Как-нибудь я обязательно напишу «Историю ставропольских предательств от Сургучёва до Горбачёва».
Но именно здесь, у этой теперь вечно закрытой двери городской темницы, по субботам и воскресениям возникает небольшой стихийный блошиный рынок или, как его называют в народе, «блошка». Кстати, он единственный в городе. Нет, конечно, в Ставрополе есть свои антикварные магазины, на одном только Верхнем рынке их два, но разве могут антикварные магазины сравниться с блошиным рынком, где буквально за копейки можно приобрести предметы, пропитанные духом иного времени. «Блошка» работает только по выходным с 9.00 до 13.00.
Чуть дальше по улице расположено великолепно сохранившееся здание Офицерского собрания. Сложенное из кремнистого известняка в стиле романтического модерна, с ажурными балкончиками, парадным арочным входом, с замысловатым не повторяющимся оконным сандриком, с коническими капителями и полуколоннами, символическими победными щитами и профилем Виктории, барельефным гербом Ставропольский губернии, оно очень выделяется на фоне советской и постсоветской доморощенной архитектуры. К сожалению, имя архитектора не сохранилось, но есть версия, что к созданию проекта роскошного оригинального здания имел отношение губернский архитектор А. П. Булыгин, построивший в Ставрополе ряд важных объектов, в частности, нижнюю аптеку Байгера, в несколько сходном стилевом решении. Говорят, что во время Первой мировой войны именно в этом здании хранились экспонаты Военно-исторического музея «Храм Славы», эвакуированные из Тифлиса. На короткое время уездный Ставрополь стал культурной столицей Кавказа, где хранились такие известные исторические и батальные полотна, как «Взятие турецкой Кочермы», «Прибытие императора Николая I в Геленджик» И. Айвазовского; «Взятие Гуниба и пленение Шамиля» Ф. Рубо; «Смерть барона Вревского», «Сражение при Норик-Дара» Н. Самокиша. Здесь же находилась 100-метровая картина-панорама Франца Рубо «Штурм аула Ахульго 22 августа 1839 года». «Оружейная палата» музея «Храма Славы» была представлена медными и стальными пушками разных периодов Кавказской войны. Было здесь и многочисленное кавказское оружие, ружья и пистоли, сабли и кинжалы с золотой и серебряной насечкой, инкрустацией костью и перламутром, кубачинской чеканкой, а также знамена кавказских полков – Нижегородского, Эриванского, Апшеронского, Дагестанского, Самурского, Хопёрского, Кабардинского и др. И ключи от взятых этими полками городов и крепостей – Эривана, Ганжи, Нарын-Калы, Дербента, Хивы, Бухары и т д.
Правда, во время революции и гражданской войны часть экспонатов была разворована, часть уже при Советской власти передана в музеи Москвы, Махачкалы и Орджоникидзе и лишь небольшая часть экспонатов сейчас хранится в городском музее, где с ней может ознакомиться любой желающий.
Чуть дальше перекрестка улиц 8 марта и Ломоносова с левой стороны возвышается уникальный памятник архитектуры эпохи первоначального накопления капитала – жилой дом с автосервисом на первом этаже. Возведено это нелепое архитектурное чудо в то смутное время начала 90-х, когда запрет на строительство больших частных домов только что отменили, однако у самих хозяев и строителей не было ни плана, ни нормальных стройматериалов. Поэтому дом возводился по принципу «строим из того, что есть сейчас под рукой и посмотрим, что в конце получится». Но чего тут удивляться, время тогда было такое. По такому точно принципу строилось добрая половина государств СНГ В итоге, что с государствами, что с этим домом результат получился примерно один: стоит теперь что-то нелепо-несуразное, и чтобы хоть как-то придать этому вид приличия, хозяева обшили это поверх евросайдингом. Зато сразу виден дух эпохи с его наивной верой во всемогущество «невидимой руки рынка».
Но если на углу улиц 8 марта и Ломоносова свернуть по ходу движения вправо, пройти до поворота перед магазином «Симфония» и углубиться в проезд Энгельса, то, войдя во дворы, можно погрузиться в тихое очарование старого Ставрополя. Двухэтажные домики, добротно сложенные из местного песчаника более 50 лет назад, в окружении цветов и зелени выглядят затерянным райским островком на фоне бетонных джунглей улиц Лермонтова и Мира. Странно, но в этом месте никогда не бывает вечного ставропольского ветра, как будто бог ветров Борей обходит этот зелёный уголок стороной, по какой-то своей, неведомой нам, смертным, причине.
Здесь, прямо на выходе из проезда Энгельса на улицу Льва Толстого, находится магазин «Автопилот», по преданию, открытый на месте первой в городе автомастерской. Магазин интересен, в первую очередь, своим небольшим музеем. В музее этом, кроме различных старинных запчастей от легенд советского автопрома, можно увидеть очки легендарного Адама Козлевича, водителя автомобиля «Антилопа-Гну», на котором четвёрка авантюристов во главе с Остапом Бендером отправилась вслед за миллионером Корейко в Среднюю Азию, а также железный гвоздь, коим неизвестный диссидент проколол в мае 1939 года левое колесо автомобиля М. А. Суслова.
