– Я составил тебе памятку, – ответил Поль, доставая из портфеля десяток страниц. – Ну, смотри сам, но, по-моему, все более или менее складно.
Брюно пробежал все страницы быстро, но внимательно, Поль был уверен, что он запоминает их по ходу дела, приятно все же работать с вундеркиндом. Когда он прочел все почти до конца, вошел мажордом и поставил на стол тарелки.
– Треска с зеленой фасолью, – сказал Брюно, – я тебя услышал. Ладно, у нас есть какие-то срочные вопросы, как ты считаешь?
– Только с директором ООКД[36], смотри последнюю страницу.
– Управление по перерасчету налогов? Чего им надо?
– У нас есть несколько крупных рекламаций, в частности от Меркёра. Они хотят взыскать с него неуплаченные налоги, я не уверен, что это хорошая идея.
– А, Меркёр, он открыл сеть французских пекарен во Вьетнаме?
– В Таиланде тоже, а главное в Индии. Там это крупная сеть, восемьсот торговых точек, по-моему.
– Постой… Постой, я что-то не догоняю. Чувак открыл в Азии тысячу кафе-кондитерских, он хочет снова стать налоговым резидентом Франции, а они требуют с него долги! Может, они ему еще штраф влепят за просрочку? Конечно, мы его амнистируем, я им позвоню попозже. Ты против? – Он с воодушевлением набросился на треску.
– Нет, нет, я молчу, тебе решать. Никогда не замечал за тобой такой непримиримости и задора, тебе эта избирательная кампания явно идет на пользу… – Поль тоже начал есть, правда, не так жадно. – Сдается мне, второй министерский срок пройдет у тебя еще более бурно, чем первый…
– Ну, второй в чем-то станет для меня первым, с нынешним президентом у меня никогда не было свободы действий, если ты заметил…
– А Сарфати в этом смысле не обманет твоих ожиданий? Пока никаких неприятных сюрпризов?
– Слушай, мы встречаемся два раза в неделю, обсудить ситуацию. В понедельник у нас первая совместная пресс-конференция, это целое событие, со всей деловой прессой мира. Что касается политики, сомневаюсь, что у него много идей, а уж в плане экономики я просто уверен, что нет ни одной. Это, может, и мелочь, но мы ни разу не виделись с ним в министерстве, ему это неинтересно. Ему подавай Елисейский дворец, Матиньон и прочий антураж в том же духе. Но меня вполне устроит, если в ближайшие пять лет он не переступит порога Берси. А ты что, не видел его по телевизору, не смотрел начало кампании?
– У меня не было на это времени, честно говоря.
– Да, понятно, ты работал. – Он снова взял памятку Поля. – Ну, сейчас передохнешь, я надеюсь, у нас все в порядке. А позвонить Мартену-Рено ты тоже не успел?
– У них есть новости?
– Произошел новый теракт.
– Где? По-моему, об этом вообще ничего не слышно.
– Почти ничего, действительно, но на этот раз Франция ни при чем, пострадала датская компания Cryos. Это крупная фирма, мировой лидер по продаже спермы. В результате криминального пожара полностью сгорели их помещения. Никаких экономических последствий для нас не будет, у них нет французских конкурентов, у нас донорство спермы бесплатное. Ну, разумеется, некоторые французские клиентки идут в обход закона и покупают ее в интернете.
– Да, я в курсе… – Он отогнал от себя мысли об Инди.
– У них до сих пор нет никаких зацепок, сообщение такое же, и тот же странный шрифт. Но на этот раз видео нет, только неподвижная картинка. Кстати, террористам не откажешь в определенном чувстве контекста: на этот раз они хакнули исключительно порносайты.
8
Вернувшись домой, Поль зашел на сайт Xvideos и некоторое время раздумывал, что выбрать: “Голодный петушок сосать подружка” или “Очарование сочный бобер”, оба выскочили на главной странице, и он кликнул на вторую. “Ги получает горячо вокруг” было не намного понятнее, но не важно, фильм начался всего тридцать секунд назад, и актриса едва успела снять стринги, как поверх нее наложилось сообщение. Сначала появилось обычное нагромождение пятиугольников и кругов, затем текст, написанный обычными символами, но на этот раз гораздо длиннее, не меньше пятидесяти строк, и заканчивался он двумя числами; очевидно, этот язык не располагал специфическими символами для цифр. Следом возникла карта, или, скорее, план города, явно скачанный из Google Maps. Названия улиц звучали на скандинавский манер, так что это вполне мог быть и датский язык. Штаб-квартира компании Cryos International, подвергшаяся нападению, находилась между Вестер-Алле и Нёрре-Алле, посередине небольшой улицы Вестербро-Торв.
Он оставил Мартену-Рено сообщение на мобильнике, затем, после минутного колебания, позвонил Дутремону. Тот сидел у себя в офисе, и его немедленно с ним соединили. Он казался ужасно удрученным, и когда Поль произнес слово “Дания”, что-то промямлил, но потом все-таки ответил. Поль был госслужащим, как и он сам, а за исключением случаев безусловной военной тайны, госслужащие обязаны оказывать друг другу помощь и содействие, вроде как супруги, по крайней мере, таково было его представление о госслужбе.
