими пальцами.
– Надеюсь только, что сами вы носите башмаки на пару размеров побольше, – вздохнул он. – У меня не было времени осмотреться в вашем гнездышке и все самостоятельно проверить. Я прибыл сюда буквально перед вашим приходом.
– И все же по-прежнему вы не хотите рассказать мне, каким образом попали сюда?
– А зачем? Какой в этом смысл? Лично вас я ничему новому и оригинальному научить не смог бы. Кроме того, мне хочется поскорей выбраться отсюда. И не только из Лондона, я хочу выбраться из Англии и из этой хреновой Европы тоже. Вот что я хочу получить от вас, мистер. Я и понятия не имею, как вам удастся мне помочь. Вы знаете обо мне все. Вам известно, откуда я появился, потому что я сам слышал, как вы читали газету. Вы знаете, куда я хочу попасть, потому что я только что сам сказал вам об этом. А все остальные детали я оставляю на ваше усмотрение.
– Ну что ж, – покачал головой Раффлз, – надо подумать, что же мы сможем для вас сделать.
– Вы должны это суметь, – твердо произнес мистер Кроушей, после чего с удовольствием растянулся в кресле и принялся вращать короткими узловатыми большими пальцами.
Раффлз повернулся ко мне, в глазах его загорелся огонек. Однако лоб его был сильно наморщен, и такие же складочки образовались в уголках рта. Он думал. Потом заговорил, причем так, будто мы с ним в комнате находились сейчас наедине, без нашего необычного гостя.
– Ты усек ситуацию, Зайчонок, если можно так выразиться? Когда нашего друга повяжут, если употреблять его жаргон, он заложит всех, включая тебя и меня. Конечно, он не стал сейчас это уточнять и вообще распространяться на данный счет, но, как мне кажется, это понятно и без всяких слов. И вполне естественно. Я бы, например, поступил на его месте точно так же. И не сомневался бы ни секунды. В прошлый раз удача была на нашей стороне, теперь она повернулась лицом к нему, в каком-то смысле, разумеется. Все честно. Так всегда происходит в жизни, поверь мне. Не может все время везти одному и тому же человеку. Значит, мы должны согласиться на эту нелегкую работу и каким-то образом придумать способ, чтобы помочь ему. У нас не остается иного выхода, отказаться просто невозможно. Даже если бы ты предпочел попятиться, я все равно взялся бы за это дело в одиночку! Наш приятель обладает недюжинными спортивными способностями. Он прекрасно лазает и бегает. Я могу это только предположить, иначе как бы ему еще удалось бежать из тюрьмы? Было бы чертовски обидно, если б он снова попал туда, верно? Значит, мы не должны этого допустить. И мне нужно обязательно отыскать способ, чтобы отправить его за границу, и чем быстрей, тем лучше.
– Каким угодно способом, – пробормотал Кроушей, хотя глаза его уже были закрыты. – Я полностью вам доверяю.
– Но для этого придется пробудиться и кое-что нам рассказать.
– Да-да, мистер, я все слышу, но чертовски хочу спать. Мне нужно отдохнуть хоть немного перед моим главным побегом. Вы не обращайте внимания на то, что я закрываю глаза, – я при этом все хорошо слышу и соображаю. Впрочем, раз вы считаете, что это не так, то…
И он поднялся со своего кресла, продолжая отчаянно моргать, чтобы только держать глаза открытыми.
– Как вы считаете, кто-нибудь мог проследить вас до города?
– Скорее всего да, хотя, как мне кажется, погоня давно отстала.
– А до моего дома? Кто-нибудь видел, как вы сюда заходили?
– В таком тумане? Не уверен. Впрочем, я полагаюсь на удачу, а вообще это мне доподлинно неизвестно, конечно же.
Раффлз отправился в спальню, зажег там газ и сразу же вернулся к нам.
– Теперь все понятно. Вы пробрались сюда через окно.
– Совершенно верно.
– Что ж, вам неслыханно повезло, что вы так четко все рассчитали и попали именно в нужную квартиру. Это просто дьявольское везение, иначе и не скажешь. И мне не понять, как вам удалось проделать сей головокружительный трюк среди бела дня, на глазах у многочисленных прохожих. И неважно, поднялся ли на улице туман или нет – это не отговорка и не повод верить в невозможное. Ну хорошо. Раз уж вы попали ко мне, что уж теперь вспоминать о способах, которые вы привыкли применять для достижения своей цели! Итак, вернемся к нашим вопросам. Так как вы все же считаете – видел вас кто-нибудь возле этого дома или нет? Или, точнее, как вы проникали в квартиру через окно?
– Полагаю, что нет, сэр.
– Ну ладно, будем надеяться, что тут вы правы. Мне нужно будет произвести разведку, чтобы все выяснить окончательно. И я сделаю это в ближайшем будущем. И тебе, Зайчонок, тоже лучше отправиться вместе со мной. Нам нужно перекусить и обговорить наши дальнейшие действия.
Пока Раффлз объяснял все это мне, я уголком глаза наблюдал за реакцией Кроушея. И она не заставила себя ждать: его лицо стало жестким, а недоумевающие глаза заблестели. Он сжал руки в кулаки и подскочил к моему другу явно не с добрыми намерениями.
– А что будет со мной?! – завопил он и выругался.