Это гвоздь, говорят, упал с неба во времена скифского царя Таксакиса и был найден первым ставропольским интеллигентом, тоже из скифов, Саневтом, который, даже став царём после Таксакиса, не разучился писать правду на глиняных горшках. Как утверждают некоторые краеведы, с тех далёких пор и пошла на нашей земле традиция резать правду-матку железными гвоздями на мало-мальски пригодной поверхности. Так Ставрополье и стало кузницей партактива и диссидентских кадров. Профессор Д. А. Лушников вообще утверждает, что «падение железного гвоздя с неба привело к методологическому расколу среди казаков-постмодернистов, позже оформленному древнегреческими подражателями в виде противопоставления учений Платона и Аристотеля. Одни казаки думают, что этот гвоздь есмь «эйдос», другие же уверены в наличии на небе 30-принтера. Чуть до гражданской не дошло». – (цитируется по «Истории ставропольских казаков-постмодернистов от Большого Взрыва до Тепловой Смерти Вселенной». Том 28. стр. 11.).
Дальше по улице 8 марта, в глубине квартала, за ныне ещё здравствующим детским садиком когда-то находился детский дом. Рассказывают, что маленький сирота Андрюша Разин провёл тут несколько месяцев, прежде чем был отправлен в детский дом Светлограда. А ещё говорят, что именно на этом самом месте в голову маленького Андрюши пришла гениальная мысль впредь представляться племянником первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС М. С. Горбачёва, что и было им удачно осуществлено уже после того, когда Михаил Сергеевич стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Ходят слухи, что после распада СССР, когда уже известный музыкальный продюсер Андрей Разин начал политическую карьеру, детский дом этот закрыли от греха подальше, дабы никому из его воспитанников впредь подобные мысли в голову больше не приходили. Что теперь там – доподлинно неизвестно, однако обилие камер наблюдения по периметру бывшего детского дома отбивает у любопытствующего всякое желание докопаться до истины.
Ещё одной достопримечательностью улицы 8 марта можно считать дом бывшего губернатора В. Г Зеренкова, сложенный из красного добротного кирпича. Губернатором Валерий Георгиевич был недолго и запомнился нам, простым жителям Ставрополя, только тем, что при нём два раза укладывали асфальт на улице 8 марта, чего до этого не случалось тут многие годы.
Дальше от дома бывшего губернатора В. Г Зеренкова, идёт частный сектор, примыкающий к забору Даниловского кладбища, одного из двух сохранившихся до наших дней в Ставрополе старых погостов и на сегодняшний день уже закрытого для погребений. Здесь похоронены такие известные и значимые для истории и культуры края люди, как композитор и дирижёр, автор «Варяга» В. Д. Беневский, один из отцов-основателей краеведческого музея Г К. Праве, трагически погибший при освобождении Ставрополя от немецко-фашистских захватчиков старший лейтенант И. Г Булкин, а также юный партизан Геннадий Голенев.
Прямо у входа в кладбище расположилось кафе «Домбай». Кому в голову пришло дать имя горнолыжного курорта точке общепита, в которой проходят поминки, нам доподлинно неизвестно. Однако существует старинная кавказская легенда о философе Лао Цзы, который много лет служил хранителем императорского архива и государственной библиотеки и начинал каждый свой день со сжигания в печи пяти книг, так как был убеждён, что люди, писавшие эти книги много лет назад, достигли высокого понимания жизни, но передать это понимание в своих книгах так и не смогли. И когда Лао Цзы сжёг последние книги императорской библиотеки, он собрался и с чистой совестью отправился умирать в горы. Проголодавшись по дороге, он зашёл в кафе, в котором готовили карачаевские хычины – лепёшки из тонкого теста с творогом, рассольным сыром и мясом с зеленью. Говорят, после того как философ Лао Цзы попробовал эти вкусные хычины, он сразу передумал умирать и отправился к своему приятелю Конфуцию играть в шеш-беш.
С другой стороны от входа на кладбище расположено здание, причудливым образом сочетающее в себе весь постмодерн современного Ставрополя. На первом его этаже расположился магазин ритуальных и траурных принадлежностей, а на втором – букмекерская контора. И непонятно, то ли это символизирует бренность нашего скорбного бытия и бессмысленность охоты за «золотым тельцом», то ли – победу вечной игры жизни над сиюминутностью смерти.
Вот в этом экзистенциальном тупике мы заканчивает наше путешествие по улице 8 марта, бывшей Шипкинской, упёршись в Великую Доваторскую Пробку, которая, как утверждают ставропольские учёные, рассосётся только после Тепловой Смерти Вселенной.
Стон
Чего ты ждёшь?
Садись в мое каноэ,
Что скользит между явью и сном,
Повинуясь силе волн и космических ветров,
И мы уплывём навстречу
дедушке Солнцу и бабушке Луне.
Шаман никогда не любил Город, и Город платил ему тем же. И дело было даже не в том, что Шаман чувствовал себя неуверенно в этом огромном муравейнике, не ведающем Цели Бытия, где каждая муравьишка мнит себя королевой, каждый охранник – генералом, каждый строитель – творцом, и все мечтают только о том, чтобы свалить из муравейника куда-нибудь в тёплые края, подальше от города и поближе к морю, и там, зарывшись в тёплый песок и отгрызя себе крылья, найти самца или самку посексуальнее и заполонить Инстаграм свежими фотографиями. Да и ещё, перед тем как свалить, каждый муравьишка мечтает надоить с окружающей его тли побольше пади, и сховать её подальше от глаз и лапок других жадных муравьишек, желательно в тех же тёплых краях поближе к морю. Но этот вечно суетящийся муравейник Шаман ещё бы мог пережить, если бы не Стон.