«Тогда мы совершенно не думали о телефоне, – рассказывает Уильямсон. – Телефон тут был ни при чём. Это, по сути, модем. Нас заботило, на что будет похожа операционная система, какой будет парадигма взаимодействия». В его словах слышно эхо философского конфликта: в P‐2 разработчики программного обеспечения видели не возможность создать телефон, а шанс использовать телефонное устройство в качестве троянского коня для куда более сложного варианта мобильного компьютера.
Когда обе системы начали состязаться друг с другом, мобильно-компьютерный подход изрядно прихрамывал.
«Даже время загрузки было смехотворным, – говорит Энди Григнон. Linux-вариант Григнона работал быстро и просто. – Тр-р-р-р – и всё готово». Когда же команда Mac впервые скомпилировала свою систему, «шли шесть рядов хэштегов, динк-динк-динк-динк-динк, затем она просто подвисала, выдавала ошибку, а после проделывала всё заново. Смотришь на это, а в голове: „Вы издеваетесь? Вот это вот предназначено для новейшего устройства? Что, серьёзно?“»
«Тогда нам пришлось доказать», что модификация ОS X сможет работать на этом устройстве, говорит Уильямсон. «Мафия» взялась за работу, и состязание стало ещё жарче. «Мы хотели показать, что наше видение телефона, который собиралась выпустить Apple, может воплотиться в жизнь, – рассказывает Нитин Ганатра. – Мы не хотели позволить команде iPod выпустить свою версию раньше нашей».
Задачей первого порядка было продемонстрировать, что та самая прокрутка, от которой Джобс пришёл в восторг, работает с ужатой операционной системой. Уильямсон связался с Ордингом, и вопрос был решён. «Всё работало и выглядело потрясающе. Когда касаешься экрана, движения пальцев отслеживались идеально, проводишь вниз – страница опускается вниз».
Этим, по словам Уильямсона, они вбили последний гвоздь в гроб Linux-Pod.
«Как только мы перенесли ОS X и обзавелись основным способом взаимодействия в виде прокрутки, решение было принято: работаем не с iPod, а с OS X».
Программным обеспечением должна была заняться «мафия NeXT» со Скоттом Форсталлом во главе; аппаратное обеспечение легло на плечи команды Фаделла. iPhone предстояло похвастаться сенсорным экраном и мощностью мобильного компьютера. Если они смогут заставить устройство работать.
Фаделл ещё раз взглянул на хитроумное изобретение, оснащённое мультитачем. «Я не сказал „конечно“, я не сказал „нет“. Я сказал: „Так, нам придётся много поработать“, – рассказывает он. – Нам, по сути, пришлось создать целую отдельную компанию для одной только сборки прототипа».
Задолго до выхода в свет iPhone послужил причиной не только создания таких вот «отдельных компаний» внутри Apple, но и привёл к поглощению совершенного новых компаний за её пределами, что повлекло за собой новые открытия, новые идеи, новые преграды. Следующие главы вступят в контакт с миром, преобразованным iPhone: от восхождения Siri и безопасного хранилища до производства, продаж и утилизации единого универсального устройства.
Глава 10Привет, Siri
Из всех мест, которые я рассматривал для проведения обстоятельной беседы с одним из создателей Siri (беседы об эволюционной ступени искусственного интеллекта), круизный лайнер, циркулирующий вокруг Папуа-Новой Гвинеи, мне даже в голову не приходил. Но тем не менее мы тут, сидим в моей каюте на National Geographic Orion, машинный гул двигателя мерно вторит нашему разговору об искусственном разуме, а за окнами неспешно проплывают тропические зелёно-голубые пейзажи.
«Мне придётся следить за тем, что я тут говорю», – обращается ко мне Том Грубер и с короткой улыбкой кивает на мой диктофон. Всё потому, что Грубер – глава отдела новых разработок для Siri в Apple. Мы оба присоединились к Mission Blue, морской экспедиции, организованной TED – компанией, известной своими популярными лекциями, – а также океанологом Сильвией Эрл; цель экспедиции – привлечение внимания к проблемам сохранения морской среды. Вечерами на лайнере проходят лекции TED. Днём – снорклинг, наблюдение за морскими обитателями с трубкой и маской.
Грубера легко заметить: безумный учёный с козлиной бородкой, который неустанно запускает дроны. Выглядит он так, будто постоянно высматривает в каюте секретные разведданные. Голос у него мягкий, но говорит он очень быстро, часто обрывая на полуслове свой стремительный поток мыслей, чтобы вдруг перескочить на другой такой же поток. «Человеко-машинный интерфейс – моя страсть, – говорит он. – Поэтому все мои усилия нацелены на него. Как мне видится, искусственный интеллект (ИИ) призван помогать человеко-машинным отношениям».
Сейчас он говорит о Siri, персональном помощнике от Apple, оснащённом искусственным интеллектом, впрочем, вы, наверняка, и так с ней знакомы.
