Оппозиции стало нечем крыть, её типичная риторика о коррумпированности власти и привилегиях элиты перестала быть актуальной. Клановость и коррупция исчезли полностью. Чиновник из объекта ненависти превратился в объект всеобщего сочувствия. Начался расцвет науки и искусства. Роботы заменили людей на производстве. Этот передовой опыт стали внедрять по всему миру. Но беда подкралась оттуда, откуда её совсем не ждали.
Кастраты решили жить вечно.
Для этого им нужно было создать в структуре пространства-времени сингулярность точки бифуркации на горизонте событий, и тогда неумолимый процесс времени можно будет обратить в любую его сторону. Но только бозон Хиггса способен создать сингулярность, поэтому они решили поймать частицу Бога. Но как поймать частицу Бога, если ты – чиновник и кастрат?
– Найти того, кто сможет это сделать!
– Гениально! Но вот вопрос: кто это сможет сделать? Обратились к учёным и религиозным структурам. И те и другие пообещали решить вопрос в скорейшее время при наличии должного финансирования. Одним понастроили коллайдеров и техноинкубаторов, другим – культовых сооружений и религиозных центров. Однако частица Бога ускользала и от тех и от других. И тогда кто-то вспомнил про Deus ex machina. «Бог из Машины!», решили они. В античном театре это выражение обозначало бога, появляющегося в развязке спектакля при помощи специальных механизмов, кранов и лебёдок и решающего проблемы героев. Из античных трагиков приём особенно любил Еврипид. В сохранившихся его произведениях Deus ex machina используется восемь раз. И тогда они решили создать Бога из Машины. И, чтоб не вызвать подозрений, спрятать его за Стивеном Хокингом, ставшим к тому времени растением. А дальше ты уже знаешь.
– Так за всем этим стоят кастраты?
– Стояли, но теперь их уже нет, вымерли все. Их заменил Искусственный Интеллект Истины. Машина, которую они породили, их и уничтожила. Но Машина продолжает поиск бозона Хиггса, хотя совершенно неясно, зачем он ей. Но Машину можно понять, в ней заложена программа поиска, пока эту программу не деинсталлируют, она будет работать.
– А как её деинсталлировать?
– Сама знаешь, как: Format C:/…………complete!
– А у кого есть на это права?
– У всех, но все боятся. Поколение «Матрицы» ждёт своего избранного. Но он им не поможет, потому как форматировать систему нужно всем вместе. А пока только один хацкер сменяет другого, и каждый из них прагматичнее предыдущего. И каждый хочет хакнуть систему под себя, не меняя самой сути программы.
– Это революция?
– Нет, революция всегда делается меньшинством, провозглашающим себя выразителем интересов большинства. Это я вам как революционер в прошлом ответственно заявляю. Ни одна революция не достигала своих целей, потому что интересы сделавшего её меньшинства всегда находились в противоречии с интересами пассивного большинства. Это большинство потом приходится ломать об колено точечным или массовым террором, чтобы заставить принять волю победившего меньшинства. Я же говорю совершенно о другом. Я говорю о доверии. Вот ты кому доверяешь?
– Никому. Я даже себе не всегда доверяю.
– Вот! Ведь если человек никому не доверяет, то он – юнит «теории игр», в основе которых как раз и лежит система всеобщего недоверия. Это как шахматы: мы с тобой соперники, но победит тот, кто просчитает наибольшее количество вариаций ходов противника. Это чистая машинная логика и поэтому она всегда и побеждает в шахматах. А теперь попробуй добавить в шахматы элемент случайности или магию. Что случится?
– Полная непредсказуемость…
– Конечно, мир вокруг нас только кажется шахматной доской с чётко установленными правилами игры, однако в нём есть элемент случайности и магия. Именно поэтому машинная логика, так хорошо справляющаяся с шахматами, плохо работает в реальном мире. Реальность непредсказуема. Во всяком случае, в двоичной системе кодов. Да-нет, плохо-хорошо, добро-зло, мы-они – в реальном мире двоичный код работает плохо. В реальном мире всегда есть что-то третье, тот элемент Троицы, который, по мнению христиан, всегда не проявлен – называйте его Святым Духом или гегелевским спекулятивным суждением – ему, этому третьему, без разницы. Оно есть, как бозон Хиггса, даже если никто не может его поймать. Но мы-то смогли! И только потому, что мы, казаки-постмодернисты, доверились частице Бога, бозон, в свою очередь, доверился нам. Сама знаешь, что на квантовом уровне фотоны ведут себя по-разному, в зависимости от того, наблюдает за ними кто-то или нет. Вот ты, например, заходишь в магазин и видишь, что охранник за тобой пристально наблюдает, и не потому, что он – охранник, и ты ему понравилась, а потому, что ему делать не хрена на работе. У него работа такая: другим не доверять. Взрослый мужик, который мог бы строить космические корабли или нанопланетарии Лушникова, исследовать тёмные глубины дальнего космоса или колонизировать Марс, сидит в гипермаркете и подозрительно на всех смотрит. И второй сидит перед камерами наблюдения и тоже подозрительно на всех смотрит и передаёт первому, кто из посетителей, по его мнению, более подозрителен. И ведь их там, в этом гипермаркете, не один десяток, и все они источают в эфир подозрительность и недоверие.
