«Расхитителей» советского имущества
Ждал тюремный, неизменно, срок:
Десять лет лишения свободы,
За украденный в колхозе колосок.
И за керосин, что был украден,
Чтобы зиму пережить лихую – лютую,
И расстрел был мерой справедливою -
За торговлю иностранною валютою.
Власть Советам, власть Народным Депутатам,
Власть Генсекам, Президентам власть!
Колоски в колхозе не ворует
Тот, кто может весь колхоз украсть!
Керосин зимой не отливает
Тот в канистры, так, как весь народ,
Кто украсть способен у народа
С керосином вместе весь завод!
Всё в России – страшный дефицит,
Всё из под- полы и всё по блату!
Если нечего народу покупать,
То зачем ему, вообще, платить зарплату?
Полки в магазинах все пусты,
Только трудится народ, не унывает!
Тот, кто «жизни сытой» никогда не знал,
Тот о «жизни сытой» не мечтает!
Все в России создают и производят
Только все потом куда-то исчезает…
А куда? То знает «партия родная»
И Госплан. Он все распределяет!
Как и обещали, по потребностям!
Только, разные потребности в стране:
У «элиты у партийной» – в роскоши купаться,
У народа – плавать «по уши в дерьме».
Он – народ, и бос, и гол, и сер,
Продолжает устилать собой каналы
Новых строек! Ради «будущих племён»,
Славной Партии Советской ради славы!
Обуреваемые манией величия,
Зажравшиеся «красные вожди»
Народу обещали: свет увидеть,
В конце тоннеля – где-то впереди!
В туннеле этом мрачном, бесконечном,
Толпился русский одураченный народ,
Он забывал о воле и свободе,
О Вере забывал за годом год!
Зомбированный ором демагогов,
Наивно ждал «великих перемен»,
До основанья старый мир разрушил…
Да, только, нового не получил взамен!
Ещё войны гражданской раны кровоточат,
Не заросли на теле родины рубцы,
В непримиримой и идейной схватке,
Как прежде бьются дети и отцы!
И не впитала русская землица
Всей русской крови пролитой сполна,
«Коричневой фашистскою чумою»
К границам движется Великая война!
Глава 10
«На Мамаевом Кургане тишина»
На Мамаевом Кургане тишина
И Мать-Родина, мечом касаясь неба,
Всем опять напомнит о войне,
Тем, кто был на ней и тем, кто не был!
Сталинградским назовут котлом
То великое, ужасное сраженье
Что спасло от гибели народ
И Россию от порабощенья.
И на танк, с гранатою в руке,
Шли «За Родину, за Сталина» солдаты.
«Тигров» плавилась железная броня,
Градом с неба сыпались снаряды.
В Волгограде сантиметра нет земли,
Что солдатов русских кровью не полита.
Заслонили они Родину собой,
Словно исполины из гранита!
Расскажи нам, Волга, расскажи
О военных зыбких переправах,
О бессмертных героических полках
В окровавленных бинтах на ранах.
О девчонках, Волга, расскажи
На косынках белых с красными крестами,
Что шептали: «Миленький, живи!»
Опалёнными, замёрзшими губами.
Эти хрупкие отважные сестички
Милосердья – милосердные от Бога -
Миллионы русских воинов спасли
На войны безжалостных дорогах.
Ты поведай, Волга, нам о том,
Как без сна и отдыха трудился
Мальчик тот, который до войны
В Сталинграде солнечном родился.
Как отец, хотел фашистов бить,
Только в десять лет на фронт не взяли.
Он патроны делал и они
Так отцу на фронте помогали.
Расскажи нам, Волга, о Победе!
Как торжественно вручали все награды!
К обелискам как несли венки,
Как гремели майские парады!
Ветеран наденет ордена
Боевые, только раз в году
И парад закончится салютом.
А герой вернётся в пустоту…
Он теперь живёт совсем один,
Он«концы с концами» еле сводит!
И никто не помнит ветерана
И никто на помощь не приходит.
Ему крикнут: «Отойди, старик!»
«Накупили, мол, бродяги орденов!»
И не плакал на войне герой,
Но заплачет он от этих горьких слов…
Плакал ветеран и шёл к реке,
Вот и Волга! Нет у боли дна!
Тех, кому обязана всей жизнью,
Что ж, ты, так унизила, Страна…
Спасших Родину, без рук, без ног героев
С глаз подальше от народа победителя
Всех за ночь одну свезли на Валаам,
Сделав пленными последней из обителей.
На вокзалах, у трактиров, у пивных
Им – калекам подаянья не просить,
И советский не позорить строй собой!
Выжившим, лишённым права жить!
Называли их «обрубки», «самовары»
С лёгкой, Сталина – великого, подачи.
Победители гниют на Валааме.
Побеждённые живут совсем иначе!
Офицеры вермахта кровавого
Возвратились в свой далёкий дом.
