– А как же твои опекуны? Сейчас они, наверное, уже всех поставили на ноги, пытаясь тебя отыскать.
– Да, пожалуй. Но вовсе не потому, что так уж обо мне беспокоятся. Они просто попытаются найти и подкупить еще кого-нибудь, чтобы сбыть меня с рук. Пусть бы они хоть и вовсе меня никогда не нашли. – Лицо у Эми было упрямое, Джорджина уже хорошо изучила это выражение. – Я не хочу возвращаться домой. Все мои дома холодные и пустые. Я не хочу, чтобы эти адвокаты опять распоряжались моей жизнью.
– Послушай, Эми, все будет хорошо. У меня есть прекрасная идея. Когда я выйду замуж за Джона Кэбота, я сделаю все, чтобы познакомить тебя с кем-нибудь, кто женится на тебе не из-за денег.
– Я не хочу выходить замуж за богатого.
– Да ты подумай! Если ты выйдешь за человека, который будет богаче тебя, тебе не придется беспокоиться и думать, что он женился на тебе из-за денег.
Эми как будто и не слышала ее. Джорджина подождала, потом спросила:
– Ты меня слушаешь?
Эми взглянула на нее:
– Я просто подумала: если, например, человек не знает, что я богата, тогда ведь он не может жениться на мне из-за денег, правда?
На это Джорджина не знала, что возразить.
– Нет, но почему ты хочешь выйти за бедняка?
– Я не говорю – за бедняка. Я просто не хочу, чтобы к этому примешивались деньги.
– Не хочешь? – Джорджина засмеялась. – А вот я бы хотела!
Эми сидела прямая, как сосенка.
– Мои опекуны следят за тем, что я делаю, но, если б я могла отдать тебе мои деньги, я бы отдала.
Джорджина перестала смеяться:
– Ты в самом деле так думаешь? Неужели ты могла бы мне их отдать?
– Но они мне ни за что не позволят, лучше даже и не пытаться. – Девушка глубоко вздохнула и, глядя Джорджине прямо в глаза, сказала: – Я решила, что если я и выйду за кого-нибудь замуж, то только за Калема.
Теперь уже Джорджине захотелось заплакать. Она с размаху уселась на кровать рядом с Эми.
– Этого-то я и боялась. Это безрассудно с твоей стороны. – Эми ничего не ответила; тогда Джорджина поинтересовалась: – А он что об этом думает?
– Я не знаю, что он думает. – Взгляд у Эми был какой-то растерянный; потом ее лицо прояснилось: – Ему нравится целовать меня.
– Если бы поцелуи могли связывать на всю жизнь, на свете не было бы старых дев. – Джорджина на миг призадумалась, потом спросила: – А ты уверена, что хочешь именно этого? – Эми кивнула. – И ты ничуть не сомневаешься?
– Ничуть.
– Тогда тебе просто нужно подвести его к этому решению. Вся хитрость в том, чтобы он думал, будто это его собственная идея.
Джорджина подтянула колени, обхватив их руками, и устроилась поудобнее; такие наставления требовали времени. Взглянув на Эми, она сказала:
– Позволь, я расскажу тебе кое-что о мужчинах.
Эми придвинулась к ней поближе, приготовившись слушать. Лицо у нее было такое напряженно-сосредоточенное, что Джорджина поняла – девушка и вправду надумала выйти за Калема Мак-Лаклена. Она начала свое мудрое наставление женщины женщине с общей картины, такой, как она ее видела.
– Прежде всего тебе надо научиться разбираться в мужчинах.
Эми издала такой отчаянный стон, будто кто-то выкручивал ей пальцы.
– Не волнуйся, – подняла руку Джорджина. – Их вовсе не так трудно разгадать.
– Но для меня они загадка!
– На самом деле это не так. Вот тебе прекрасный пример. – Джорджина слегка улыбнулась Эми. – Много ли мужчин ухаживает за некрасивыми девушками?
– Таких вообще нет.
– К сожалению, ты права. Мужчин интересует красота, а не ум.
– Почему?
– Но это же так просто! – Джорджина плавно взмахнула рукой. – Запомни, зрение у мужчин гораздо острее, чем ум.
Глава 31
Смех на лицах и в сердцах,
Смех и игры на лугах —
Так некогда на белом свете
Шли к мудрости и славе дети.
Яркий свет сентябрьского солнца действовал на Кирсти и Грэма так же, как полная луна на привидения и духов. Они вопили и визжали и носились по мокрой траве. Они гонялись за болотными мотыльками и шмелями. Они промчались мимо дикого винограда, вьющегося вверх по стене из серого камня, через маленький каменный мостик и дальше – по травянистому склону холма, где пламенел золотарник, а заросли голубики алели уже ярко, словно дом, объятый пожаром.
Добежав до опушки леса, они скрылись в кустах самбука, порхнув под низко нависшие ветви могучей дикой яблони, точно воробышки.
– А теперь осторожно, Грэм, веди себя очень тихо, а не то мне придется опять тебя ущипнуть.
Кирсти подтянула колени к самой груди и обхватила их руками, пытаясь на слух уловить, где находится Фергюс.
– Ты думаешь, мы потеряли его?
– Ш-ш-ш!
Кирсти сунула ему пальцы под нос, показывая, как ущипнет его.
Его золотистые глаза распахнулись. Широкой ладошкой он закрыл себе рот и смотрел на нее, как собака, загнавшая кошку на дерево.
