А раз так, то следовало сразу же и определиться: либо продолжить попытки поиска оружия, либо немедленно отправляться на охоту с чем есть. Но, как ни хотелось жареного мяска, археолог вовремя припомнил, насколько бывают опасны маленькие крысы, когда их атакуют. А чем нутрия по характеру отличается от крысы? Наверное, ничем. Да и укус этакого полуметрового грызуна царапиной не покажется. Не говоря уже о том, что они могут наброситься на человека всем выводком.
Про полутораметрового бобра вообще мечтать вредно. Про бегемота и заикаться не стоит. Ну а рыбу из реки банально нечем выловить. Так что ничего больше не оставалось, как возвращаться либо «домой» к отлаженной газовой плите, либо спешно отыскать новое подобное место прямо здесь.
Да только данная часть города оказалась уничтожена и разрушена чуть ли не больше всех остальных. Руины лежали почти ровным слоем, и только изредка кое-где торчал обломок наиболее толстенной опорной стены. Здесь даже зевы откопанных бомбоубежищ не виднелись. Хотя костяков с лопатами в некоторых местах и здесь хватало. Особенно их много скопилось в одном месте, на западном склоне холма. Видать, аборигены собрались там раскапывать нечто ценное, а тут и смерть пришла. Скорее всего, атака излучением началась еще до того, как партии спасателей пробились наверх и соединились с идущими к ним навстречу.
С другой стороны, если бы удалось-таки пробраться в бомбоубежище, то там уж точно есть и газовые плиты, и запасы самого газа, и кое-какие сохранившиеся продукты. Только вот, рассматривая одно из мест с костями и кирками, землянин понял, что сам с таким сложным делом не справится: расчистку здесь перед трагедией только начали.
И пока Александр пытался осмотреться на вершине холма, мучился сомнениями и страдал от голода, к нему подкралась совсем иная, нежданная беда. Желудок резко скрутила первая волна спазматической боли. Не успел от нее оправиться и отдышаться, как накатила вторая волна. Понятное дело, что причина такого недомогания могла крыться только в распроклятой кукурузе. На воду грешить было поздно. Ну и в распоряжении пострадавшего от местных злаков ничего не имелось дельного и облегчающего страдания, кроме старого способа хоть как-то облегчить желудок.
Два пальца в рот – и тяжелая неприятная рвота. Попытки исторгнуть из себя съеденное пользу некоторую принесли: порядочное количество плохо пережеванной кукурузы оказалось на земле. Когда и снизу уже ком в желудке образовался, Броди насильно влил в себя оставшиеся полтора литра воды, затем интенсивно попрыгал, покатался животом по стенке и минут через десять таких стараний повторил рвотный процесс. Еще одна приличная порция неперевариваемой пищи вышла наружу. Но воды больше не было, к тому же могло скрутить еще сильней, боли-то не прекращались, хотя чуток и ослабли.
Поэтому требовалось срочно, бегом возвращаться в найденное жилище. Постанывающий археолог уже и движение начал в нужном направлении и только бросил прощальный взгляд на разрушенный город, реку, горы и…
И замер, поспешно вернувшись взглядом влево. Там, на пределе видимости, можно сказать, километрах в восьми, из развалин поднималась неровная, несколько жиденькая, но все-таки отчетливо видимая струйка дыма!
«Кто?! Кто подает сигнал?! – заметались мысли в отчаянии и в некотором радостном томлении. – Неужели кто-то из “моих”?! Или там само что-то загорелось? Никогда не поверю! В этом городе все, что могло, уже давно загорелось и выгорело до конца! А значит… Лариса?! Или Пузин? – Какое-то время он стоял истуканом, почти ни о чем не думая и не чувствуя вновь усилившихся болей. Потом все-таки попытался рассуждать трезво. – Да нет, Карл прекрасно знает основные сигналы, которые можно и надо подавать с помощью дыма. Лучше него никто этого не сделает, да и правильный костер лучше него даже индейцы не разведут. А что моя свет-Ярославна? Вот с ней уже сложней, хотя и она пять основных сигналов знает и умеет подать. Сама мне пару раз хвасталась. Остаются еще Люссия и Михаил. Ну, лучший корреспондент в любом случае тоже догадалась бы обозначить простейший сигнал SOS, тем более она просто не могла провалиться отдельно от Пузина. Чувствую: они вместе. Значит, либо местные одичавшие жители себе ранний ужин готовят, либо наш Кормилец костерком балуется. При всем к нему уважении и страхе перед грозной богиней Пеотией, парню не всегда сообразительности хватает. Мог и тормознуть, посчитав, что самого костра хватит для привлечения нашего внимания… У-уй!»
Очередная волна боли заставила принимать решение немедленно. И так как двигаться в сторону костра по неизведанной дороге – дело слишком длительное (и до ночи не успеется), то пришлось срочно устремляться к уже мало-мальски обжитой берлоге. Там, по крайней мере, есть чистая вода, с помощью которой можно устроить более полное промывание желудка, да и лечь, отлежаться в покое. Тогда как здесь ничего больше не выстоишь и не высмотришь. А развести костер, да еще и с чем-то особо дымным, – задача явно не из скороспелых.