В уважаемых, не бедных этих гражданах
Разглядите побеждённых, вы с трудом.
Эти страшные нацистские преступники
Доживают жизнь на родине свободно.
О войне Великой пишут мемуары.
Оскверняя память русских. Это модно!
Нам не слышать грохот канонады,
Нам в окопах раненным не гнить.
Мы совсем иное поколенье,
Нам к чему «былое ворошить»?
Не на нас ответственность, конечно,
Пусть спокойно совесть наша спит.
Говорим, что «ничего, мол, не забыто!»
Говорим: «никто, мол, не забыт!»
О, секретность! Ты, от памяти вакцина!
Нас, по – русски, вовремя привили!
В Валааме безымянные могилы,
Тех героев, о которых мы забыли!
Вновь на Красной площади парады!
Демонстрируют страны советской мощь…
Тучи чёрные плывут над Валаамом…
Стонет ветер и рыдает дождь!
Вновь на Красной площади парады!
День Победы отмечает вся Страна!
Если бедствуют в России ветераны,
Если плачут, то парадам – грош цена!
Он на полях сражений умирал,
В подбитых танках заживо горел.
Мечтал на Родину с победою вернуться,
И жить на мирной на родной земле хотел.
Он над рейхстагом водрузил победный флаг,
Он разгромил все полчища немецкие,
Да вот вернулся победитель не домой -
Из лагерей фашистских в лагеря советские.
Пережил он ужасы Освенцима
И не мог понять за что и как,
Он герой российского народа,
Стал народа этого же враг.
Родину спасал он от фашизма,
Ранен был в бою, но выжил. Как
Он – Герой Советского Союза,
Стал Союзу этому же враг.
Сколько страшной той войны героев.
Сгинуло в российских лагерях?
И застряло сколько пуль расстрельных,
В золотых нагрудных орденах.
С доблестных плечей сорвав погоны,
Что ещё способна ты отнять,
У сыновей и патриотов, и Героев,
У дочерей своих, Отчизна – Мать?
Чёрный дым пожарищ тех былых,
Горькой болью по земле стелился,
Страшной участи, тот русский избежал,
Кто в Отечество своё не возвратился.
Вновь на Красной площади парады ,
День Победы отмечает весь народ,
Сколько русских эмигрантов ветеранов,
Не в России, а в Германии живёт?
Небо мирное над Родиной Россией,
Лишь салюты полыхают там и тут,
Из фашистского концлагеря в советский,
Кто отправлен, не увидел тот салют.
Человек шагает по Берлину,
У Рейхстага замедляет нервно шаг,
Он когда-то в сорок пятом над Рейхстагом,
Водружал победный красный флаг.
Здесь земля чужая и чужое
Небо над седою головой.
Не посмел он в сорок пятом возвратиться,
После плена в отчий дом родной.
День Победы отмечают ветераны,
На чужбине тёплым майским днём.
Не участвовать им в праздничным парадах,
И не видеть им салютов над Кремлём.
На Мамаевом кургане тишина…
И Мать-Родина, мечом касаясь неба,
Пусть расскажет правду о войне
О Великой тем, на ней кто не был!
Глава 11
«В русских реках, чтоб фашизм не мыл сапог»
И по Невскому зимою на салазках
Мать ребёнка мёртвого везёт.
Так худа она! И, кажется, что ветер
Эту женщину подхватит, унесёт.
По непрочному спасательному льду
Пролегла «Дорога Жизни» в Ленинград
И кусок ржаного хлеба стал тогда
Самой лучшей, из возможных из наград!
Эту северную гордую столицу
Враг коварный не поверг, не покорил,
Он понять не мог откуда у народа
Измождённого берётся столько сил!
Он понять хотел, но был понять не в силах,
Что такое «русская душа»…
Снисхожденья и пощады не просила
Мать, везущая в салазках малыша.
Взяв лопату, хрупкими руками,
Разбивала она мёрзлый пласт земли,
И спасательных окопов километры
Руки эти выкопать смогли.
В руки женщина опять возьмёт указку,
Когда страшная закончится война.
О великом подвиге народа
Школьникам поведает она…
У учительницы нет своих детей…
Был сынок, когда – то до войны…
И идёт она знакомою дорогой,
В белый храм на берегу Невы.
Там, под куполом, под звон колоколов,
Тонкой женскою натруженной рукой
Перекрестится, к иконе подойдёт,
Пять свечей зажжёт «за упокой».
Снова снилось ей, что клад она нашла –
Целый каравай – в блокаду – хлеба!
И от смерти всех родных тогда спасла:
Сына, мужа, мать, отца и деда…
Всех любимых отняла война…
Плачут свечи, тихо воск стекает.
И Господь с иконы смотрит на неё
В рай безгрешных, души принимает…
Ночь над Питером рассыплет в небе звёзды,
Над Невой мосты привычно разведёт.
И по Невскому идёт беззвучно кто-то