Родион строго посмотрел на брата, но тот не обратил внимания на недовольство босса.
— Нет, Вербин, в самом деле, сколько? — повторил Егор, покачиваясь на вращающемся табурете туда-сюда.
— Не думаю, что это имеет значение, — отрезал Вербин.
— Сколько? — не отставал Страж.
— Егор, в лоб получишь, — вполголоса обронил Родион. Он не собирался защищать Вербина. Но умные люди не наезжают на временных союзников перед возможной битвой. — Оставь его в покое…
— А мне интересно! — запальчиво возразил Егор. — Если это действительно выгодно и безопасно, почему бы нам с тобой, босс, не заняться подобным бизнесом?.. Твой-то метод, Родька, еще эффективнее. Это не какие-то там тупые фокусы, это не на гитаре без рук бренчать, это же дело для настоящих мужчин! Будем мочить все подряд: торгашей, кавказцев, ментов, наркомафию, да и всех, кто рожей не вышел… Развернемся! Я буду заказы подыскивать, а ты, Родька, будешь коктейль попивать и жилы рвать в нужный момент…
— Заткнись, наконец, добром прошу! — Родион повысил голос и что было сил сжал кулаки. Ему не хотелось снова, чтобы взбунтовавшиеся в нем эмоции снова вырвались наружу и обрушились на голову Егора.
— Зря ты, босс, зря… Посмотри, как Юленька стелется под этого крутого мэна! Любят таких героев красивые женщины… — пробормотал Егор.
Сдержаться оказалось не под силу. У Родиона потемнело в глазах от гнева, и даже стиснутые зубы не смогли помочь одолеть напряжение, и высокий табурет Егора, визгливо скрипнув ножками по полу, рывком проехал сантиметров тридцать и, наткнувшись на угол стола, с грохотом опрокинулся.
Юлька, вскрикнув, вскочила на ноги, Вербин тоже подался вперед. Егор, угрюмый и бледный, молча поднялся с пола, поставил табурет и сел обратно, обиженно стрельнув глазами в сторону Родиона.
— Кстати, о выгодном бизнесе, — начал Вербин после того, как братья обменялись уничтожающими взглядами. — Идея не нова, и в узких кругах уникумов витает с незапамятных времен. Изводить супостатов колдовством и всяческой не совсем обычной пакостью — нормальная практика что во времена древних цивилизаций, что в средневековье… Идея о заказных убийствах посредством необъяснимого в наше любопытное время получила второе рождение. Нынче все поставлено с ног на голову, и прогрессивным считается то, что до недавнего времени считалось дремучим суеверием и собачьей чушью. В черную силу волшебства стали верить не только впечатлительные дети дошкольного возраста, но и солидные дяди и тети с университетским прошлым, политики, бизнесмены… Поэтому-то у магов сейчас появилась реальная возможность получить спрос на темную сторону своей профессии…
— Да, с велением времени не поспоришь, — хмыкнул Родион. — И что ты нам предлагаешь?
— Работать. Регулярные заказы я обеспечу. Елена будет нам неоценимой помощницей в качестве приманки. Ну а тебе, Родион, останется вопрос техники…
Родион отрицательно покачал головой.
Вербин погрозил ему пальцем:
— Спешишь, Родион Павлович. Негоже спешить. Дело проверенное. Спрос шире, чем может предположить даже человек с воображением. Я немало времени потратил, чтобы освоиться в этой нише. А в одной связке с таким уникумом, как ты, у нас не будет особых проблем…
— Сомневаюсь, — буркнул Родион.
— Попробуй перестать сомневаться м представь хотя бы на секундочку, какие возможности будут у нас в руках…
— А Марьян? Чем он тебя не устроил? Тем, что медленно работает?
— Все много сложнее, — грустно ответил Вербин. — Марьян — это страшное существо. Кроме своего уязвленного самолюбия он вокруг ничего не видит. Таких искалеченных жизнью человечков множество, но не все владеют смертоносным даром… Не постесняюсь признаться: я боюсь его. Особенно сейчас. Любой дар способен развиваться, а уж черные силы совершенствуются с большой охотой… Это прекрасно, Родион, что ты сам понял, насколько он опасен. Ты можешь его нейтрализовать без особых усилий.
— Каким образом? — уточнил Родион.
Вербин пожал плечами:
— Во имя собственной безопасности, я надеюсь, ты сумеешь порвать в его брюхе что-нибудь из жизненно важного?
— Суметь-то сумею… — медленно проговорил Родион. — Но я не уверен, что моя безопасность требует именно этого…
— Нужно остановить Свияжкина. Он сумасшедший подонок, который вообще не способен мириться с реальностью…
— Когда он работал с тобой в паре, он тебя устраивал. Как только он повернулся к тебе спиной, стал сумасшедшим подоноком… — проворчал Егор, наконец осмелившийся подать голос.
Вербин помрачнел:
— Когда я познакомился с Марьяном, он поразил меня как раз тем, что в отличие от прочих кудесников вел себя, как абсолютно нормальный человек. Рассудителен, хитер, осторожен, и в то же время нежен, мягок, обидчив… И я расслабился. Но все же правы те, кто считает, что любая необычность есть следствие внутренних перекосов. Свияжкин — параноик и ревнивец. Понял я это слишком поздно. Разумные логичные доводы он воспринять не в состоянии и мгновенно сменил привязанность ко мне на лютую ненавистью…
— Ну, это меня не касается… — скривился Родион. — Это ваши разборки…
— Он же едва не свел тебя в могилу! — усмехнулся Вербин.