– Когда я вижу, что за мной следит сотня камер и десяток здоровых мужиков в форме, меня так и подмывает их хакнуть и утащить что-то из магазина!
– Да! И если ты этого не делаешь, то не потому, что они за тобой все следят, а из-за морального закона внутри тебя, который, согласно Иммануилу Канту, вместе со звёздным небом наполняет трепетом душу. Не охранников с камерами нужно плодить, а наполнять души этим трепетом. В соборе Парижской Богоматери не сидит бабушка «божий одуванчик» и не продаёт свечи. Ты можешь сам взять любую свечу и оставить столько денег, сколько сам посчитаешь нужным. И если сейчас денег нет, то кинешь в следующий раз. Там рискнули удалить торговцев из храма, и это работает вопреки жёсткой логике Машины. Доверие порождает доверие.
– А как вы стали Хранителем?
– Это длинная история. Мы ведь с вами практически ровесники. Вы, Вера Павловна, отдали свою молодость хацкингу, а я – шаманизму. Но, в целом, наши судьбы похожи как две капли воды. Я тоже из того поколения, которое помнит, как у ЦУМа продавался «Майн Камф» Адольфа Гитлера, а на порожках стояли адепты «Белого братства» и обещали наступление апокалипсиса.
– Шаманизму?
– Да, шаманизму… Это ведь просто другой способ взаимодействия с миром. Как хацкинг. Только если хацкер хочет на@бать Систему, шаман старается сделать это со всей Вселенной. Хотя для многих Система – это и есть вся Вселенная.
– А это разве возможно?
– Как будто вы сами не знаете ответа на свой вопрос!
– Вам удалось на@бать Систему?
– Систему – нет, но рубить бабло с таких же винтиков Системы, как и я, удавалось не раз. Но в итоге Система чуть не забрала мою душу без остатка. С шаманизмом точно так же?
– Похоже и, одновременно, совершенно по-другому. Шаманом, как и хацкером, тебя начинают называть люди. Но стать шаманом, в отличие от хацкера, можно только тогда, когда перестаёшь этого хотеть. Чтобы стать шаманом, нужно забыть о своём желании им стать. Я ведь многие годы изучал магию и мистику, практиковал восточные техники и западный оккультизм, собирал по крупицам знания и искал тех, кто ими мог владеть. Элифас Леви и Кастанеда, Папюс и Санчес, Алистер Кроули и Кандинский, Джим Моррисон и Гаутама Будда, Ошо и Гурджиев – их опыт общения с потусторонним был моим ориентиром. Динамические медитации и дурманные трипы, ребефинги и танцы нагишом при свете полной Луны, техники умирания Бардо Тодол и виканские щабаши, остановка внутреннего диалога и разговоры с грибами, Свет озарения и Маски Тёмной Луны, карты Таро и радения с бубном, Каббала и ловля духов, Тёмная охота и путешествие в Икстлан – всё было пройдено, испытано и осознано. Но не было полной уверенности, что всё это – я… А потом пришло полное разочарование, я забросил магические практики и стал жить жизнью обычного человека. Вот тогда-то ко мне и явился дедушка Пейотль и, ткнув в меня своим зелёным пальцем, произнес: «Ты!». Тогда я понял, что, только утратив всякое желание, можно обрести его объект. С тех пор я и стал Хранителем. Но скоро мне идти в поход, потому Хранителем останешься ты.
– Но я же не казак! Тем более не постмодернист.
– Все там будем рано или поздно. Я тоже казаком не был. Но пришлось.
– Но я же ничего про это не знаю.
– Тут, в сети, сохранились 28–29 тома «Истории ставропольских казаков-постмодернистов от Большого Взрыва до Тепловой Смерти Вселенной», более известные как «10 книга Геродота». Когда-то томов было больше сорока, но Машина всё уничтожила. Сохранились только эти два тома, собранные в одну книгу. Ты, пока будешь в онлайне, почитай, может, что и поймёшь. А через полгода, как опять забанят, я приду и вытащу тебя отсюда. Договорились?
– А зачем мне это?..
– Эта баба своими дурацкими вопросами ломает всю логику твоего повествования.
– Как будто ты никогда не встречал баб, которые своими глупыми вопросами ломали всю логику?
– Встречал, и не раз.
– Отож.
Вот ты, мой дорогой друг, когда-нибудь посещал различные конференции, к примеру, «по новым компьютерным технологиях», ну или ещё по чему-нибудь «новому»? Как правило, на таких мероприятиях солидного вида дяди с пивными животами всем рассказывают, как нужно жить, чтобы не тужить. Ценных мыслей в их докладах столько же, сколько лесной земляники, которая растёт за Отдронным коллайдером в Доме-музее ставропольских казаков-постмодернистов. Удача, если соберёшь две-три красных и спелых ягодки. Обычно же там ничего нет, кроме сорняков да одуванчиков. И поэтому часто единственным развлечением на таких мероприятиях бывает зависание в социальных сетях, перемежающееся лёгкой дрёмой.
Но если вам повезло, и рядом случайно сидит красивая девушка в короткой юбке, то все эти симулякры, типа социальных сетей, отпадают сами собой. И вот тогда в тебе начинают бороться смешанные чувства. С одной стороны – врождё