, сидящие за компьютерами, несколько небольших снимков конвейерной линии сборки, фото больших голубых бассейнов, огромные пустующие спортивные залы и чистенькие уютные здания. Так и тянет «лисьей ловушкой».
Тем не менее мы проходим мимо и видим, как несколько девушек и юношей заполняют бланки – такие же случайные новобранцы с улицы, как некогда Сюй. Мы сворачиваем налево, проходим середину и видим неподалёку ещё один охраняемый КПП. Тут нам и предстоит встретиться с Жао. Однако, уже пройдя вербовочный центр, мы замечаем в стенах завода вход на большую открытую территорию – вокруг никого, поэтому мы решаемся зайти.
Гостевой центр представляет собой просторный зал с зелёным полом и примерно восемью десятками гладких металлических скамеек. Голубая перегородка разделяет пространство надвое: очень напоминает гигантский спортзал в старшей школе, переоборудованный для выступления какого-нибудь оратора. Позже Жао подтвердит, что здесь Foxconn проводит ознакомительные презентации для рабочих. За перегородкой располагается сеть крохотных кабинетов, где есть пластмассовые пробирки и контейнеры, возможно, именно там будущие сотрудники проходят обязательное медицинское обследование, прежде чем приступить к работе. Плакаты на стене расхваливают широкий охват и значимость Foxconn, а также число стран, в которых находятся их офисы. Ещё один плакат с жутковатыми мультяшными полицейскими и скрытыми камерами информирует посетителей, что за ними ведётся наблюдение.
Зал специально оборудован под проведение массовой обработки: сотни новобранцев могут подписать здесь трудовой договор, десятки сразу же могут пройти собеседования или медицинское обследование. Мы с любопытством ходим и осматриваемся тут, пока не добираемся до коридора с двумя женщинами, сидящими по ту сторону чего-то вроде плексигласовых кабинок, которые можно встретить в кинотеатрах; женщины спрашивают нас, что мы здесь делаем, и мы поспешно уходим прочь.
По пути к проходной мы звоним Жао; он говорит, что спустится через час. Охранники тут выглядят чуть дружелюбнее, чем на предыдущем КПП, поэтому мы спрашиваем у них, можно ли устроить нам экскурсию. Они улыбаются и отвечают: нет. Каждая экскурсия должна быть одобрена вышестоящим руководством, а у них нет прав одобрять такие вещи. Мы рассказываем им, что договорились о встрече с управляющим по этажу, на что они снова улыбаются и повторяют уже сказанное.
Когда Жао спускается к нам – опрятный хорошо одетый мужчина лет двадцати пяти с добрыми чертами лица, – история с охраной повторяется. Необходимо разрешение вышестоящего руководства. Жао проработал в Foxconn восемь лет, и кое-кто из них когда-то находился под его началом, но этого недостаточно.
Без разрешения начальства никто не заходит. Внутри скрывается слишком много тайн, говорят нам охранники.
Мы можем подать прошение через интернет, хотя обычно процесс занимает не один месяц. Почти битый час мы пытались уговорить охрану пропустить нас.
В итоге, мы сдаёмся и снова идём по периметру гигантского завода, но уже в компании Жао, которому нужно вернуться на работу через другую часть комплекса. Я спрашиваю его как ветерана Foxconn: как он считает, действительно ли внутри всё настолько плохо, насколько нам довелось слышать? Правдивы ли истории?
– Всё, что вы слышали, – правда, – отвечает он, чуть заметно кивая головой. Для человека, чья должность, как мы только что слышали, обязывает к публичному унижению своих подчинённых, он кажется слишком добродушным и беззаботным; в его характере не чувствуется никакой суровости, никакой агрессии и любви к насилию, которые, видимо, присущи доброй половине управленцев среднего звена.
– Почему же вы работаете здесь? – спрашиваю я.
– Адаптировался, – улыбается он в ответ, а затем пожимает плечами. – Я не отчитываю моих рабочих, как большинство управляющих. Не хочу измываться над людьми.
Он даёт понять, что его мягкость, возможно, помешает ему получить повышение. Теперь я понимаю, почему ненавистник Foxconn Сюй сдружился с ним. Жао говорит, что просто занимается устройством своей карьеры, хотя по нему не скажешь, что он очень-то сильно ею увлечён. «К тому же, – продолжает он, – я не знаю, чем бы ещё мог заниматься. Я проработал здесь слишком долго».
Пройдя вместе с Жао по периметру завода минут двадцать или около того, мы подошли к ещё одному входу с ещё одной проходной. Тут всего восемь главных КПП и ещё несколько размерами поскромнее. Мы прощаемся с Жао и наблюдаем, как он прикладывает свой пропуск, а затем исчезает в толпе.
Вот тогда меня и накрыло. Мне стало срочно нужно в уборную. Дозарезу. И тогда мне пришла в голову мысль.
По ту сторону есть уборная, всего метрах в шестидесяти от проходной, вниз по лестнице. Я вижу универсальную вывеску с человечком и указываю на неё. КПП здесь небольшой, намного более неформальный: может, чёрный ход для управляющих вроде Жао? Здесь только один охранник, юноша, в глазах которого читается бездонная скука.
