Наган чуть слюной не поперхнулся, удивленный наглостью. Вдохнул, выдохнул и выдал:
— Мне нужно?.. Хорошо. Допустим. Но прежде нужно знать, где его тело, жив ли он. Ты знаешь, где он?
— Ты не понимаешь! Если у него не получится, мы все станем рабами! Безмозглыми зомби! Так и будет! А вас, ретроградов, сбросят с парохода современности. Не хочешь линзы? К стенке!
— Где. Тарасов, — продолжил Наган. — Отвезешь меня к нему?
Инвалид развел руками:
— Я не знаю, где он.
Наган с трудом подавил желание ударить по тормозам и применить запретные способы допроса к неходячему.
— Как?
— Вот так! Я не знаю, мы так договорились! Он предвидел, что меня будут допрашивать, и вышел в вирт из неизвестного места.
Наган ладонью хлопнул по торпеде. Он уже думал, что держит удачу за хвост… Или Краско недоговаривает? Точно ведь темнит!
— Твою мать! Ладно. Где он может быть?
— Да как ты не понимаешь, его тело находится в таком месте, о каком я не догадался бы! В этом весь смысл… Можешь допросить меня, да хоть пытай — не знаю я.
Пискнул телефон. Пришло сообщение от Яны: "Росс, ты скоро? Их трое, не уходят. Что делать?". "Жди. Скоро", — ответил он, перевел взгляд на инвалида. И что с ним делать? Он оказался бесполезным. В офис его везти, чтоб раскрутить?
Слишком опасно. А вдруг он прав? Доля истины в его словах точно есть.
Автомобильный поток тянулся медленно. На Новощукинской зажглись огни. Поздно уже, Яна волнуется…
— То есть, найти Тарасова я могу только на этом вашем Полигоне? — Краско радостно закивал. — И где его тело, ты не знаешь.
— Не знаю.
Наган перестроился в правый ряд и поглядывал в окно в поисках остановки, планируя высадить пассажира. Нужно срочно ехать к Яне, на интересующий вопрос Краско так и не ответил, и не факт, что ответит. Может, он и гениальный программист, но с восприятием реальности у него точно проблемы.
Но все-таки он навел на след. Осталось придумать, как попасть в «Панацею», ведь Тарасов, скорее всего, там.
— Ты должен пойти в вирт и спасти нас всех, — не унимался Краско. — У тебя боевое прошлое, талант! Никто не сможет, только ты. Кстати, Карину к тебе я подтолкнул…
— И сообщение не ты написал? Ну-ну.
Наган резко крутнул руль, остановился, включив аварийку. Вытащил из багажника коляску, разложил ее и распахнул перед Краско заднюю дверцу.
— Мне срочно нужно в офис.
Гений вытаращился непонимающе.
— Давай-давай, выходи! — Наган протянул руку. — Через полчаса я тебя наберу, продолжим разговор.
Краско поджал губы, оттолкнул руку и, придерживаясь за кузов, перебрался в кресло.
— Через час может быть поздно…
— Хочешь, поехали со мной. Но это опасно.
— Пожалуй, я дождусь твоего звонка.
Машина плавно отъехала от фигуры в инвалидном кресле. Это дело дурно пахно, и с каждым часом запах усиливался. Неплохо было бы, чтоб Яна послушала Краско, он или недоговаривает, или лжет. Непонятно только зачем.
***
Наган сел за руль и влился в поток. Он решил обдумать услышанное вместе с Яной, она в подобном хорошо разбиралась, а у него начинал искрить мозг.
Припарковавшись в более-менее подходящем месте, Наган сперва набрал Карину Тарасову.
Ответила она не сразу, причем когда сняла трубку, то долго в нее дышала, будто боялась себя выдать. Мысленно чертыхнувшись, Наган спросил:
— Карина Сергеевна? У вас все хорошо?
— Вы просили узнать, с кем муж встречался в течение недели, — сухо отчиталась она. — Увы, это слишком конфиденциально.
— Карина… Все ли у вас в порядке?
— Более чем в порядке, — все так же холодно ответила Карина. — Я звонила, чтобы… Закрывайте дело. Сворачивайте расследование. Аванс оставьте.
Наверное, так даже лучше. Дело стало слишком опасным.
— Карина, ваше право, — сказал он бесстрастно. — Если передумаете, звоните.
— Вряд ли это случится. До свидания.
Вот так номер! Мороз продрал по спине. Словно привычная, такая надежная реальность дала брешь, качнулась и медленно пошла ко дну.
Что случилось у Карины? Ее запугали? Она узнала все, что ей нужно, и дала отбой? Или просто дурное настроение, и завтра она передумает? С одной стороны — баба с возу, кобыле легче, но с другой — аванс слишком мал, он не закроет все дыры. И опять с первой: расследование надо сворачивать, дело слишком мутное и опасное.
Будь он один, докопался бы до правды, потому что реально интересно, что там у них происходит. Но теперь он не мог рисковать жизнями Яны и их нерожденного ребенка.
В любом случае Карине следует позвонить завтра, узнать, все ли в силе. Получается, если она включила заднюю, то беспокоить Краско больше не стоит. Забыть инвалида, вырвать из памяти вместе с его рептилоидами и заговорами олигархов.
Прежде чем трогаться с места, Наган позвонил Яне.
— Привет, ты как малыш? Какие новости? Топтуны на месте?
— Только собралась тебе писать. Разошлись.
