Эдмонд молча выслушал ее тираду. Он не сделал попытки вырвать руку из ее рук, а даже взял ее руки в свои.
– А что будет с тобой? – спросил он. – Она ведь предложила это тебе. Почему ты не согласилась? – Он прокашлялся. – Вот об этом я и хотел спросить тебя все это время.
Деирдре заметила, что покраснела.
– Я не хочу уезжать назад, потому что в Ирландии меня не ожидает ничего, кроме голода и нищеты. Но ты… ты вел совершенно другую жизнь, и тебе удастся вернуться к ней! Ты должен получить деньги на обратное плавание вместо меня, и я собираюсь попросить об этом леди Элизабет. Я не хочу, чтобы ты и дальше жил в этой безбожной стране!
– О, Боже всемогущий! Деирдре, ты ради меня хочешь отказаться от возвращения на родину?
Она молча кивнула и увидела, что он поперхнулся. Эдмонд сжал ее руки так крепко, что ей стало почти больно.
– Деирдре, я не хочу уезжать. Я счастлив.
Она ошарашенно уставилась на него:
– Ты… – Не веря своим ушам, она покачала головой. – Это правда? Но как ты можешь вести это жалкое существование?
Он глубоко вздохнул:
– Потому что… потому что ты разделяешь его со мной.
– О, – беспомощно промолвила она, будучи не в состоянии сказать что-то более умное.
Несмотря на сгущающиеся сумерки, Деирдре увидела, как яркий румянец заливает его лицо. Неожиданно он опять отвел взгляд и резко отпустил ее руки, словно обжегся о них. Затем Эдмонд отвернулся и она услышала, как он начал вполголоса бормотать молитву «Отче наш». Деирдре присоединилась к нему, и они вместе стали молиться, хотя, признаться, это было самым последним, что ей хотелось делать в этот момент. К ее изумлению, Эдмонд неожиданно замолчал посреди молитвы и повернулся к ней. На его лице было озабоченное выражение.
– Деирдре, я не могу вынести мысль, что с тобой может что-то случиться. Я хочу, чтобы ты спряталась. Хотя бы на время, пока все закончится. Люди говорят, что ситуация крайне опасная.
– Я это тоже слышала. Сюда, наверх, от Бриджтауна движутся войска. Они определенно найдут нас, причем очень скоро. Акин и остальные на это рассчитывают.
– Я знаю. Солдаты жаждут мести и не пощадят никого. Здесь ты больше не в безопасности. Тебе нужно уйти.
– А куда?
– Иди к пещерам, – сказал он. – Там тебя никто не найдет.
Во время одного из своих разведывательных походов Эдмонд обнаружил скрытый, почти незаметный вход в лабиринт, очень разветвленный и необследованный. Он находился глубоко под землей и состоял из многочисленных гротов и скальных пещер. Эдмонд ничего не рассказывал о своем открытии остальным, потому что хотел открыть в этих пещерах свою новую тайную церковь. Он не хотел снимать таинство освящения с этого места, не хотел осквернять его, разделяя с убийцами, которые несколько недель назад разбили свой лагерь у них на холме. Деирдре два раза была с ним в этом лабиринте и буквально заразилась его восторгом. И действительно, в этом месте царило праздничное настроение, исходившее от скальных зубцов и сосулек, выраставших прямо с пола и потолка, а также из подземных речек и вымытых их потоком скалистых стен. Эти разветвленные гроты, связанные с собой потоком воды и заходившие глубоко под холм, казались Деирдре какими-то сказочными, как будто они вышли из древних легенд. Она с удовольствием представляла себе, что раньше здесь жили какие-то мифические персонажи, возможно феи и волшебники, которые убежали от мирского зла на этот остров еще в те давние времена, когда здесь не было людей. А потом эти магические существа переселились, спасаясь от зла и все еще надеясь найти место, где никто не будет нарушать их мирный покой. Деирдре вздохнула.
– Что с тобой? – спросил Эдмонд.
Она пожала плечами:
– А что я буду делать одна в пещерах? Без тебя я буду бояться.
Разумеется, это было ложью, и она вопрошающе посмотрела на него из-под опущенных ресниц в ожидании ответа. Казалось, он не заметил ее лукавства и, беспомощно наморщив лоб и заложив руки за спину, стал ходить широким шагом туда и сюда. Он часто так делал, когда был чем-то встревожен или озабочен.
– Я бы мог пойти с тобой, – наконец произнес он после довольно продолжительной паузы.
– Ты непременно должен это сделать, – согласилась она.
Ветер снова стал набирать силу, и уже был слышен его вой над сплетенными ветвями джунглей. Здесь, внизу, в более глубоких слоях этой пышно разросшейся зелени, были слышны лишь шумные сквозняки, однако ветер был достаточно сильным, чтобы трепать папоротник, свисающие с деревьев лианы и куски мха, швыряя их вверх и вниз. Где-то в верхушках деревьев раздавались испуганные крики обезьян. Вечерние сумерки почти полностью опустились на землю, и через несколько минут должна была наступить темнота. Им нужно было возвращаться назад в лагерь, чтобы потом в темноте не продираться через густые заросли. Ветер трепал их волосы, и Деирдре то и дело нетерпеливо смахивала в сторону пряди, нависшие на лицо.
– Сегодня ночью будет шторм. Значит, в любом случае будет лучше, если мы останемся в пещере.
