- За фука беру! — оповестил Степан Лукич, снимая с доски шашку.
- Ах ты боже мой, проморгал! — сокрушался вахтер, щелкая пальцем по лысине. — Хромой-хромой, а зоркий...
Важные часы за стеклянной дверцей лениво показывали половину одиннадцатого. Серый тощий кот дремал на стуле возле титана. В мятой алюминиевой кастрюле топорщил иглы кактус. Рядом на подоконнике лежали надорванная пачка сахара и бублик...
Женщина извлекла из тумбочки маленький заварной чайник и потянулась к водопроводчику.
- Ты какой же нации будешь, Леон?
- Русский.
- Чернявый что-то. Видать, от турков у тебя в крови примесь.
- Тебе-то что, старая? — прогундел лысый, не сводя глаз с доски. — Тот раз я негра в Универмаге видел. До чего черный, прямо тень своя, ей-богу.Кого только не встретишь в Универмаге, — согласился ключник. — Лет десять назад иду по Средней линии. Гляжу! Батюшки! Мужчина шагает. С хвостом.
В комнате стало тихо. Женщина уставила на ключника недоуменный взгляд. Вахтер перестал барабанить себя по лысине и поднял глаза.
- За фука беру! — оповестил ключник и смахнул с доски еще одну шашку.
- Де?! — заорал вахтер. — Ну ты даешь! Специально байки дурацкие пускаешь, чтобы я зевнул, да?
Они перебранивались легко, без обиды.
Леон прихлебывал огненный чай, вперив бездумный взгляд в стену...
Рассчитывал устроиться в Универмаг, дела поправить. А все по мелочам. Что-то купил, кому-то продал. Несерьезно. Понятно, сразу все тайны не постичь, выдержка нужна. Люди годами опыта набираются, а тут несколько месяцев... Другие хотя бы женятся удачно. А ему, Леону, не везет. Все на поверку такие же, как и он сам. Пузыри!.. А с последней, с Танькой Козловой, вообще осложнения. Нашла какую-то знахарку. Та наказала пить спиртовой настой, а ее всю выкручивает наизнанку. Чем же все это кончится? Не хватало ему только папашей стать! Леона даже пот прошиб. Или чай горячий — никак не остудить.
- Не женат еще, Леон? — любопытствовала со скуки женщина. — Кольца что-то не видать.
- А на кой ему жениться? — встрял ключник. — Погуливает себе и погуливает... Он за этой приударивает... Верста! Из обувного!
Леон усмехнулся.
- Ну дед! И Универмаг закрываешь и все вокруг примечаешь.
- А что? — ершисто ответил старик. — Глаза есть, вот и гляжу. А Универмаг я уже сорок лет закрываю и открываю.
- А я Универмаг сорок лет охраняю, — встрепенулся вахтер.
- Поцелуемся, что ли! — воскликнул ключник.Соленый я, пропотел тут с тобой, — смутился вахтер.
- Узнали друг дружку. А то все фука да фука, — пропела женщина. — Говорят, завтра дефицит выбросят. Дубленки.
- Не, — отозвался ключник. — Дубленки под пломбами, на экстренный случай держут. Шапки пойдут ондатраные. По сотне...
Он хотел еще что-то добавить, но дверной звонок оборвал его на полуслове. Все трое взглянули на часы. Инкассаторы, что ли? Вроде рано, те ближе к одиннадцати приезжают...
- Пойду гляну, — проговорила женщина. — Может, пьяный забрел, балуется. — И одернула для строгости гимнастерку.
Вскоре вернулась и кивнула Леону:
- Тебя требуют.
Ключник укоризненно покачал головой. Видать, совсем сдурел парень со своим бабьем, нашел куда приглашать.
- Да мужик пришел, мужик, — осадила его женщина. — Сплетник ты, Лукич, все тебе неймется!
Старики стали ладить скандал, а Леон вышел в тамбур. Сквозь узкую смотровую щель он узнал своего давнего знакомого Серегу Блинова. Сердце Леона упало: пришел долг требовать. Брал у него Леон под проценты, за десять годовых. Немного и взял, всего тысчонку, да отдать духу не хватило, а главное, с деньгами туговато...
Без особого усердия Леон стал возиться с засовами двери, стараясь придумать отговорку. Но так и не придумал...
- Я не за долгом, — упредил разговор Блинов, едва в проеме двери показалась унылая физиономия водопроводчика. — Дело есть.
Леон повеселел. Серега Блинов, не вынимая из карманов рук, кивнул, предлагая отойти в сторону от дежурки. Рыжая лисья шапка делала Блинова еще крупнее и представительнее.
- Послушай, Дребезжала, — обратился Блинов к приятелю, вспомнив стародавнюю кличку. — Могу скостить тебе процент. А может, и целиком прощу...
Всем своим видом Леон демонстрировал предельное внимание.
- Надо познакомить одного человека с заведующей обувным отделом.
- Сколько угодно, — не задумываясь, согласился Леон.
Блинов оглядел плоскую веселую рожу приятеля и вздохнул. Вот до чего он, Сергей Алексеевич Блинов, дожил: прибегать к помощи подобного типа!
Блинов предлагал Платону Ивановичу впрямую выходить на Рудину. Явиться в отдел, поговорить, заинтересовать. Но Платоша категорически отказался: ох уж эти современные деловые люди, уверовавшие в свою безнаказанность! К тому же Платоша настаивал, чтобы имя Блинова нигде не значилось. Он все брал на себя. Блинова это устраивало. Единственная просьба: найти достойного человека, который свел бы старика с Рудиной...
