Тайрин покачала головой:
– Вы будете идти много дней, а скоро зима. Ты нужен здесь, Тинбо, а Уне надо торопиться: мы не знаем, что задумал император, зачем ему ее отец. Прости.
Он равнодушно пожал плечами и отошел, привалился спиной к стене дома, тоже стал смотреть на ребятишек и Джангли. Внутри у меня закрутился какой-то шар. Тогда я постаралась представить, как Джангли посадит меня на плечи и понесет в столицу. Наверное, это очень высоко. И страшно. Но у него большие шаги. Он знает тайные тропы. Я не должна бояться его только потому, что он не похож на нас.
Тайрин сказала, что лучше выходить на рассвете, и я осталась ночевать в Хофоларии. Вечером разожгли костер и пели протяжные песни. Тинбо сидел рядом, я куталась в шаль, которую он мне дал, и чувствовала, что могла бы остаться в этих горах, с ним.
Но утро пришло, и Джангли нетерпеливо крутил головой, будто у него затекла шея. В дорогу мне дали лепешек, сушеных ягод, орехов и кожаный мешок с холодной водой. Тинбо протянул мне ту самую пеструю шаль, которую накинул мне на плечи вчера, но которую я постеснялась взять с собой.
– По ночам уже холодно, – сказал он. И добавил: – Береги себя.
Я кивнула и, сама не знаю почему, поцеловала его в щеку. Он вспыхнул и оглянулся, но на нас никто не смотрел. Тогда он улыбнулся и сказал:
– Я разыщу тебя, Уна.
Потом Джангли сгреб меня своей огромной ладонью, поднял высоко над домишками и посадил себе на плечо. Я вцепилась ему в волосы, боясь упасть. Тинбо, запрокинув голову, смотрел на меня. И Тайрин с Санди, и Лура, и все остальные. Свободные люди Империи.
Могила на дереве
Джангли нес меня бережно и плавно. Я сидела у него на плече, держась за спинной шип, и смотрела, как мимо плывут самые высокие горы на свете, как проносятся табуны диких лошадей, как ревут горные реки. Потом мы спустились в темный, мрачный лес, в котором было столько тайн, что им было тесно здесь. Высокие деревья сомкнулись, скрывая небо, стало сумрачно и очень тихо.
В одном из закутков леса Джангли вдруг остановился, потоптался и сел у огромного дерева.
– Буду отдыхать, – сказал он и велел: – Спи.
Но мне не спалось. Как только Джангли закрыл глаза и засопел, я потихоньку спустилась по его руке на землю. Земля была чуть влажная, пряно пахла какими-то неведомыми мне растениями, она дышала и будто бы нашептывала. Я сделала два шага, потом еще два. Мои ноги не оставляли следов в глубоком мягком мху. Мох был ярко-зеленый, но среди него вдруг попадался белый с бледно-голубыми прожилками, похожий на тот, что рос на Веретене. Будто родной остров послал мне привет издалека. Я присела и потрогала его. Он напоминал мягкие ушки новорожденных козлят. Я снова вспомнила Литу и ее дом в лесу. Как она поживает? Носит ли мои четки-браслет? Я отошла от Джангли еще чуть-чуть, но так, чтобы видеть его. Казалось, что лес в любую минуту может схлопнуться вокруг меня, проглотить.
Эта земля была особенная. Слишком древняя, чтобы говорить со мной, слишком себе на уме. Высокие деревья, почти до самых макушек поросшие дымчатым ажурным мхом, плотная тишина, сумрак. Какие тайны хранили они? Кто жил здесь? И жил ли когда-то?
Я подняла голову, пытаясь разглядеть небо сквозь переплетенные ветви деревьев, и вдруг заметила длинный ящик – он лежал на ветках дерева высоко над землей и был черным от сырости и времени. Как он туда попал? Наверное, только Джангли смог бы дотянуться до верхних веток! Я осмотрела деревья. Самые нижние ветки начинались слишком высоко, мне никак не достать. Но что в этом ящике, почему он так взволновал меня?
Я стала вслушиваться в лес, в землю, в мох, я хотела почувствовать, уловить их речь, но она звучала неразборчиво, и я поняла, что здесь давным-давно никто не живет, лес лишился своих обитателей. Сначала ушли люди, а потом такие, как Джангли. Не по своей воле. Их заставили. И лес до сих пор оплакивает своих жителей, тоскует по ним.
Я еще побродила вокруг и нашла странные мясистые растения, это ими так пропах весь лес. Я сорвала несколько, сама не знаю зачем, и вернулась к своему провожатому. Джангли повел носом, открыл глаза и блаженно пробормотал:
– Грибы! Ты принесла мне грибы! Ты хорошая девочка. – И он слизнул их прямо с моей ладони.
Ладно, теперь я хоть знаю, как они называются.
– Вы похожи с моей госпожой, – сказал Джангли.
– С Тайрин?
– Да. У нее тоже есть книга, – он показал глазами на мой мешок.
– Книга?
– Да. Та, что дает ответы на тысячу вопросов и не рассказывает при этом ничего такого, чего бы ты не знал.
– Как это?
Джангли хмыкнул, но промолчал.
– Эта книга досталась мне от бабушки. Она была пряхой Семи островов, и она умерла.