Эдмонд кивнул:
– Чернокожие сказали это еще вчера. Странно, что они предчувствуют некоторые вещи прежде, чем те случаются. Не понимаю, как им это удается.
– Им сказал об этом старый колдун Абасс, который сопровождает их. У него есть «второе лицо». Еще лучше он умеет предсказывать события, когда приносит в жертву животных и вызывает оракула, и тогда их боги отдают кому-то из людей свой голос взаймы. Кажется, они называют это вуду.
– Деирдре, такого не бывает. Все это лишь дурацкие фокусы.
– Я ведь не говорю, что верю в это.
– А где же ты услышала все эту ерунду?
– Так мне рассказала Силия. Боги племени йоруба уже часто говорили ее устами. Один из них зовется Огоун. Вчера вечером они опять устроили заклинание богов. Огоун приказал ей идти в Саммер-Хилл.
– Этот якобы бог? – с грустью осведомился Эдмонд.
У Деирдре возникло такое ощущение, как будто она должна оправдываться.
– Ну, они просто верят в такие вещи, – сказала девушка. – Для них это все равно что для нас молитва!
– Это ересь, – укоризненно произнес Эдмонд. К ее облегчению, он не стал больше заострять внимание на этой теме и поинтересовался: – Значит, Силия поэтому ушла на целый день?
Деирдре кивнула.
– Акин послал вместе с ней Дапо, чтобы она не осталась без защиты.
Она не знала, стоит ли рассказывать Эдмонду о том, что предводитель повстанцев, этот огромный чернокожий из племени йоруба, любит мулатку больше собственной жизни, но затем решила, что лучше промолчать и оставить это при себе. Эдмонду необязательно знать все, и прежде всего о таких вещах, которые он не был готов понять.
– А этот Огоун сказал, с какой целью ей туда надо идти? – спросил он.
– Чтобы кого-то забрать.
– Кого же?
– Не имею ни малейшего понятия. Силия говорила про какую-то заблудшую душу.
– Какие ужасные предрассудки! Уму непостижимо, как только Силия может участвовать в подобном!
Эдмонду казалось невероятным, что крещеная и верующая христианка может принимать участие в языческих колдовских обрядах. И он не понимал, что общего может быть у нее с языческими колдунами.
– Возможно, это связано с черной кровью, которая течет в их жилах?
– Я видела ее кровь, – сказала Деирдре. – Она такая же красная, как твоя и моя.
– Ты же знаешь, что я имею в виду.
Деирдре решила сменить тему, потому что были вещи поважнее, например ее планы уйти в пещеры.
– Мы должны взять с собой несколько факелов и провиант, но так, чтобы остальные этого не заметили.
Он подумал, затем кивнул, и Деирдре с удовлетворением заметила, что дело оказалось легче, чем она ожидала. Что касалось ее плана уговорить его вернуться назад, в Ирландию, то она еще подумает об этом. Если действительно ему здесь нравилось… Ну, значит, и ей тоже. Она просто хотела, чтобы ему было хорошо. И это желание было даже сильнее, чем желание просто быть с ним. На то, что одно и другое можно связать воедино, она никогда не решалась надеяться, и все же вдруг это показалось возможным. От этой мысли на душе стало так хорошо, что Деирдре была готова закричать от радости. Она почти забыла о страхе перед поисковыми группами. Внезапно она замерла на месте, и Эдмонд тоже остановился как вкопанный. Издали раздался условный сигнал – свист, с помощью которого часовые, находящиеся на достаточном удалении от лагеря, оповещали о приближающихся незваных гостях. Затем последовало несколько предупреждающих криков. Деирдре охватила паника – неужели уже все началось? Будет ли сейчас бой?
Эдмонд и она не смогут без света вернуться к пещерам. А если сейчас им не удастся попасть в лагерь, чтобы взять факел или фонарь, то они будут вынуждены прятаться тут до самого рассвета. Может, им удастся забраться на одно из деревьев или зарыться в землю. Однако на что бы они ни решились, им нужно было поторапливаться. Затем Деирдре услышала донесшийся из лагеря голос какой-то женщины и сразу же после этого два свистка, сигнализирующих о том, что опасности нет. Это вернулась Силия. Она опять была здесь.
Когда Деирдре и Эдмонд подошли к костру, Силия внимательно посмотрела на них. Она сидела рядом с Акином, который обнял ее, прижав к себе. Он больше не скрывал своей привязанности к Силии, что заставило Деирдре бросить на Эдмонда взгляд, в котором таился упрек. Она сама толком не знала, что заставило ее поступить так, поэтому быстро повернулась к мулатке.
– Что же ты творишь? – укоризненно произнесла она.
– Со мной все хорошо, – заявила Силия, – я просто устала.
И в этом, конечно, не было преувеличения. С растрепанными волосами, изможденным лицом и глубокими тенями под миндалевидными глазами, она действительно выглядела очень уставшей. Деирдре про себя прокляла этого Огоуна, если он все-таки существовал, потому что это он заставил мулатку так мучиться, тем более что она еще не успела оправиться после недавнего выкидыша. Но, возможно, причиной этого вынужденного похода являлась какая-нибудь дикая идея старого Абасса. Иногда старики становятся непредсказуемыми в своих поступках, ибо им в голову приходят самые абсурдные мысли.