Они помолчали. Мне надо было бежать искать Ралуса, но девушка велела мне лечь и отдохнуть, сказав, что никто не ходит по этим горам ночью, никуда мой Ралус не денется. Мне пришлось послушаться, я попыталась устроиться поудобнее и поспать. Я очень устала. Все тело у меня болело, новый шрам на левом запястье саднило, а в ушах стоял гул. Я нашарила рукой свой мешок и достала книгу. Мне казалось, воды озера Тун должны превратить ее в размокший кусок бумаги, но книга, наоборот, выглядела так, будто ее только что сделали: ни единой царапины на обложке, ни одного замятого уголка. У меня не было сил думать сейчас об этом, я провалилась в сон, оставив боль и страхи по эту сторону.
Проснулась я от шепота. Разговаривали трое: рыжая девушка, которую звали Тайрин, Санди и еще кто-то.
Кто-то: …они ушли на рассвете, ни в один дом не заглянули. Я думаю, они идут по своим делам, мы тут ни при чем.
Тайрин: Как ты можешь быть уверен?
Санди: Это очевидно, Тайрин! Они просто не хотят, чтобы их видели, они скрываются, так же, как и мы.
Тайрин: Они не похожи на дезертиров.
Кто-то: Нет, не похожи, я думаю, все дело в том человеке, это его никто не должен видеть, поэтому они идут старыми тропами через Хофоларию и хэл-марский лес.
Тайрин: Это очень странно. А что говорит Лура?
Кто-то: Он не успел рассмотреть того человека, но согласен, что мы тут ни при чем.
Лура? Лура здесь? Тот самый Лура? Я села. Все трое уставились на меня. Тайрин, Санди и еще один – невысокий, темнокудрый. Чем-то неуловимым он был похож на Тайрин, наверное, это ее брат.
– Очнулась? – спросил Санди. – Ты проспала целый день.
Я вскочила на ноги. Целый день! «Они ушли на рассвете…» Ралус был тут, совсем рядом, а теперь мне снова и снова его догонять! Это все Тайрин виновата! Она остановила меня! Я бросилась из дома, но ее брат схватил меня за талию, задержал, заставил стоять и смотреть на него, в его синие-синие глаза. От него пахло свежескошенной травой.
– Куда ты? Тебе надо набраться сил, отдохнуть.
– Мне надо их догнать!
– Они ушли слишком давно, они едут верхом и, скорее всего, в столицу, ты все равно не угонишься за ними.
У него был особенный голос, не то чтобы вкрадчивый, а похожий на легкий ветер и теплый дождь, его хотелось слушать и ему хотелось верить. Но Ралус…
– Откуда ты знаешь хофоларский? – резко спросила Тайрин, а ее брат удивленно приподнял брови и пристально посмотрел на меня.
– А ведь правда… я и не понял, что ты говоришь на хофоларском! Ты не похожа на хофоларку, – сказал он.
Вкусно пахло свежим хлебом, совсем как в доме Литы. А еще – мелкими розовыми и белыми цветами. Я их не видела, но по запаху знала, какие они. А еще – зеленой травой, каменистыми тропинками, близким озером с ледниковой водой. Людей в этих горах живет немного, но все они говорят на одном языке. Я попыталась объяснить им, что такой уж родилась: могу говорить на любом языке, если внимательно послушаю то, что меня окружает.
– То есть ты знаешь все языки? – брови Санди поползли вверх.
– Нет, нет, конечно, не знаю, но… – И я наконец поняла, какое слово тут подходит. – Я просто чувствую.
Тайрин смотрела на меня очень внимательно, а потом спросила:
– И придя в хэл-марский лес, ты будешь говорить на хэл-марском?
– А в Империи… на общеимперском? – подхватил ее брат.
Я пожала плечами. Я никогда не была ни в Хэл-Марии, ни в Империи, но если там будет с кем поговорить, то да, я буду говорить на их языке, как же иначе мы поймем друг друга?
– Вот это да! – восхитился брат Тайрин так искренне, что мне стало неловко, и я опустила глаза. А он протянул мне руку и сказал: – Меня зовут Тинбо.
Я окаменела и не знала, что сказать в ответ. Будто меня снова только что привезли с Веретена и я впервые вижу людей. Тогда он взял мою руку, тихонько сжал ее и спросил:
– А как зовут тебя?
Лура и правда был здесь. Он зашел в хижину и сразу воскликнул:
– Уна, девочка моя, ты-то как тут оказалась? Где Ралус?
Лура стал гораздо спокойнее, но глаза его были печальны. Я вспомнила подслушанный разговор: они с Ралусом говорили тогда о брате Луры, с ним случилось что-то плохое. Я бросилась к нему. Как же здорово было увидеть знакомое лицо!
– Значит, это все-таки был Ралус… – задумчиво пробормотал он, когда я все ему рассказала. – Что же ты задумал, коварный змей?
– Он не змей!
– А? Нет, я не про Ралуса, Ралус прекрасный человек, у него огромное сердце.
– Тогда кого ты назвал змеем?
Но Лура не успел мне ответить, в хижину зашли еще люди: трое мужчин и четыре женщины (две молодые, одна не очень и одна совсем старая), трое детей (один постарше и двое совсем маленьких), а еще Тайрин, Санди и – Тинбо. Все женщины были одеты в простые светлые платья, довольно потрепанные, но чистые, а мужчины – в широкие штаны и рубахи. Женщины принесли лепешки, зелень, орехи, травяной чай. Одна из них сказала:
– Мы живем здесь совсем недавно, еще не успели обзавестись хозяйством, едим то, что дадут горы и лес.