Джангли погладил меня пальцем по голове.
– Но откуда она у нее, я не знаю.
– Книги истин разбросаны по мирам и сами выбирают себе хозяина, – вздохнул Джангли. – Не все могут владеть ими, не все справляются.
– С чем?
– Ну… – Джангли почесал за ухом. – Когда все время ждешь подсказок от того, кто все знает, перестаешь думать своей головой. Только и надеешься, что кто-то решит за тебя, как тебе жить и что делать.
Я не знала, что ответить, но подумала, что не буду лишний раз открывать книгу. Зато к Джангли у меня был еще один вопрос. Я показала на ящик в ветвях деревьев:
– Джангли, что это там?
Джангли прищурился, вглядываясь, потом поднялся, заглянул в ящик и тут же быстро присел, будто испугался.
Испуганный Джангли? Мне стало не по себе.
– Что там?
– Там спит женщина. Давно спит. Одежда истлела. Да и кожа тоже. Нельзя ее будить.
Я уставилась на ящик. Потом на Джангли. Он выглядел притихшим и будто бы растерянным.
– Как она туда попала?
– Как обычно. Хэл-мары всегда так хоронят своих женщин.
– А мужчин?
– Мужчин они закапывают в землю.
– Подними меня, я хочу посмотреть.
Джангли покачал головой:
– Не стоит тревожить спящих, девочка. Не в этом лесу.
– Но ты же смотрел!
– Я другое, я джангли, а тебе нельзя.
Он сгреб меня в кулак и побрел прочь, бормоча:
– Когда-то я знал меревишу, что жила в этих лесах, у нее было столько дочек, сколько волос на твоей голове. Куда она сгинула теперь?
Я не стала спрашивать, кто такая меревиша. Наверное, кто-то из таких, как джангли. Я думала о черном ящике, что лежит на ветвях деревьев высоко над землей, хранит мертвую женщину, чей народ покинул этот лес уже давно.
Вдруг Джангли наклонился (и мне пришлось вцепиться ему в волосы, чтобы не упасть) и стал разглядывать молодое поваленное деревце. Его вывороченные корни торчали, как огромная ладонь со множеством пальцев. Джангли оторвал от ствола лишние корни, оставив только один, обломил деревце наполовину и сказал:
– Возьми это с собой.
– Зачем?
– Тебе нужна прялка. Лучше сделать ее из дерева, выросшего в этом лесу.
– Почему?
Джангли не ответил, сопел и чистил ствол от земли и мха.
И только когда мы уже вышли из леса на широкую дорогу, Джангли сказал:
– У той спящей на груди лежала деревянная дощечка. Там было написано твое имя.
– Что?!
– «Возвратись в лесной чертог, Уналас». Похоже на твое имя, верно?
Я не ответила.
Все наше путешествие промелькнуло за один день – Джангли и правда очень быстро ходил. Утром мы были еще в Хофоларии, а на закате он опустил меня на землю со словами:
– Дальше я идти не могу. За этой рощей начинается город, мне туда нельзя. Но это тот город, который тебе нужен. Прощай.
Он развернулся и как-то сразу исчез, будто растворился в воздухе. Я опять осталась одна: поблекший мешок Паты и кусок дерева, которое должно стать прялкой, – вот мои спутники. Я не знала, где я и в какую сторону идти, но я слышала большой город совсем рядом. Он гремел и ворчал, переваривая сотни жизней, и я пошла на его голос.
Часть третьяДети императора
У Судьбы всегда два сжатых кулака, ибо в ее руках нити тех дорог, одну из которых тебе предстоит избрать. Вопрос только в том, какую руку ты выберешь…
Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!»
Безрукая принцесса
Это была светлая тихая роща. Я прислушалась к деревьям и узнала, что они молоды, нежны и почти беспамятны. Здесь редко бывали люди, которые могли бы поделиться своими переживаниями, но все они знали какую-то Рэллу, которая приходила сюда каждый день, знали и любили.
Медленно темнело. Я подумала, что придется мне ночевать под этими деревьями и что в хэл-марском лесу мне было бы уютнее и безопаснее, чем здесь. Я чувствовала себя будто раздетой, и уснуть никак не получалось. В сумерках деревья зашелестели, здороваясь с кем-то. Я поднялась и увидела, что между стволов идет молодая женщина с черными волосами, уложенными в сложную прическу. На женщине было странное платье с длинными рукавами, скрывавшими руки, и я сначала не поняла, что это не рукава длинные, это руки короткие. Точнее – рук у нее нет, они заканчивались ниже локтя.
Я охнула, и женщина обернулась, заметила меня. Она приподняла бровь и подошла совсем близко, разглядывала меня, будто я диковинный цветок, потом спросила:
– Кто ты и как здесь оказалась?
Голос послушался меня не сразу. Да и как ответить на ее вопрос? Я не знаю точно, кто я, и рассказывать, как я здесь оказалась, не хочу. Но взгляд ее черных глаз требовал ответа, и я пробормотала негромко самое главное о себе:
– Я – Уна. Я ищу Ралуса.
Глаза безрукой женщины распахнулись, будто хотели проглотить меня, спрятать от всего мира в своей черной глубине.
– Откуда ты знаешь Ралуса? Кто ты? С чего ты взяла, что он здесь?