Возможно, Siri – самый известный ИИ со времён HAL9000[41], а «Привет, Siri» – самая узнаваемая фраза человеческого ИИ со времён «Извини, Дэйв. Боюсь, что я не смогу этого сделать»[42]. Один из этих ИИ, как мы знаем, помогает нам организовывать наши повседневные дела (Siri отвечала еженедельно на миллиард пользовательских запросов в 2015 году и на два миллиарда в 2016 году), а другой – олицетворяет наши потаённые страхи: а вдруг робототехника станет нашей погибелью.
Если вы спросите Siri, откуда он – прошу прощения, она, далее узнаете, почему, – то получите неизменный ответ: «Я, Siri, разработана Apple в Калифорнии». Но это далеко не вся история.
Siri представляет собой целый комплекс функционала: программное обеспечение по распознаванию речи, пользовательский интерфейс с естественным языком плюс личный помощник с искусственным интеллектом. Когда вы задаёте Siri вопрос, происходит следующее: ваш голос оцифровывается и передаётся на сервер Apple в Облако[43], пока локальное устройство распознавания речи сканирует его прямо на вашем iPhone. ПО распознавания речи переводит вашу речь в текстовый формат. Далее идет обработка естественного языка. Siri консультируется с тем, что писатель Стивен Леви называет «мозговым центром»: примерно двести мегабайтов данных о ваших предпочтениях, ваша манера речи и прочие детали. Если телефон может сам ответить на ваш вопрос («Заведёшь будильник на восемь утра?»), то обращение к Облаку не нужно. Если же Siri понадобятся данные из сети («Будет ли завтра дождь?»), она отошлёт запрос в Облако, и там его проанализирует другой ряд шаблонов и инструментов.
Прежде чем Siri стала ключевой функциональной возможностью iPhone, это было простым приложением в App Store, которое выпустила хорошо финансируемая молодая компания Кремниевой долины. А ещё раньше это был исследовательский проект в Стэнфорде, поддерживаемый Министерством обороны с целью создания помощника с искусственным интеллектом.
А ещё прежде это десятилетиями витало в виде идеи во всей технологической индустрии, в поп-культуре и храмах науки; даже у самой Apple имелся ранний концепт ИИ, способного к голосовому взаимодействию, ещё в 80-х годах.
А ещё прежде существовала Hearsay I[44], предшествовавшая Siri система распознавания речи. Грубер говорит, что именно она стала вдохновением для создания Siri.
Даббала Раджагопал «Радж» Редди родился в 1937 году в деревеньке с населением в пятьсот человек к югу от Мадраса, в Индии. В то время регион страдал от семилетней засухи и последующего голода. По словам Редди, он научился писать, выводя буквы на песке. Позже он испытывал языковые трудности, когда ему приходилось переключаться с родного диалекта на английский язык – единственный язык, на котором преподавали в колледже, где профессора говорили с ирландским, шотландским и итальянским акцентами. Редди пошёл в инженерный колледж при Университете Мадраса, а после отправился на стажировку в Австралию. Именно тогда, в 1959 году, он впервые познакомился с компьютером.
Он закончил магистратуру в Университете Нового Южного Уэльса, работал три года в IBM, а затем переехал в Стэнфорд, где в итоге защитил докторскую диссертацию. У него пробудилась тяга к изучению искусственного интеллекта, и когда профессор попросил его выбрать тему исследования, он склонился к одной особенно интересной для него: распознаванию речи.
«Я выбрал именно её, потому что меня интересовали различные языки сами по себе, так как я приехал из Индии и должен был выучить три или четыре языка, – рассказывал Редди в интервью 1991 года Институту Чарльза Бэббиджа. – Речь – это то общее, что есть у человечества… Чего я не знал на тот момент, так это того, что исследование обернётся делом всей моей жизни. Я думал, это всего лишь учебный проект».
На протяжении последующих нескольких лет он пытался создать систему для распознавания отдельно произносимых слов – компьютер, который мог бы понимать слова, которые ему говорят люди. Система, которую Редди со своими коллегами создал в шестидесятых годах, по его словам, «была самой обширной из всех, которые я только знал – где-то 560 слов или около того – с приличной точностью около 92 %». Как и в случае с большинством прогрессивных компьютерных исследований, крутившихся вокруг Стэнфорда в то время, финансирование осуществлялось Управлением перспективных исследовательских проектов (ARPA). Можно отметить нарастающий интерес к области ИИ со стороны управления, которое проспонсировало в семидесятых годах огромное множество проектов по распознаванию речи. В 1969 году Редди перебрался в Университет Карнеги-Меллона и продолжил свою работу. Там, опять же при поддержке ARPA, он запустил проект Hearsay – по сути, Siri в зачаточной форме. «Забавно, что это был речевой интерфейс, – говорит Грубер. – Нечто сродни Siri. 1975 год, кажется; для тех времён что-то невероятное».