Каждый раз, когда он встречался со мной, его взгляд вспыхивал какой-то алчной радостью. А однажды я рвала цветы в саду, услышала его голос и вздрогнула, потому что не заметила, как он подошел ко мне.
– Не скучно тебе здесь, девочка? – вот что он спросил.
Я чуть не рассыпала букет. Скучно! Опять это слово!
– Может, у тебя есть какие-нибудь подружки? Мы можем пригласить их во дворец. И тебе, и Рэлле будет повеселее.
Он крутил свою пластинку величиной в половину моей ладони. На пластинке был выгравирован герб Империи и написаны какие-то слова, но я не могла прочесть. Надо было отвечать императору, а не разглядывать украшения.
Я покачала головой. У меня не было подруг. Лита живет очень-очень далеко, а с Тайрин я не успела подружиться, хоть и хотела бы.
– Ага! – воскликнул император, и у него затряслись руки. – Так их зовут Лита и Тайрин!
Я в ужасе уставилась на него.
– А ты думала, только ты умеешь слушать и задавать правильные вопросы, а? – расхохотался император и быстро, слишком уж быстро для умирающего, пошел прочь.
Я бросилась искать Ралуса. Меня трясло от недобрых предчувствий, от надвигающейся беды, которую я ощущала, как едкий запах.
Ралус был в кабинете принцессы – так мне сказал стражник. Я ворвалась без стука, меня душил ужас, вырывался рыданиями, я чувствовала себя в западне, но что еще хуже, я понимала, что каким-то невероятным образом подвела под удар Литу и Тайрин.
– Уна! – воскликнул Ралус. – Что случилось?
Я не могла говорить, я задыхалась, будто меня обволакивала липкая паутина, залепляла мне рот.
– Дай ей воды! – крикнула Рэлла, и Ралус кинулся к кувшину на столе.
Рэлла подошла ко мне близко-близко, заглянула в глаза. Она была очень встревожена. И она сразу догадалась.
– Отец говорил с тобой?
Я через силу кивнула.
– Только он может довести человека до такого состояния, – нахмурилась Рэлла. – Что он сказал тебе?
Ралус сунул мне стакан с водой. Зубы застучали о стекло.
– Ну же, Уна, дыши, говори, я не умею залезать людям в головы, как он, но мы должны понять, что произошло! Что он тебе сказал?
Он положил мне руку на спину и тихонько нажал, и изо рта будто вывалился невидимый комок паутины, закатился под стол.
– Рэлла, – проговорила я хриплым, не своим голосом, – пусть у тебя хорошенько приберутся в комнате, вымоют пол, особенно под столом.
Они переглянулись, но Рэлла серьезно кивнула. Я выпила еще стакан воды, прежде чем смогла им пересказать свой разговор с императором. Если это можно назвать разговором. Ралус выдохнул:
– Он знает.
Я никогда не видела Ралуса в таком отчаянье. Его ладонь на моей спине дрожала. Рэлла тоже была мрачнее тучи, но она покачала головой:
– Нет, братец, он знал. Он специально заманил вас в ловушку. Как же я сразу не догадалась? Ведь все очевидно, Ралус! Наверное, он давно следил за тобой, понял, что ты не просто так опекаешь Уну, понял, кто она. Поэтому вы и ехали медленно и тайными тропами, понимаешь? Чтобы она поспевала за вами и чтобы все выглядело так, будто она сама к нему пришла. Может, это одно из условий.
– Условий? Каких условий? Мы ехали тайно, потому что я должен заменить Ронула… Или нет? Что ты недоговариваешь, Рэлла? Что ты скрываешь?
Он взял ее за плечо, но она дернулась, освободилась и отошла от него. Она смотрела только на меня. Долго, внимательно. Потом сказала:
– Не кричи на меня. Ты не знаешь, как я тут жила и каково мне пришлось. Не смей повышать на меня голос.
– Прости.
Ралус сказал «прости», но я видела, что он готов разорвать сестру на части, лишь бы вытрясти из нее правду. Рэлла заговорила очень тихо, я еле улавливала ее слова:
– У отца есть колдун. Нет, нет, подожди! Я не о тех будто бы колдунах, что толкутся здесь, при дворе, создавая видимость, что творят историю, на самом деле они нужны для того, чтобы отвести глаза от настоящего колдуна. Он живет в небольшом замке, и да, он тот самый, что заколдовал острова, что рассказал отцу о пряхах, и, наверное, именно он устроил ловушку вам с Уной. Отцу нужен не ты, Ралус, не твое согласие занять место брата. Он хочет жить вечно и править Империей вечно. Ему нужны все пряхи, и теперь он знает имена еще двух.
Ралус опустился на стул. Он выглядел измученным и потерянным. Я же, наоборот, немного успокоилась. С чего они взяли, что Тайрин – пряха? Что Лита – пряха? Как вообще становятся пряхами? Или ими рождаются? Как жаль, что я не спросила этого у Паты! Я подумала о ее книге, которая знала ответы на самые мучительные вопросы. Вот что надо беречь от императора и его колдуна! Книгу, которая ответит, если ты знаешь, как спросить.
– Почему ты не рассказывала о колдуне раньше, Рэлла? – спросил Ралус. – Ты же знаешь, я всю жизнь ищу способ спасти Семь островов.
– Потому и не рассказывала! – рассердилась Рэлла. – Ты бросишься к нему, а это страшный, страшный человек!