В те дни, когда туман был густой, сырой и холодный и им приходилось сидеть дома, Фергюс усаживал их у огонька, рассказывая о Шотландии, о ее горах, о тех местах, где их предки росли и сражались, жили и умирали.
Он столькому научил их – гораздо более нужным и интересным вещам, чем те, которым их выучили в Харрингтон-Холле. Он поведал им о том, что четырнадцатый в роду отличается даром провидения и что сам дьявол имел когда-то школу в Шотландии, где обучал вождей и предводителей кланов сражаться.
От Фергюса дети услышали истории о племенах пиктов и кельтов, которые раскрашивали свои лица синей краской, собираясь идти на битву; они также узнали и то, что известно каждому истинному шотландцу, а именно о том, что род Мак-Кодремов берет свое начало от сивучей.
Были и такие уроки: как найти келпи – водяного в образе лошади, который топит прохожих и проезжих. Кирсти и Грэм узнали, что тут нужна хитрость; их следует искать в холодных ключах и речках. Необходимо помнить, что келпи любят принимать образ прекрасного коня. Ребятишки узнали, что от духов и ведьм, домовых или леших может защитить даже крохотный кусочек рябиновой коры.
Так что Грэм теперь частенько размахивал перед носом Кирсти кусочком древесной коры, а та в отместку щипала его всякий раз, когда он меньше всего ожидал этого.
Кажется, она его неплохо обучила за те дни, что им пришлось сидеть дома, так как теперь он совершенно не мог догадаться, когда сестренка и вправду ущипнет его, а когда только грозится.
Фергюс взбирался по тропинке, ведущей в гору. Он остановился на гребне. Кирсти и Грэм прижались друг к другу так тесно, словно страницы в книге.
Кирсти видны были громадные ноги Фергюса. Однажды, когда девочка спросила его, почему у него такие большие ноги, Фергюс ответил, что это для того, чтобы отпугивать гномов, которые приходят, чтобы похитить язычки у маленьких девочек, задающих слишком много вопросов.
Кирсти выглянула из-под ветвей и густого переплетения кустов ежевики. Фергюс, с его длинными седыми волосами и широким размахом плеч, казался великаном на фоне необъятного синего неба. Он был почти такой же большой, как и ее отец.
– Эй, вы! Выходите! Я вас не вижу, маленькие негодники, но я знаю, что вы где-то здесь!
Грэм, глупец, попытался было встать, так что Кирсти пришлось стукнуть его по плечу; девочка прижала палец к его губам и грозно нахмурилась. Ну что за дураки эти мальчишки!
Фергюс брал их на пушку. Он понятия не имел, где они. В следующий раз она спрячется одна. Без всяких там глупых мальчишек, без этого ее безмозглого братца!
– Ох! – Рот Кирсти открылся. Она сердито посмотрела на Грэма: – Ты ущипнул меня!
Тот скрестил руки на груди, как Фергюс или отец, потом взглянул на нее вызывающе и кивнул:
– Ну да.
– Ты не смеешь щипать меня!
– А вот и ущипнул!
Две громадные, темные от загара руки раздвинули кусты; Фергюс прищурился, глядя на них.
– А ну-ка, выходите сейчас же, вы, оба! Довольно пререкаться!
Грэм выбрался из укрытия первым – он снова опередил ее! Но Кирсти все еще пыталась уразуметь, как, он на такое решился. Что приключилось с Грэмом? Если она больше не сможет им помыкать, тогда кем же? Могут ли мальчишки внезапно поумнеть? Кирсти что-то не верилось. Большинство мальчишек, которых она знала, вели себя так, будто у них вообще нет мозгов в голове.
Кирсти встала на четвереньки и, выбравшись из кустов, выпрямилась и отряхнулась.
– Ага, вот и ты, малышка! Ну что же, пошли!
Фергюс потрепал ее по голове, словно какую-нибудь собачку, повернулся и пошел по тропинке. Грэм обогнал его, чтобы быть впереди и камешком скатиться с горы. Как будто бы она собиралась скатываться! Вместо этого Кирсти побежала вприпрыжку и догнала Фергюса.
– Мы что, возвращаемся домой? Папа прислал наконец за нами?
Она уже знала ответ, когда Фергюс, не глядя на нее, устремил взгляд прямо перед собой.
– Нет, малышка.
– Почему мы не можем поехать домой?
– Я ведь уже объяснял тебе – твой отец занят делом.
Девочка замедлила шаги и поплелась позади него. Фергюс остановился и обернулся. Он протянул свою громадную руку.
– Идем же, малышка!
Кирсти подошла и вложила свою ладошку в его большую ладонь.
– Куда мы идем?
– Ловить руками форель.
– А как ты ловишь форель руками?
– Я покажу тебе, малышка.
– А где мы найдем форель?
– Там, впереди, чуть подальше. Около мостика. Форель любит прятаться между камнями. Мы должны ее выманить оттуда.
Кирсти шла рядом с Фергюсом.
– Фергюс?
– А?
– А почему у форели радуга на спине?
Старик внезапно остановился, подбоченившись.
– Ты что, решила опять заговорить меня?
– Нет, я просто так подумала.
Кирсти прихлопнула шмеля, потом долго разглядывала его. Фергюс остановился у моста над ручьем и обернулся к Кирсти:
– Что же ты не идешь?
– Я просто подумала... – Девочка догнала его. – Почему их называют шмелями? Если поднести их поближе к уху и прислушаться, то слышно, как они жужжат. Почему бы не назвать их жужжалками?