– Я не нарушаю конфиденциальности, обращаясь к вам с таким вопросом? – забеспокоился Поль.
– Конфиденциальность мы бы нарушили, будь у нас хоть что-то, но на данный момент мы в тупике, как, впрочем, и раньше. Ясно пока одно: террористы – профессионалы своего дела, они использовали смесь напалма и белого фосфора, а это боевые вещества. Тот факт, что ночные охранники успели вовремя скрыться и обошлось без жертв, – почти чудо.
– Но на этот раз Франция вообще ни при чем?
– По-видимому, нет, но есть одна странная деталь. Полагаю, вы заметили два числа в конце сообщения. Первое, 1039, соответствует номеру досье одной их французской клиентки; второе, 5261, – номер досье французского донора, и именно сперму номера 5261, если можно так выразиться, использовали для оплодотворения номера 1039. Датские коллеги предоставили нам контактные данные наших соотечественников: это студент бизнес-школы и обычная лесбиянка, она уже пять лет живет с подругой. Они никогда не встречались, на учете нигде не состоят, в картотеке полиции не значатся – одним словом, полный бред. Но это дело с самого начала, похоже, полный бред. После нападения на китайские контейнеровозы мы были склонны подозревать ультралевую группировку – скажем так, это первое, что приходило в голову, но банк спермы, хотя это тоже капиталистическое предприятие, все же не является традиционной мишенью ультралевых; я бы скорее подозревал католиков-фундаменталистов. На некоторых из них у нас заведены дела, но католики-фундаменталисты никогда не славились мастерским владением хакерскими инструментами в сети; в этом деле они ультралевых не перегнали, а то и не догнали.
Машинально поблагодарив его за звонок, Дутремон повесил трубку; он явно был обескуражен. Странным все же делом занимаются эти люди, да и отец им занимался задолго до них, подумал Поль. По инерции он проверил: 1039 и 5261 оказались, разумеется, простыми числами. Мартен-Рено вскоре перезвонил ему. Он чуть было не заговорил с ним о простых числах, но в последний момент удержался – по большому счету людям лучше говорить то, что они так или иначе готовы услышать, поэтому он ограничился общими рассуждениями о ГУВБ и сложности их работы. Вообще-то, ответил Мартен-Рено, его сотруднику сейчас не позавидуешь. Он сам в своей профессиональной жизни пережил когда-то такой момент полного столбняка, а у Дутремона это впервые.
– Это, знаете ли, оставляет неизгладимый след, такое не забудешь, – прибавил Мартен-Рено. – Ваш отец тоже через это прошел. Незаурядный человек был ваш отец, знаете ли.
Его чувства и восхищение, очевидно, вполне искренние, но все же он сказал “был”, невольно отметил Поль. Мартен-Рено обрадовался, что Эдуар вышел из комы и его перевели в специализированное отделение; они определенно знали друг друга гораздо лучше, чем он понял из его слов в прошлый раз. Некоторые коллеги отца иногда заезжали к нему в Сен-Жозеф уже после его выхода на пенсию, они уединялись в кабинете, и темы их разговоров касались военной тайны, во всяком случае, так он считал тогда. Он не помнил, чтобы там бывал Мартен-Рено, впрочем, он и отца в последние годы видел нечасто.
Прежде чем попрощаться, Поль сказал ему, что он может в любое время приехать в Божоле, если решит навестить Эдуара. Отец его наверняка узнает, он совершенно точно узнаёт посетителей. Ему вдруг захотелось обратиться к Мартену-Рено по имени, но он забыл его, если вообще знал когда-либо, Жиль, что ли? С виду типичный Жиль.
Несмотря на его любезность, Поль никогда не чувствовал себя с ним по-настоящему непринужденно и только сейчас наконец расслабился, спасибо каналу “Животные”. На этот раз речь шла о крысах. Крысы – социальные животные, живущие колониями; в каждой колонии есть лидер, он регулирует дележку пищи, выступает арбитром в конфликтах, уводит колонию на новые территории. Принято выделять три вида, отношения между ними устанавливаются следующим образом: черную крысу (rattus rattus), зашедшую на территорию колонии пасюков (rattus norvegicus), атакуют и прогоняют. А вот когда пасюк более крупных габаритов попадает на территорию колонии черных крыс, ему угрожают, но он редко подвергается нападению; ну и ни одна крыса не проявит враждебности к домовой мыши (mus musculus).
В конце концов ему надоели крысы, и он переключился на “Охоту и рыбалку”, но вскоре вырубил звук и позвонил Сесиль, она ответила почти мгновенно. Все в порядке, сказала она, и даже есть одна отличная новость: отец уже может моргать, и, соответственно, с ним теперь можно общаться. Они выбрали самый простой коммуникативный код, который чаще всего используется с пациентами в таком состоянии: ему надо задавать вопросы, предполагающие ответ “да” или “нет”. Если “да”, он моргал, если “нет”, никак не реагировал.
– Удивительно, – заметила она, – насколько содержательный разговор можно вести, ограничиваясь только “да” и “нет”.