– Он превратит меня в лягушку? – усмехнулся Ралус.
– И это будет самой малой из твоих бед. Нет в мире человека опаснее. Я видела его лишь однажды, но он до сих пор является в мои сны, превращая их в кошмары.
– И все-таки я должен с ним поговорить.
Рэлла мотнула головой, что в равной степени могло означать и «делай как знаешь», и «ни за что на свете».
Какое-то время они молчали. Потом Ралус сказал:
– Десятки людей по многим мирам укрывают от нашего отца девочек, которые могут быть пряхами. Они разыскивают их, охраняют, помогают, спасают. И только меня угораздило притащить пряху прямо ему в лапы.
– Я пришла сама, – возразила я.
Они посмотрели на меня.
– А если… – начал Ралус.
– Если все наоборот? – подхватила Рэлла.
– Если она нарушила его план тем, что пришла сама, и поэтому он все еще не схватил ее, не заставил служить ему, не имеет над ней власти?
– Или ему нужно собрать всех семерых…
– Мы должны узнать точно, Рэлла. Мы должны расспросить колдуна.
Они перебивали друг друга, осененные сотней догадок, а я смотрела на них и думала только о том, что выдала императору Литу и Тайрин. Их имена станут путеводной нитью, которая приведет к домику в лесу и горной хижине.
– Я пойду к колдуну с вами, – сказала я.
– Что? Нет! – закричали они хором.
– Вы не справитесь с ним. Вы даже не сможете с ним поговорить, а я смогу. Я понимаю все языки, и те, на которых не говорят, а только думают, тоже.
Я убеждала их, а внутри вертелась настойчивая мысль: император залез ко мне в голову и узнал имена тех, кто и пряхами-то, может, не был, они просто пришли мне на ум. Одна – потому что я по ней скучала, а вторая – потому что у нее такой брат. Он понял это по-своему, он хотел понять именно так. Но ведь я тоже владею этой магией, которую использует император. Я могу понять, что человек не захочет сказать вслух. Император не всесилен, он просто умеет делать то, что умеют не все. Но я-то как раз умею!
А значит, я могу с ним бороться, противостоять ему.
Я – могу.
Я сильнее его.
Сильнее императорского колдуна, его проклятий. Я – дитя большой и запретной любви, рожденная в лодке обезумевших от злобы людей, выброшенная в море и выжившая, меня выкормили тюлениха и коза, я дважды ныряла в озеро Тун, и я сама выбрала свою судьбу: я – пряха Семи островов.
Мысли еще толкались в голове, беспомощно натыкаясь друг на друга, и мне хотелось скорее вернуться в свою комнату, чтобы задать Патиной книге вопрос, но в этот момент в коридоре закричали:
– Императору плохо! Позовите лекарей!
Мы переглянулись и бросились на крик.
Его Императорское Высочество Ронул
Во дворце царило смятение, советники толпились у дверей императорской спальни, и скоро разнеслась весть: император отправил гонца за своим главным лекарем.
– Он и есть его колдун, – шепнула Ралусу Рэлла. – Удача на твоей стороне. Хотя бы не надо тащиться в эти мертвые пустоши.
– Если только это не новая ловушка, – мрачно ответил Ралус и взял меня за руку.
Из императорских покоев вышел главный советник и с поклоном обратился к нему:
– Ваше Императорское Высочество, Его Императорское Величество ждет вас.
Ралус сказал Рэлле:
– Идите к себе.
Он зашел в спальню отца, а мы с Рэллой так и стояли у дверей, пока один из советников не зашипел на нее:
– Вы слышали, что вам сказал принц Ронул?
– Знайте свое место, советник Дойн! – осадила его Рэлла, но подтолкнула меня плечом, и мы вернулись в ее кабинет.
Мы не знали, чем занять себя, и обе молчали. Я вдруг подумала, что мы во многом похожи. Наверное, если Рэлла нырнет в озеро Тун, ее шрам будет такой же изломанный и кривой, как и мой. Я тут же спохватилась: где он появится, если у нее нет запястий?
Ралус пришел не скоро и был мрачнее тучи.
– Отцу действительно плохо, – сказал он. – Невозможно так притворяться. Он очень слаб, а еще… растерян.
– Растерян?
– Да. Будто он был абсолютно здоров, а тут вдруг этот приступ. Все это так странно.
– Что он сказал тебе?
Ралус тяжело вздохнул:
– Что, как ему ни противно, он вынужден передать мне бразды правления, пока не прибудет его лекарь и не поставит его на ноги.
– Он отдал тебе печать Империи? – спросила Рэлла.
– Нет, конечно! Он сжимает ее изо всех сил, и, кажется, только она и не дает ему умереть.
– Тогда его слова ничего не значат, – покачала головой Рэлла. – Без печати тебя никто не станет слушать: ни главный советник, ни начальник стражи, ни…
– Это мы еще посмотрим! – буркнул Ралус, но я видела, что он согласен с Рэллой. И тогда я спросила:
– Почему?
– Что?
– Почему ему противно, ведь он тебя для этого и притащил сюда? Мы должны быть на островах сейчас, помогать там и…
– Кажется, Рэлла права. Он и не собирался ничего мне передавать, он узнал про тебя и нашел единственный способ нас сюда заманить.
– Он мог просто похитить меня, привести силой.