По-видимому, Apple сменили гнев на милость в отношении метеоризма. Комм и его команда вскоре получили известие, что «iFart и три других пердёжных приложения одобрены. Одно из них – Pull My Finger. Я тут же взялся за подготовку пресс-релиза. Наше приложение было лучшим во всех отношениях, так что мы быстро заняли первые места в списках популярности». Их приложение стоило девяносто девять центов. К Рождеству, по словам Комма, продажи составляли почти тридцать тысяч копий. Именно тогда, как и упоминал Григнон, за него ухватились медиа. «Мы возглавляли списки, номер один по всему свету, и удерживались там больше трёх месяцев». Джордж Клуни объявил iFart своим любимым приложением. Билл Мар[31] заметил: «Если ваш телефон умеет пердеть, проблемы не только у него».
Успех iFart стал сигналом приближающейся золотой лихорадки на просторах экономики цифрового Дикого Запада. «Мой улов в итоге составил полмиллиона долларов, и, что ещё ценнее, я обзавёлся связями и славой. Два миллиона закачек или даже больше». Всё это – результат трёхнедельной работы маленькой группы людей.
«Тут нет ничего гениального, – говорит Комм. – Просто оказались в нужное время в нужном месте. „Давайте научим эту штуковину пердеть: и делать это изящным образом“. Думаю, тут сыграли роль новизна, проработка, шумиха, поднятая вокруг приложения средствами массовой информации. Ничего сложного здесь нет: просто машина, производящая звуки». Полмиллиона выручки за изготовление цифровой подушки-пердушки. В каком-то смысле это кажется совершенной глупостью, но, с другой стороны, её появление возвестило новую эпоху, полную иных горизонтов и возможностей для разработчиков.
Ясно, что большинство революционных приложений тех времён не были настолько примитивными: большой успех имели игровые приложения вроде Tap Tap Revenge, Super Monkey Ball и покерный Texas Hold’Em, и множество были по-настоящему потрясающи, например, Pandora Radio и Shazam, которые процветают и по сей день.
«Сегодня, конечно, почти все пишут пердёжные приложения, но iFart был первопроходцем, – говорит Григнон. – Apple придумали новый промысел, и самым первым золотоискателям достался самый большой куш».
Новая экономика, которую теперь уже называют экономикой мобильных приложений, эволюционировала в рыночный сегмент, вращающий миллиарды долларов, в котором обосновались такие стремительно разбогатевшие гиганты Кремниевой долины, как Uber, Facebook, Snapchat и Airbnb. App Store – необъятная вселенная, служащая домом едва зародившимся перспективным проектам, пожирающим время играм, информационным площадкам, надоедливым спам-клонам, старым предприятиям, художественным проектам и экспериментам с новыми интерфейсами.
Но учитывая объёмы приложений для iPhone, которые стали глобальным всеобщим языком, я думаю, стоит переосмыслить то, чем по сути своей являются приложения, и что собой представляет новый рыночный сегмент. С такой мыслью в голове я и связался с Адамом Ротштайном, хранителем цифрового архива, размещённого в Портленде, и теоретиком в области средств информации, который изучал первые приложения: у него есть коллекция вольвеллов – примера самых ранних приложений, которые существуют уже сотни лет.
«Можно представить себе приложения как „упрощенные интерфейсы для визуализации данных“, – говорит Ротштайн. – Любое приложение, будь то социальная сеть, карты, погода или даже игра, требует огромных объёмов данных, которые представляются посредством маленького интерфейса с разнообразными наборами кнопок и жестов, нужных для навигации и управления этими данными. Вольвелл делает то же самое. Он берёт данные из списка и представляет их в виде круглого похожего на линейку интерфейса, так что пользователи могут легко увидеть взаимосвязь различных данных».
Если говорить просто, вольвелл, по сути, бумажное колесо с написанным на нём набором данных, которое скреплено с другим бумажным колесом, на котором имеется свой собственный набор данных. С помощью манипуляций над этими колёсами можно получить легко анализируемую информацию об окружающем мире.
Их изобрели в Средние века мусульманские астрономы и использовали в качестве справочных материалов, навигационных средств и калькуляторов. «В одиннадцатом и двенадцатом веках, когда они впервые появились, их считали большим новшеством, к тому же в их основе лежала сравнительно высокоразвитая технология создания бумаги, знания специалистов и переплётчиков, которые заставляли инструмент функционировать», – рассказывает Ротштайн.
Получается, первые приложения были сделаны из бумаги. «Мы выгружали информацию на сторонний носитель столетиями, и приятно сознавать, что наследие не потеряно и до сих пор сохраняется: от бумажных кругов к сенсорным экранам», – говорит Ротштайн. Некоторые историки считают вольвеллы примитивным аналогом компьютеров. «Антикитерский механизм» – самое раннее вычислительное устройство, представляющее собой загадочную греческую астролябию, чьё происхождение учёные до сих пор не могут установить – «очень древнее, а еще есть счёты и счётные палочки. А это [вольвелл], вне сомнений, является старинным приложением».