Серега Блинов еще раз оглядел вертлявую фигуру своего должника и поморщился.
- Обо мне Рудина не должна знать. Меня нет! Существует только тот человек... И вообще наш с тобой разговор умер. Понял? Стоят эти условия десяти годовых?
Леон сплюнул сквозь зубы в знак того, что стоят.
- Понимаешь, — проговорил водопроводчик, — давно обещал Стелле сменить смеситель в ванной. А импортных что-то нет... Вот и познакомил бы их прямо у нее дома.
- Смеситель будет, — коротко заключил Блинов и, оговорив детали, ушел, так и не вытащив рук из карманов.
2
Свой выходной — четверг — Стелла Георгиевна Рудина обычно ощущала глубоко и полно. Накапливались домашние дела, а передоверить их было некому. Муж, геолог, большую часть года проводил в экспедициях, детьми не обзавелись. Так что Рудина, в сущности, жила одна в просторной двухкомнатной квартире.
Выходной начинался с телефонных звонков. Вот и сегодня подряд три. Два из дома: в исполком по поводу гаража и в косметический кабинет; один — сюда... Звонок раздался сразу, как только Рудина положила трубку.
- Доброе утро. Это я, Леон. Слесарь-водопроводчик... Я смеситель достал. Могу поставить.
Рудина вспомнила. Она просила сменить кран в ванной комнате. Водопроводчик вызвался помочь, предварительно выцыганив пару итальянских сапог... Но сегодня визит водопроводчика был некстати. Однако тот настаивал, ссылаясь на то, что в нерабочее время он не сможет — много дел. Назойливость водопроводчика начала раздражать Рудину. И тон у этого Леона был грубовато-любезный... Рудина положила трубку, переставила аппарат на тумбочку, откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Посидела точно перед стартом. Мысли сами собой вернулись к Фиртичу, словно утро явилось прямым продолжением вчерашнего вечера.
Не складывалось у нее с новым директором. Внешне все выглядело нормально, но чуяла Стелла Георгиевна: на прицеле держит ее Фиртич. Как Фиртич придирался к ней, когда пришел в Универмаг! Уволить хотел, да зацепки не было: Рудина работать умела. А найти подходящего человека на ее должность непросто.
«Черт бы его взял! — подумала Рудина. — Так спокойно было со старым директором. Знали, чем угодить. И угождали. Кто как мог... Верно говорят: бойтесь перемен, перемены всегда к худшему!»
Рудина помнила, как это начиналось. Поведение нового директора озадачило многих. Фиртич вызвал ее в кабинет и заявил, что вся практика, введенная старым директором, должна уйти вместе с ним. Потом издал приказ об увольнении деляги Спиридонова, заведующего отделом хозтоваров. И еще трех отпетых жуликов. Дело передал в суд. Стелла Георгиевна Рудина почуяла в воздухе грозу.
В торговом деле потерять покровительство директора все равно что выйти в ливень без зонта и надеяться остаться сухим. Рудина перерубила все канаты, разорвала компрометирующие отношения. Нагнала страху на верных своих помощниц из секции женской обуви. Те разбежались по другим магазинам. Хотела и сама уйти, но, поразмыслив, передумала. Все еще может пойти по-старому. И первые два года не уходила даже в отпуск. Набрала новых девушек, перевела из мужской секции опытных продавцов, в том числе и Дорфмана. И затихла. С тех пор прошло без малого пять лет... Она пыталась пустить в ход и свое женское обаяние. Иногда ей мерещилась даже надежда.
Звонок телефона вновь нарушил стоялую тишину квартиры. Рудина подняла трубку.
- Я пришел, — произнес уже знакомый голос водопроводчика. — Загораю у вашего дома. Могу подняться.
- Леон! Я только проснулась. И у меня свои планы. — Рудина не скрывала раздражения. — Ваша услуга как снег на голову.
- Человек уже пришел. Смеситель принес. Перламутровый. Такой не залежится. Всей работы на пару минут. Чего тянуть?
«Действительно, чего тянуть?» — подумала Рудина и согласилась.
- Ладно. Поднимайтесь. Только через полчаса.
Она пересела к зеркалу. Утреннее солнышко играло на латунных и стеклянных крышках многочисленных флаконов и баночек. Лосьоны, кремы, мази... Сколько лет не знало воды ее лицо! Состав, изобретенный косметичкой Валей, постоянной клиенткой Универмага, придавал коже бархатистость.
Рудина преображалась на глазах. Опадала сонная припухлость под глазами, вялый лоб натягивался, распрямлялись морщины. Только с шеей не справиться. Никакие втирания не помогали. И подбородок тяжелел. Поэтому — привычка откидывать голову назад, она придавала ей высокомерный вид...
Руки гладили и шлепали лицо, а мысли возвращались к Фиртичу. Или, как она определила для себя, «загадке Ка-Пе-Эф»...
Почему Фиртич простил главного администратора? А может быть, это не навет, может быть, Каланча что- то пронюхал и выдал по пьянке? Ватный тампон замер в тонких пальцах Рудиной,застигнутой неожиданной догадкой. Зачем же с ней Фиртич играл в благородство? Если он решил избавиться от нее, тогда понятно: не желает дать козырь против себя. Именно так! Все становилось на свои места... Нет, не на ту напали, Константин Петрович...