— Да, но после того, как именно через тебя и эту кисоньку… — Родион кивнул на Юльку. — … он получил полную информацию для своей атаки.
— Ему поручалось лишь показать, что для тебя настало время поиска союзников. А Марьян пошел дальше и нанес удар… Не понимаю тебя, Березин, ты же мстителен даже по пустякам. Неужели ты позволишь ему не сегодня так завтра завершить начатое?
Родион смолчал. Риторические вопросы Вербина действовали ему на нервы. Из вахтера получился неважнецкий агитатор. Если Вербин кого и застращал своими грозными предупреждениями, то только беднягу Егора. Егор был уже бледным, как гипс.
Родион вылез из низкого кресла и подошел к Вербину:
— Вот что, больше мне твой треп не нужен. Я мстителен, это ты точно подметил. И еще я невпопад мстителен. Мщу иногда совсем не тому, кому стоило бы… И позволь мне самому решить, что необходимо для моей безопасности.
— Да, господа Березины, странные вы ребята… — насмешливо протянул
Вербин. — Хорошо дополняете друг друга. Один настолько же непостижим и мудр, насколько второй наивен и глуп…
Родион редко бил людей по лицу. Точнее, он не мог припомнить, когда и по какому поводу это случилось в последний раз. И сейчас ему показалось, что эти воспоминания нужно освежить…
Он вложил в удар не столько силу, сколько злобное удовольствие.
Вербин явно не ожидал атаки, и от прямого удара в челюсть свалился с ног, шипя и чертыхаясь.
Потирая ноющий кулак, Родион готовился повторить, если Вербин, встав на ноги, захочет прояснить отношения. Но подошедший сзади Страж взял Родиона за локти и оттащил его в сторону:
— Успокойся…
— Я ему башку оторву! — проборомотал Родион. — Отпусти, что ты меня держишь?! Достал он меня, сил нет…
— Меня с табуретки уронил ни за что, а сам… — Егор с беспокойством покачал головой, поежился. — Или руки распускать — это теперь тоже твоя привилегия?
— Она самая, Страж, — отозвался Родион, чувствуя, что остывает с трудом. — А ты прекращай на жизнь жаловаться. Нудишь ты много…
Кулак Родиона все еще поднывал. Егор взял брата за руку, взглянул:
— Однако!.. Родька, глянь: никаких следов!
— Нечего меня обнадеживать. Контакт был мимолетным… — отмахнулся Родион и толкнул брата в кресло, в котором сам недавно сидел. — И брось-ка мне под руку соваться. Схлопочешь…
Раздался резкий звонок в дверь.
— Я открою, — сказал Вербин, вскочив на ноги. — Будьте внимательны.
Вербин подошел к входной двери и отпер замок. Дверь на лестничную площадку отворилась, и мгновенно погас свет в холле. Три торшера, горевшие в разных углах холла погасли одновременно, без вспышек и щелчков.
— Ну что, заговорщики?!.. — послышался дребезжащий смешок Марьяна. Ждете меня или нет?
Глава 23. Чего стоят благие намерения…
Прозвучали неторопливые шаги. Вошедший человек не спеша прикрыл входную дверь и остановился.
Никто не двигался в темноте, не издавал ни звука. Егору стало смешно: из-за тщедушного парня со странной бороденкой четверо взрослых разумных людей играют в прятки друг с другом.
Глаза Егора постепенно привыкали к темноте. Юлька осталась где-то у лестницы. Но она даже не вскрикнула, когда погас свет, да и сейчас светлое пятно ее свитера, понемногу проступившее в темноте, не шевелилось.
Вербин… Он тоже вел себя спокойно. Как остался стоять у двери, так и не сдвинулся с места. Уж он-то ни за что не стал бы первым затевать свару. Осторожен, даже до неприличия. Привык загребать жар чужими руками. Раньше пытался жить за счет Свияжкина, теперь рассчитывает, собака, на то, что ему удастся обезопасить свою шкуру без лишних усилий. Заранее решил все взвалить на Родиона…
Егор чувствовал себя дураком в этой компании. Мало того, что его, как последнего наивного идиота обмакнули мордой в дерьмо, Егор совершенно не представлял, к чему идет дело.
Конечно, умница Родион уже знал, что его ждет и как ему быть. Только не больно-то он любил распространяться о своих намерениях. И порасспросить брата на этот счет Егору не светило. Прятки были в самом разгаре. Да еще электричество… Либо Марьян на площадке пошалил с электрощитком, либо просто нелепое совпадение. Опасности большой не было, зато масса неудобств налицо.
Брат стоял совсем рядом, в паре шагов. Темный силуэт его едва проступал в темноте: отсвет редких уличных фонарей почти не доходил в холл через оплетенное зеленью окно.
Только бы Родиону не пришла в голову очередная бредовая идея самоутверждения… От одной мысли о возможности такого поворота Стража холодный пот прошибал. Страсть брата лишний раз продемонстрировать всему свету свое «я» мучила Егора, но он был бессилен против неунимающейся боли Родиона. Егор долгие годы подчинялся ей, шел ей навстречу всякий раз, вопреки своим страхам, здравому смыслу и собственному самолюбию. Он боялся, что непроходящая боль, не найдя выхода, сожжет Родиона. А Егор все так же, как и в детстве, больше всего на свете боялся остаться единственным сыном у своих родителей…