Суть в том, что люди на протяжении веков используют инструменты для упрощения и удобства работы с данными, а также согласования решений. Возьмём Uber: грандиозное новаторское приложение по поиску средств передвижения помогает быстро и эффективно подыскать пассажиру водителя и наоборот. Приложение считывает изменчивый поток данных о количестве свободных водителей в том или ином районе с помощью их GPS-сигналов и связывают их с количеством пассажиров, которым нужен транспорт. Когда эти данные пересекаются – вы находите водителя, который довезёт вас куда надо. Uber – это созданный на основе GPS и карт Google коммерческий вольвелл.
«Думаю, нам следует помнить, что, разрабатывая новую технологию, мы уже разработали множество похожих технологий в той или иной форме, и они встречаются нам на протяжении всей человеческой истории. Мы можем придумать технологию получше, однако часто мы используем её, чтобы решить, по сути, всё те же старые проблемы. Даже если мы собираемся применить новые технологии неким совершенно новым образом, нам стоит помнить, что каким способом ни изобретай велосипед, он велосипедом и останется. Большинство человеческих потребностей неизменны, осознаем мы это или нет», – говорит Ротштайн.
Может, люди и используют миллиарды транзисторов, достигших субатомного уровня, похожих на произведения искусства микропроцессоров, но добрую часть времени – возможно, бо́льшую его часть – мы пытаемся обуздать вычислительную мощь с той же целью и для утоления тех же желаний, что и наши средневековые предки.
Стоит помнить об этом, когда рассуждаешь об экономике приложений.
В конце концов, сегодня в App Store более двух миллионов приложений. «Apple разожгла революцию приложений запуском App Store в 2008 году, – пишет компания на своём сайте. – Всего за шесть лет экосистема iOS помогла создать более 627 000 рабочих мест, и американские разработчики заработали более восьми миллиардов долларов благодаря продажам в App Store по всему миру».
В 2016 году согласно отчёту экономика приложений оценивалась в пятьдесят один миллиард долларов, а к 2017 году показатель должен был удвоиться. В начале 2017 года Apple объявила, что в 2016 году выплатила разработчикам двадцать миллиардов долларов, а первое января 2016 года стало днём крупнейших продаж в App Store за всю историю компании: люди закачали приложений на 240 миллиардов долларов. Snapchat, приложение для общения с помощью видеосообщений, оценивается в 16 миллиардов долларов. Airbnb – в 25 миллиардов долларов. Instagram, приобретённый Facebook за миллиард долларов, сейчас стоит, по неофициальным данным, 35 миллиардов. А самая крупная из всех компаний, построенных на приложениях, Uber, оценивается на текущий момент[32] в 62,5 миллиарда долларов.
«Индустрия приложений на сегодняшний день обогнала даже Голливуд, – говорит Дедью, – но об этом никто не говорит». Учитывая, что Apple – громадная компания и что львиная доля её продаж приходится на iPhone, насколько недооценивается успех её бизнеса, связанного с App Store: ведь помните, они берут 30 % от всех продаж магазина, просто предоставляя площадку. «Люди спрашивают: „Может ли Apple превратиться в предприятие сферы обслуживания?“ Вопрос странный – они уже превратились и довольно успешно, так как благодаря сфере обслуживания получают с продаж 40 миллиардов долларов». По словам Дедью, Apple спокойно войдёт в сотню лучших компаний «в одной только этой сфере. Я ещё не проводил точных расчётов, но думаю, они зарабатывают тут больше, чем Facebook. Возможно, даже больше, чем Amazon».
Просто невероятно. Управляя одним только магазином приложений, Apple, может быть, зарабатывает больше, чем две крупнейшие технологические компании мира вместе взятые.
Чтобы лучше понять, каким образом App Store может вписаться в исторический контекст, я связался с Дэвидом Эджертоном, историком в области технологий, работающим в Оксфордском университете. Он написал книгу The Shock of the Old («Удивительная древность»), в которой от начала и до конца рассказывается о том, как наша жизнь формировалась старыми, давно известными и укоренившимися технологиями. Говоря об iPhone и экономике приложений, он написал в письме: «Одна из главных проблем заключается в том, что практически все изменения в экономике последних десятилетий связаны с ИТ», то есть информационными технологиями. «Порой на словах они становятся единственной причиной перемен. Что, ясное дело, просто абсурдно». Он говорит о склонности многих финансовых аналитиков и экономических экспертов приписывать весь рост и прогресс технологий iPhone и экономике приложений.
Обратите внимание ещё и на то, что когда-то высокие технологии вели к миру праздности; теперь же они ведут к суровой непрекращающейся конкуренции.