Обратную дорогу, передвигаясь вниз, бегом, да уже зная, где и что обходить, Александр Константинович преодолел за час. Но при этом настолько растряс свои внутренности, что они уже болели все и не переставая. Понятное дело, что заниматься готовкой каких-то круп он не стал, а просто опять в трех кастрюлях воду прокипятил. Да так и попивал простой кипяточек, одновременно пытаясь исторгнуть из себя остатки злокозненной кукурузы. Да и вообще, что он только не вытворял с собственным телом!
Наверняка такие суммарные действия помогли: ближе к ночи боли утихли, а потом и вообще удалось преспокойно уснуть, не прислушиваясь ни к ночным шорохам ветра, ни к монотонному удару капель воды, которая стала просачиваться вниз после начала легкого дождика среди ночи. В этом деле повезло: место было выбрано грамотно, одеял хватало, и сырость к землянину не прокралась.
Ну а к утру он вскочил на ноги во вполне нормальном, пригодном к действиям и в жутко голодном состоянии. Болей не чувствовалось, желудок бурчал, требуя пищи, и ничего не оставалось, как заняться приготовлением того, что отыскалось на кухне накануне. Разве что в сам момент хмурого рассвета Броди выскочил наверх и попытался засечь по часам момент восхода. Получалось, что сутки здесь – примерно двадцать два часа, отчего землянину вроде как и ни холодно и ни жарко, но ведь как-то следует рассчитывать распорядок дня? Думать о том, что придется в этом мире провести остаток своей жизни, не хотелось, но подобные мысли все-таки время от времени да прорывались в сознание.
Каша сразу двух видов и некое подобие макарон приготовились быстро. И все три блюда оказались сравнительно съедобными. Но ел Александр на завтрак очень мало и осторожно. Все-таки сомнения в его душу кукуруза заронила немалые. А вдруг выходцам с Земли здешняя пища вообще противопоказана? Вдруг она приведет к отравлению в любом случае или к отмиранию некоторых наиважнейших органов? А печень-то всего одна! Да и целых две почки – это не повод относиться к ним наплевательски.
Поэтому умеренная диета, особенно на начальном этапе апробации, была признана самой целесообразной.
Ну а потом археолог приступил к сооружению достойных факелов. Благо у него теперь имелось и ткани предостаточно, и чем поджечь. А уж смолы на деревцах могло хватить для нескольких десятков факелов. Столько и не требовалось. Ну разве что на потом, на ночное время суток следовало заготовить.
Для проникновения в бомбоубежища хватало и четырех. Опасаться каких-либо хищников или даже крыс не приходилось. Если уж они до сих пор на глаза не попадались, значит, город от них чист. Да и следов, заставляющих быть настороже, не встречалось.
Два запасных факела прикрепил к поясу, два зажег и отправился к зеву ближайшего бомбоубежища. И уже на четвертом лестничном пролете вынужден был крепче сжать зубы. Очень уж неприятно женские мумии лежали одна за другой. Видимо, как раз собрались выходить единой колонной наверх, на помощь мужчинам. А в основных, пронизанных сыростью и скорбью помещениях и в самом деле виднелись мумии детей. Мал мала меньше. Сотни…
Скорее всего, непосредственно при бомбежке никто не погиб, все покинули свои жилища заранее. А вот при волне неизвестного излучения смерть настигла всех без исключения. Видимо, местный народ загодя и довольно хорошо приготовился к войне, вовремя сработала система оповещения, да и потом кто-то ведь дал отбой воздушной тревоги. Только ничто и никакие глубокие бомбоубежища детей не спасли. Да, в принципе, их родителей – тоже. Скорее всего, подобное произошло во всем этом мире, иначе за столько лет хоть кто-нибудь в этот город да наведался бы.
Но помимо душевного расстройства Броди жутко омрачился после получаса безуспешных поисков. Мало того что здесь отыскалось довольно мало пригодных к употреблению продуктов длительного хранения, так и вообще не было даже какого-то намека на оружие.
«Вот уж настоящие пацифисты! – возмущался землянин. – И неужели в их среде не имелось уголовников или правонарушителей? Потому что только в таком случае можно понять отсутствие пусть даже народной милиции, сил жандармерии или более суровых военных подразделений. С кем же и как они воевали? Да и кто это устроил им подобный Армагеддон, уничтожив всех до единого? Неужели они сами что-то такое учудили? А что, вполне возможно: попытались не до конца проверенными лучами контратаковать неведомого противника, зависшего на орбите, да и сами при этом все вымерли. Ск орее всего, и на противоположной стороне планеты разумных существ не осталось. Вот и получается: победителей нет, одни проигравшие».
Но теперь, когда лишний раз убедился, что оружия здесь нет, Александру следовало торопиться к тому месту, где он вчера рассмотрел дымный след костра. Проверять иные бомбоубежища – пустая трата времени, сил и нервов. Единственная польза от таких вот укрытий, что туда теперь можно всегда наведаться как за продуктами, так и за газовыми баллонами. Если болей после съеденных каш и макарон не будет, значит, проблема голода решится окончательно. А вот запасов воды в бомбоубежище практически не было. Та, что была, годилась к употреблению разве что при издыхании от жажды: ржавая, темная по цвету и неприятная на запах. В общественных местах о решетках и фильтрах из серебра явно не позаботились.