– Вы очень богаты, – ответила я и рассказала им про острова, где едят только рыбу и козий сыр.
Все они внимательно слушали, качали головами и переглядывались. Я видела, что они жалеют острова и так же сильно ненавидят вандербутов. Да есть ли земля, где не проклинали бы их? Я поежилась, а Тинбо спросил:
– Тебе холодно?
Я покачала головой, но он все равно накинул мне на плечи яркую, пеструю шаль. Я была ему благодарна, потому что, сказать по правде, всегда чувствовала холод. Где-то там, в сердце. Тайрин посмотрела на брата и усмехнулась. Я не поняла почему, но не могла отделаться от чувства, что Тинбо стоит очень близко ко мне.
Мне было хорошо: сидеть на пороге полуразрушенного дома, слушать неспешные рассказы о том, как эти люди сбежали из Рилы, города, где они жили будто в тюрьме. За ними пришла Тайрин. Она не могла попасть в город, потому что ее объявили преступницей, и она ждала в лесу. А Санди, который хоть и был хофоларом только на четверть, но ушел с ней из Хотталара, проник в город через тайную лазейку.
– Вообще-то все они теперь замурованы, но у Тайрин есть волшебный бубенчик, она дала его мне, и стоило кинуть его в стену Рилы, как проход открывался в любом месте, – восторженно рассказывал Санди и смотрел на Тайрин так, будто что-то нежное и ласковое шептал ей на ухо.
Санди сразу пришел к Тинбо и рассказал про Тайрин и про то, что спасти ее сможет только Хофолария, но им не выжить в горах вдвоем. Тогда Тинбо собрал уцелевших хофоларов, и ночью они покинули город, а потом…
Тут все они засмеялись, вспоминая, что было потом.
– Да уж! До сих пор иногда, как вспомню…
– Да ладно, брось, ты был молодцом, а вот я!
– Ну а кто бы не испугался? – спросил седой мужчина, и, вглядываясь в его лицо, я поняла, что это отец Тайрин и Тинбо.
– Тайрин не испугалась, только она одна, – сказала его жена, обнимая мальчика по имени Элту.
– Просто мы с Джангли были давно знакомы, – улыбнулась Тайрин. – Вот я и попросила его отнести нас сюда.
Они рассказывали это не для того, чтобы развлечь меня или поделиться интересной историей, нет, им просто нравилось вспоминать их побег из Рилы. И хоть я и не знала, кто такой Джангли и почему они должны были его бояться, но я смотрела на них и понимала: вот так складываются легенды. Теперь они восстанавливают дома в разрушенной деревне и собирают по всей Империи тех, кто готов поселиться тут с ними, потому что не важно, кто ты по крови, кем рожден, главное, чтобы ты хотел быть свободным. Я запомнила эти слова.
Мне нравилось слушать этих людей, смотреть на высокие горы в шапках льда, на синие озера, на луга. И ловить на себе взгляд Тинбо. Никто не смотрел на меня так раньше, и я вдруг вспомнила слова Ралуса о том, что однажды кто-нибудь увидит меня и подумает, что я красивая. Мне впервые стало жалко, что Пата отрезала мою косу.
Мне было хорошо здесь, но стражники уводили Ралуса все дальше, и я не могла его бросить. Я встала. Тайрин и Тинбо переглянулись, а Лура сказал:
– Вы не остановите ее. Даже ты, Тайрин. Ей надо пройти свой путь, чтобы найти себя, свою семью, понять, кто она на самом деле.
– Но не можем же мы отпустить ее совсем одну в столицу! – пылко воскликнул Тинбо. – Она сгинет там, вы что, не понимаете?
Тайрин положила руку брату на плечо и сказала:
– Она будет не одна.
А потом Тайрин что-то крикнула, но не словами, а издала какой-то гортанный звук, и тут же от ближайшей горы отделился кусок и будто двинулся на нас. Мне стало не по себе, но никто больше не испугался, а Тинбо, сидевший рядом и чуть позади, шепнул мне:
– Не бойся, это Джангли.
От его шепота у меня что-то остановилось внутри. Но я не успела как следует подумать об этом, потому что свет осеннего солнца заслонила огромная тень, и перед нами остановился… остановилось… я не знаю что. Что-то огромное. С руками, ногами, головой, но не человек.
– Это Джангли, – сказала Тайрин. – Он мой друг и…
– Я твой страж, – проворчал Джангли.
– Хорошо, как скажешь, – Тайрин закатила глаза, а мне объяснила: – Наш давний спор. Никак не хочет быть свободным. Природу не обманешь. Джангли идеальные стражи, и им всегда надо кому-то служить, иначе они не могут.
– Кто он?
Джангли улыбнулся во весь рот.
– Я ей интересен, – сказал он Тайрин.
– Ну еще бы! – улыбнулась та в ответ. – И я расскажу о тебе обязательно.
Джангли засмущался и отошел в сторону. Сел в траву, и двое малышей подбежали к нему, полезли по его шипастой спине, до самой головы, а потом прыгали вниз, и Джангли всегда ловил их огромными ладонями. Я не могла отвести от него глаз, даже про Тинбо забыла. Но он напомнил о себе, спросил у Тайрин:
– Ты хочешь, чтобы Джангли отнес Уну в столицу? Их поймают.
– Нет, он знает тайные тропинки и умеет быть невидимым и неслышным.
– Ты не боишься, что его схватят и опять посадят в какой-нибудь подвал? Может, проще пешком дойти до столицы? Я провожу ее.