Ванг умоляюще просит его о чём-то на китайском языке. Охранник небрежно качает головой – нет, и смотрит на меня. Острая нужда на моём лице совершенно неподдельная и очень, очень убедительная. Ванг просит ещё раз – охранник заколебался на секунду, а затем снова – нет.
– Мы мигом, – настаивает она, и теперь охранник уже явно мечтает поскорее избавиться от нас. Особенно от меня. Ему не хочется ничего решать.
– Только мигом, – бросает он.
Конечно же, одним мигом мы не ограничились.
Как я и говорил, самому не верится, что сработало. Насколько знаю, ещё ни одному американскому журналисту не доводилось побывать внутри завода Foxconn без разрешения и экскурсионного гида, без осмотрительно продуманного маршрута по заранее подготовленным объектам завода с тем, чтобы продемонстрировать СМИ, как у них тут всё прекрасно. Я ныряю в уборную, голова идёт кругом. Я едва в силах кивнуть ошарашенному мальчишке, который моет руки и даже не пытается перестать на меня глазеть. Я забыл, зачем я сюда стремился, выскользнул наружу и помахал рукой Ванг.
Мы чуть ли не галопом пролетели один заводской блок, затем другой и третий, я опомниться не успел, как мы упёрлись в противоположную каменную стену, отделяющую территорию завода от окружающего его города. Кажется, нас никто не преследует. Жилые многоэтажки, пара деревьев и серый горизонт – вот и всё, что перед нами. Мы поворачиваем направо и идём вдоль стены, продвигаясь дальше в глубь территории. Сердце бешено скачет: не имею ни малейшего понятия, куда мы попадём.
Вокруг кое-как разбросаны кучи шлакоблоков, гравия и кирпича; ряд конусов огораживает какую-то лужу, похожую на утечку. Тут и там припаркованы синие грузовики, набитые транспортировочными контейнерами. Парень в мокрой от пота футболке сам с собой тихонько играет в баскетбол. Мы идём дальше, проходим небольшие улочки, ныряющие вглубь и заполненные гаражами, мастерскими и складами. Видим презентабельно выглядящее здание, чьи окна выходят во двор, по бокам от входной двери сидят каменные горгульи. Достаю телефон и делаю несколько фотографий места, где изготовляют iPhone. Несколько человек начинают рассматривать нас из окон.
Мы сворачиваем на одну из улочек, проходим изъеденные ржавчиной, побитые непогодой помещения. Какие-то заполнены грудами сырья, какие-то – кусками металла, а какие-то забиты стопками пустых поддонов для перевозки грузов. Старый обшарпанный погрузчик без колёс покоится на блоках, изрисованных граффити. Некогда белые, а теперь грязно серые стены явно не один год противостояли капризам погоды и теперь покрыты эрозией. Словом, выглядит всё так, как и можно ожидать от зоны погрузки-выгрузки завода размером с город. Несколько людей на ножничном подъёмнике просверливают отверстие на лицевой стороне здания, пуская целый сноп искр. Полуодетые, без страховочного оборудования. Обломки сыплются на дорогу, отмеченную несколькими рыжими конусами. Дорога усеяна мопедами и безбортовыми грузовиками.
Чем глубже на территорию мы проникаем, тем выше становятся здания. Как и в большинстве городов, чем ближе к центру – тем больше построек и тем теснее. Склады и мастерские сменяются двух- и трёхэтажными зданиями, а затем чем-то похожим на многоэтажные общежития. Нам попадается всё больше людей, у каждого на шее висит шнурок с удостоверением; они бросают в нашу сторону настороженные взгляды, и мы энергично шагаем дальше. Дорога расширяется, чтобы уместить на себе сначала пешеходов с велосипедистами, а потом ещё и автомобили; очень скоро она разрастается до широченных размеров и выводит нас к оживлённому шумному перекрёстку, по тротуарам которого идут сотни, а может и тысячи молодых людей. Кажется, будто мы очутились на какой-нибудь выставке или ярмарке вакансий, но мы не останавливаемся, чтобы рассмотреть всё подробнее, мы спешим дальше. Пара людей не сводит с нас глаз, а неподалёку, в сотне метров стоит сотрудник службы безопасности, регулирующий движение.
Риск и ответственность, связанные с нашим вторжением, потихоньку начинают проникать в сознание. Совершенно ясно, что бросаться в подобную авантюру – абсолютно опрометчивое решение, потому что Китай не славится снисходительностью к любопытным журналистам. Смешаться с толпой у нас не получится (никаких других тощих белокожих американцев что-то не видно). Если нас поймают, больше всех не поздоровится моей проводнице, однако, когда я предлагаю повернуть обратно, она настаивает идти дальше.
Мы ждём, пока охранник повернётся к нам спиной, обращаясь к встречному движению, и тогда быстренько проходим мимо него, пытаясь затеряться в толпе.
«Город Foxconn» – это самый настоящий город, а не просто красивое прозвище.
Мы идём и идём, и скоро по бокам улицы появляются хорошо ухоженные клумбы, магазины и рестораны на любой вкус. Мы видим круглосуточные банки, огромный кафетерий; рынок под открытым небом кажется установленными всего на день-два, однако на нём полно народу. Люди вообще повсюду. Ходят, едут, курят, говорят по телефону, едят у обочины из картонных коробочек лапшу навынос. Перед нами мелькают джинсы, тенниски, деловые костюмы, стильные футболки, шнуры, на которых болтаются удостоверения.