— И как идет работа, результаты есть? — с порога спросил Цуриков.
— Мало-мало есть, — ответил старший оператор.
— А подробнее можно?
— Можно и подробнее, — кивнул слухач и начал перечислять: — Во-первых, никаких радиопереговоров ни внутри катера, ни извне не ведется. Во-вторых, мы уже сорок минут слушаем русские романсы в исполнении распиздяя, которого поставили наблюдателем.
«Уже сегодня я буду иметь выволочку от генерала за моральный облик своих подчиненных», — слушая оператора, подумал полковник, вспомнив, что в штабном автобусе кроме больших московских начальников находится и свой, начальник местного УФСБ.
— А теперь третье, и самое основное, — продолжал вещать слухач. — Основные диалоги доносятся из корабельного бара, прям философский диспут.
— Пишете? — поинтересовался Виктор Викторович.
— Пишем, — утвердительно кивнул оператор. — Желаете послушать?
— Давай послушаем.
— Заводи шарманку, — приказал старший слухач одному из своих помощников. Молодой парень в светлом костюме спортивного покроя произвел какие-то манипуляции с аппаратурой и протянул полковнику большие черные наушники. Начальник центра «Т» нацепил их, сразу же погружаясь в мир чужого общения.
«— Ну и чего, скажи на милость, Гусар, мы будем здесь яйца высиживать, — донесся до полковника глуховатый баритон. — Ты что, считаешь, что мы не накостыляем этим внукам железного Феликса?
— При удачном раскладе обязательно накостыляем, — заверил баса баритон. — Только не следует забывать о снайперах. Они нас перещелкают сразу, как только решим продефилировать по палубе. А для того чтобы навешать штурмовикам, необходимо, чтобы они поднялись на борт. А вот когда сойдемся глаза в глаза, снайперы им уже ничем помочь не смогут.
— Башка гения ты, Гусар, — в разговор вмешался кто-то третий.
— Врага нужно знать в лицо, — авторитетно заявил баритон. — А я с пацанами с Лубянки полтора года общался в Лефортове, так что их психологию изучил…»
«Злопамятный юноша», — усмехнулся Цуриков, сообразив, что баритон принадлежит главному его противнику, командиру разведчиков морской пехоты майору Давыдову. Сняв наушники, Виктор Викторович обратился к старшему оператору:
Нужно, чтобы эту запись прослушали медики, пусть определят, «полосатые» часом не под шофе?
— Я и так могу ответить, — не отрываясь от записывающей аппаратуры, ухмыльнулся слухач.
— Ну-ка, ну-ка.
— Они трезвые, только сильно возбуждены.
— Неудивительно, перед боем всегда адреналин играет в крови, — проговорил до сих пор молчавший подполковник Лобанов. Боевой офицер, побывавший в добром десятке боестолкновений, он прекрасно понимал состояние своих оппонентов. Потому что и сам нечто подобное испытывал, только умел владеть своими эмоциями.
— Понятно. Игорь Юрьевич, идем пошепчемся, — указывая на выход, предложил Цуриков.
— И все-таки что-то в этих разговорах мне не нравится, — негромко буркнул старший оператор, но эта реплика осталась без внимания со стороны начальства.
После жаркого салона «Ниссана» на пирсе было хорошо, прохладно и влажно. Виктор Викторович глубоко вдохнул пахнущий йодом морской воздух и спросил у командира «Альфы»:
— В свете имеющейся информации что скажешь?
— Можно посадить на моторные лодки группу захвата. Снайперы снимут наблюдателя, а через минуту бойцы уже будут на «Лазо».
— Не подходит, — на мгновение задумавшись, отверг предложенное Цуриков. — Пока штурмовая группа будет перебираться на катер, они успеют перестрелять заложников, а это равно провалу.
— Ну, тогда остается заранее отработанный вариант. Из-под воды забираемся по-тихому на катер, снайперы в этот момент нейтрализуют наблюдателя, а штурмовики забрасывают буфет светошумовыми гранатами. Пока морпехи очухаются, наши их уже повяжут.
— Каким составом будет действовать штурмовая группа?
— Пятью тройками. Одна тройка поднимется с кормы и захватит рулевую рубку. Остальные заходят с двух бортов и блокируют вход в буфет. А дальше, как говорится, дело техники.
— Понятно, — задумчиво кивнул Цуриков. — Какой принцип связи между бойцами, группой захвата и штабом?
— Связи не будет, — категорично заявил Лобанов и поспешно пояснил: — Нельзя исключить наличие сканера и у терриков, поэтому действовать будем по-суворовски — «Каждый боец знай свой маневр». Тем более что наши бойцы двое суток тренировались на подобном катере.
— Ну, добре. Действуй, Игорь Юрьевич…
Пятнадцать бойцов региональной «Альфы», облаченные в резиновые гидрокостюмы с продолговатыми, ребристыми, похожими на ящики аквалангами закрытого цикла на спине, один за другим покидали борт небольшого спасательного судна, стоящего на приколе в соседней гавани.
По расчетам специалистов, переход под водой к захваченному катеру у аквалангистов должен был занять от получаса до сорока минут.
Чтобы как-то убить это время, Игорь Лобанов, находясь в салоне штабного микроавтобуса, решил связаться со снайперами.