– А вы останетесь здесь и подождете, пока мы не вернемся.
– Э, нет, так дело не пойдет, – зарычал Кроушей и в один прыжок оказался у двери, закрывая ее и таким образом отрезая нам путь к бегству. – Вы меня так просто не проведете, психи вы этакие! Думаете, я совсем рехнулся, чтобы выпустить вас отсюда сразу обоих?
Раффлз повернулся ко мне и недоуменно пожал плечами:
– Вот что самое плохое у этих, как я их называю, профессоров, – пояснил он. – Они почему-то очень редко пользуются своими мозгами, хотя таковые в их головах, безусловно, имеются. Раз они увидели колышек на поле для крикета, значит, по нему надо ударить, и больше никаких вариантов для них не существует. Но почему бы не подумать хорошенько: а для чего здесь стоит этот колышек, а так ли уж нужно по нему бить? Не опасно ли это? И, кроме всего прочего, они наивно полагают, что и все остальные люди сделаны точно так же, как и они. Нет ничего удивительного в том, что в прошлый раз нам удалось так легко их одурачить!
– Вы мне тут загадками не разговаривайте! – снова рассердился беглый преступник. – Говорите прямо, что вы там такое задумали, я что-то в толк никак не возьму, что там у вас на уме, чтоб вам всем…
– Вот именно, – горько усмехнулся Раффлз. – Только и остается, что говорить прямо. Что ж, раз вам требуется буквально все разжевывать, попробуем. Вы же только что сами сказали, что полностью мне доверяете, что только я смогу вас отсюда вытащить и свою судьбу вы полностью отдаете в мои руки. Так? Так. А теперь получается, что вы мне ни на грамм не доверяете! Я прекрасно понимаю, чем все это может закончиться, если я провалю это дело, если сам я окажусь в лапах полиции, например. Но я же согласился рискнуть. Я принял ваш вызов, или предложение, или просьбу, – называйте это как хотите. А по вашему поведению выходит, что вы мне не поверили. Более того, вы почему-то решили, что я сейчас немедленно и добровольно рвану в полицию и обо всем им расскажу, чтобы самому оказаться в тюрьме вместе с вами, возможно даже, что и в соседней камере. Вот только этого мне и не хватало! Вы самый настоящий глупец, мистер Кроушей, хотя вам и хватило мозгов, чтобы каким-то загадочным способом выбраться из тюрьмы Дортмур. Тем не менее сейчас вам придется повиноваться более умному человеку, то есть слушаться его во всем и выполнять то, что он от вас потребует. Значит, решим так. Или вы мне доверяетесь во всем, или я отказываюсь вам помогать, и тогда будь что будет! А от вас я требую вот чего – вы не вмешиваетесь пока что в мои дела. Я прихожу и ухожу, как мне заблагорассудится, при этом привожу и увожу с собой всех тех, кто мне необходим для моего дела. Повторяю: вы не должны – извините – совать свой нос в мои планы и задумки. Вы остаетесь здесь и ведете себя очень тихо, так, чтобы никто и заподозрить не мог, будто тут есть живая душа. Будьте же мудрым, как ваше слово, и просто доверьтесь мне. Если этого не произойдет и вы действительно настолько глупы, что отказываетесь мне верить, – вот там находится дверь, как вам уже известно. Так что вы свободны, а потому идите на все четыре стороны, делайте что угодно и говорите кому угодно все то, что вы задумали и решили. И будьте вы прокляты!
Кроушей хлопнул себя ладонью по бедру.
– Вот это уже другой разговор! – обрадовался он, немного успокаиваясь и приходя в себя. – Храни вас Господь, я начинаю чувствовать себя в своей тарелке, когда вы вот так со мной разговариваете. Хорошо, я вам поверю. Я знаю, что вам можно доверять, вы сдержите свое слово, вы настоящий мужчина. Правда, я почти ничего не знаю вот об этом вашем приятеле. Что он за хлыщ? Правда, я уже видел его рядом с вами, отчего делаю вывод, что он ваш приятель, а может, и очень хороший друг, мистер Раффлз. И если это так, значит, я могу доверять и ему тоже. Теперь мне остается надеяться лишь на то, джентльмены, что вы не совсем пустые и у вас имеются некоторые наличные…
С этими словами он многозначительно похлопал себя по карманам и горько улыбнулся, словно извиняясь.
– Я ведь только забирал одежду, – пояснил Кроушей. – Никогда еще не приходилось мне встречать двух таких парней, чтобы у них, кроме одежды, и взять-то было абсолютно нечего. Вот уж не везет так не везет! Два раза подряд…
– Ну, насчет этого вы можете не переживать, – ободрил нашего гостя Раффлз. – Мы уж позаботимся о том, чтобы границу вы пересекли с некоторым начальным капиталом. Главное, предоставьте все это решать нам и ведите себя здесь тихо в наше отсутствие. Договорились?
– Заметано! – отчаянно подмигнул Кроушей. – А я пока что прикорну тут ненадолго, пока вы там будете прояснять ситуацию. Но только пить я ничего не буду, спасибо, конечно. Нет, расслабляться мне еще ой как рано! Это подождет. Дайте мне только очутиться на свободе, да подальше от этих мест – там уж я разгуляюсь на славу, уж вы в этом не сомневайтесь!