— Хорошо, я уже еду к тебе! Только что Тарасова велела закрывать дело. А Краско столько интересного рассказал про твои линзы! Я записал…
— Ты далеко? — равнодушным тоном спросила она, хотя обычно интересовалась всем, что у него происходит.
— На Новощукинской, — Наган попытался развить интересующую его тему. — Надо с тобой посоветоваться, ты не представляешь, чего я наслушался от Краско!
— Приедешь — поговорим, — сказала она тоном, каким обычно говорит, когда обижена его проступком.
— Яна, ты сама не своя. Что случилось?
— Да ничего. Все нормально, грустно что-то. Гормоны играют, такое случается, не обращай внимания.
Ответ Нагана не удовлетворил. Уж очень отстраненно вела себя супруга. Но опасности нет, это точно — она не сказала кодовое слово.
— Жди, я уже скоро.
Яна отключилась. Ни тебе «целую», ни «жду». Как подменили супругу. Стоило детективу отъехать, зазвонил телефон. Номер был смутно знакомым.
— Нагорный, — проговорил он.
— Привет, детектив! Это Гошкодеря, — прогудели в трубку голосом, похожим на гудок паровоза. — Ты где?
Наган насторожился, пытаясь сообразить, как нарушил договоренность. Или у депутата есть важные сведения?
— Еду в офис. Чем обязан?
— Уффф, слава богу, уж думал, что опоздал! Я на переговорах, и перерыв уже закончен. Слушай внимательно. Вали из города. Никуда не заезжай, никому не помогай. Не теряй ни секунды. Поблагодаришь позже.
Донеслись прерывистые гудки.
— Вы там сговорились, что ли? — сам себе сказал детектив. — Коллективный психоз?
Корабль его реальности с пробитым боком погрузился полностью, только пузыри пошли. Появилось ощущение, что он упустил нечто важное, не разглядел того, что перед носом, и теперь, что называется, поздняк метаться.
Бежать? Ну уж нет, сперва — к Яне, а что делать дальше, надо решить вместе.
— Яночка, жди, — проговорил он, перестраиваясь в левый ряд. — Я еду к тебе.
[i] А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине».
Глава 15. Посмертие
Темнота. Боли нет. Тела нет. Так уже было, когда Тарвит попал в Ундервельт.
Теперь он снова висит в пустоте, но помнит, что с ним случилось: он умер. Возможен вариант, что его спасли, но тогда где ощущения?
Так он проболтался пару минут, а потом резко ощутил тяжесть в теле и открыл глаза. Он лежал на поляне, окруженной соснами, голый по пояс, в холщовых штанах. Не в эльфийских, снятых с трупа, а в таких же, какие были на нем изначально. На поясе — мешок с кристаллом, который должен был сгореть при пожаре, и ничего больше. Ни оружия, ни одежды.
Рука потянулась к шее, где должна зиять рана, но не нащупала шрама. Тарвит отчетливо помнил, что его убили измененные гномы.
Бредовый мир! Он что, воскрес? Похоже да. Вот как бывалым удается достигать высоких уровней! Теперь все ясно. И Арон тогда в деревне ему не мерещился, проводник тоже воскрес. Так что, получается, здесь нельзя сдохнуть? Значит, и Шимон воскрес?
Если тут есть хоть какая-то логика, воскресший должен появиться недалеко от места смерти, там же должны остаться оружие и одежда, и их нужно забрать. Уже ясно, что локация им с Шимоном не по зубам, закралось подозрение, что и туман не преодолеть. Но попытаться стоит, зная, что смерти не существует.
Уже собравшись звать Шимона, Тарвит заметил в углу зрения точку, мерцающую золотым, мысленно к ней потянулся, и перед глазами выплыл текст:
Ты умер. Каждая смерть снимает 10 % опыта, необходимого для достижения имеющегося уровня. Ты потерял 100 единиц!
Если бы немного не размялся на монстрах, у него слетел бы уровень, ведь было всего 147 очков сверху, осталось 47. Если еще раз умрет, станет девятого уровня. Это пока опыт капает быстро, а на более высоких уровнях потеря десяти процентов будет равняться полугоду тяжелых боев.
Осмотревшись и не обнаружив опасности, Тарвит позвал Шимона. Ответ донесся с запада.
— Иду тебе навстречу, — заорал Тарвит и поспешил исполнять сказанное.
Оказалось, Шимон тоже лишился оружия и был гол по пояс. Он вперился в Тарвита взглядом, полным надежды, что ему прольют свет на происходящее. Но что тут скажешь?
— Мы оба бредим? — спросил Шимон.
— Любой хотел бы стать бессмертным. Вот тебе, пожалуйста. Сбылось. — У Тарвита задергалось веко, и он закрыл глаза.
— Не хочу об этом говорить. Боюсь рехнуться. Давай сосредоточимся на насущных проблемах. Например, как забрать свое оружие… — Он, видимо, вспомнил норушников и передернул плечами. — Или лучше новое добыть? Мантию невидимости-то я истратил, когда от тебя спасался.
— Нет, бросать его не вариант, у меня был классный лук, — проговорил Тарвит. — Слушай, а ты случайно не заметил, были ли там норушники ниже 20-го уровня?
— Детеныши точно были, — потирая лоб, вспомнил Шимон. — А зачем тебе?
Тарвит улыбнулся.
— Увидишь. Идем.
***
До проклятого поселения добрались подозрительно легко. Тварей на пути не попадалось, ловушки мерцали и предупреждали о себе заранее. То ли от неправильности происходящего, то ли от иллюзии легкости преодоления пути рождалось тревожное предчувствие.