— «Грач один» вызывает «Скворечник», — включил рацию подполковник.
— «Скворечник», я — «Грач один», слышу вас, — ответил командир снайперской группы.
— Как обстановка на подшефном?
— Никаких изменений, все по-прежнему.
— Продолжайте наблюдение, полная боевая готовность.
— Понял, конец связи.
И снова потянулись долгие минуты ожидания…
Постепенно русские романсы иссякли, потом закончились современные шлягеры, но у наблюдателя не пропало желание петь, и он перешел на репертуар степных акынов, по принципу «что вижу, то и пою». Эту пытку старший слухач, к своему большому несчастью имевший абсолютный слух, долго выдержать не смог и переключился на прослушивание диалогов из судового бара.
— А я тебе говорю, Ку-Клукс-Клан, без снайпера на современной войне разведгруппа обречена при первом же боестолкновении.
— Да будь хоть десять снайперов в группе, но если их засекли и обложили, то группе по-любому жопа. Если не разнесут из «АГС», то расшмаляют из бэтээров, я уже не говорю про минометы и танки. — Разговор двух морских пехотинцев на мгновение прервал непонятный щелчок. Потом тот боец, которого собеседник называл Ку-Клукс-Клан, продолжил: — Сила разведгруппы не в снайперах или гранатометчиках, а в принципе «Мы видим всех, нас никто…».
— Что это был за странный звук? — вслушиваясь в разговор, неожиданно встревожился слухач. Он отключил один из записывающих магнитофонов и несколько раз прослушал запись, с третьего раза наконец сообразив. Вскочив со своего места, старший оператор бросился вон из салона микроавтобуса…
Сквозь тонированное стекло штабного «Ниссана» Цуриков и Лобанов наблюдали за прогулочным катером. Головы пловцов у борта «Лазо» появились из воды совершенно неожиданно.
Командир «Альфы» включил рацию и коротко приказал:
— «Грачам» работать.
Аквалангисты, прикрепляя к борту катера магнитные поручни, готовились взобраться на палубу. Рация в руке Лобанова ожила, затрещала, и тут же сквозь треск прорвался голос командира снайперской группы.
— Говорит «Грач один», наблюдателя не вижу.
— Как не видишь? — прохрипел подполковник. Нервный спазм неожиданно перехватил его горло.
— В одно мгновение исчез, как в воду канул.
— В воду? — переспросил Игорь Юрьевич и невидящим взглядом посмотрел на бледного как мел Цурикова. Они ничего не успели сказать друг другу — в салон вихрем ворвался старший оператор аудиоконтроля.
— В баре морпехов нет, это магнитофонная запись, — с порога выпалил слухач.
— Это западня, — почти шепотом произнес Лобанов.
— Группу нужно срочно отзывать, — так же тихо сказал начальник центра «Т», понимая невозможность выполнения своего приказа. С группой захвата не было связи. Им оставалось лишь наблюдать, как первая тройка боевых пловцов забирается на корму «Сергея Лазо»…
Едва из тяжелой, похожей на ртуть, воды появилась голова аквалангиста в черном обтягивающем капюшоне, Денис тут же дернул зажатый в руке шнур, предупреждая Журило о том, что штурм начался. Потом перевел взгляд на Колесника. Ку-Клукс-Клан понимающе кивнул, он тоже увидел пловцов. Морские пехотинцы отложили уже бесполезные перископы и приготовились к отражению атаки…
Первый аквалангист, переступив фальшборт, бесшумно ступил на металлическую палубу, держа в правой руке короткоствольный «макарыч». Внимательно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, боевой пловец взмахнул левой рукой, подавая знак остальным. Вслед за первым поднялись еще двое аквалангистов. Переступив через ящик с такелажем, они прошли смотровую площадку, где по оба борта стояли длинные деревянные скамейки.
Цель боевых пловцов была близка — в каких-то десяти метрах находился трап, ведущий наверх к рубке рулевого. Но пройти эти метры оказалось не так просто. Все пространство оказалось перетянуто тонкой леской на манер паутины. Старший подал знак. Двое бойцов, держа пистолеты на изготовку, опустились на колено, готовые в любой момент открыть огонь.
Спрятав в кобуру свой «макарыч», старший вытащил из прикрепленного к голени чехла остроотточенный «Катран». Нож, разработанный для подводных диверсантов, оказался настолько хорош, что его с удовольствием использовали и сухопутные спецназовцы.
Несколько минут «альфовец» потратил на то, чтобы изучить рукотворную паутину. Некоторые растяжки тянулись к закрепленным у основания скамеек сигнальным минам, и стоило только обрезать леску, как в небо с воем взлетела бы ракета, раскрывая планы группы захвата. Другие нити лески оказались обманкой, прикрепленной к фальшборту, но они так близко находились к заряженным минам, что резать их не имело никакого смысла. Наконец боевой пловец нашел ту комбинацию, которая позволяла сделать «окно», через которое можно будет пройти вовнутрь катера.
Сделав глубокий вдох, спецназовец легко перерезал леску и тут же услышал, как упал какой-то груз, одновременно с которым раздался хлопок выстрела. На груди «альфовца» вспыхнуло ярко-фиолетовое пятно.